Престолонаследие. Акт о престолонаследии Виды престолонаследия

Престолонаследие – порядок преемства верховной власти в монархиях.

Различают 3 вида преемства:

по избранию;
по назначению преемника;
по законному наследованию.

Система избирательной монархии действовала в старой Германской империи, Польше, Венгрии.

Назначение себе преемника практиковалось римскими и византийскими императорами. Согласно закону Петра I о престолонаследии от 1722 года российский император сам назначал себе наследника, будучи формально ничем не ограничен в своём выборе (этот порядок был отменён в 1797 г. Павлом I). В Непале, Бутане и некоторых других странах, когда трон хотя и наследуется определенной династией (в некоторых странах это записано в конституции), но король сам еще при жизни определяет будущего наследника – не обязательно старшего сына.

Ныне монарха избирают (из князей штатов) в Малайзии и в Камбодже. Выборной монархией во главе с Папой Римским является также Ватикан.

В Малайзии монарх не наследственный, а выборный. Его выбирают на 5 лет. Он избирается не гражданами и не парламентом, а Советом правителей штатов, в состав которого входят не все главы штатов, а лишь султаны 9 из 13 штатов. Главы четырех штатов не являются наследственными султанами и потому участия в выборах главы государства не принимают. Обычно на пост монарха избираются султаны штатов по очереди, для чего в Совете правителей ведется особый список. Таким образом, Малайзия представляет собой своеобразную форму правления – выборную (или ротационную) монархию .

Наследственная монархия – наиболее распространённая форма. Существует несколько систем наследования:

1) салическая , когда престол наследуют только мужчины (прежде всего старший сын), а женщины исключаются из числа наследников престола. В прошлом такие правила действовали во Франции, Бельгии, Швеции, Норвегии, Италии, Дании, Пруссии. На протяжении XX века этот принцип был отменён во всех европейских странах, где сохраняется монархия, и ныне действует лишь в Японии. Долгое время там обсуждался вопрос о его отмене или об упразднении монархии вообще, поскольку у ныне царствующего императора Акихито оба сына не имели сыновей (и вообще в императорской семье 40 лет не рождались мальчики), однако 6 сентября 2006 г. у младшего из принцев родился долгожданный сын.

2) кастильская , когда женщины (дочери) наследуют престол, если у покойного монарха нет сыновей. Если же есть младший сын и старшая сестра, то сын имеет преимущество: младший брат исключает старшую сестру (Великобритания, Испания, Монако);

3) австрийская или габсбургская (она существовала в прошлом в Австрии, России, Греции, Баварии), когда женщины могли наследовать трон при условии, что во всех поколениях данной династии нет мужчин;

4) шведская – работает по принципу первородства: наследником является старший ребёнок монарха независимо от пола (то есть вообще отменено предпочтение мужского пола перед женским). Это самый новый тип престолонаследия, впервые введён в Швеции в 1980 году и с тех пор принят также в Норвегии, Бельгии, Нидерландах и Дании;

5) мусульманская иликлановая , когда трон наследует не определенное лицо, а правящая семья (часть династии), которая сама уже решает, кто именно из ближайших родственников покойного короля (не обязательно сын) займет освободившийся трон (Катар, Кувейт, Саудовская Аравия). Эта же семья при участии высших священнослужителей и мусульманских ученых (улемов) смещает короля и ставит на его место другого члена семьи (так было, например, в Саудовской Аравии вследствие обвинения короля в недостаточном благочестии);

6) племенная , когда король рассматривается как главный вождь племени, а его наследника определяет племенной совет из числа многочисленных сыновей покойного. В Свазиленде это делает племенной совет ликоко во главе с королевой-матерью, в чем сказываются пережитки матриархата.

После наследования престола предусмотрен особый обряд коронации . Этот торжественный акт происходит в главном соборе страны, в присутствии высшего духовенства, высших должностных лиц, парламентариев, приближенных монарха, дворянства (если в государстве не отменены дворянские титулы). В странах Африки подобный обряд совершается в присутствии вождей племен. При коронации первосвященник государства благословляет монарха на царствование, надевая ему корону и вручая другие знаки монаршего достоинства – державу, скипетр и др. В странах Азии и Африки этот обряд имеет свои традиции. Коронация означает окончательное воцарение монарха.

Если монархом (королевой) становится женщина, ее муж не становится королем, он лишь ее супруг и имеет особый высший дворянский титул.

Наследственная монархия -- наиболее распространённая форма монархий. Относительно вопроса, какие права на наследование престола сообщаются наследнику законом о порядке престолонаследия, старые писатели, вообще недостаточно различавшие принципы публичного и частного права, держались того взгляда, что наследник имеет лично ему принадлежащее право на престол и не может быть лишен этого права без своего согласия. Под влиянием Англии в настоящее время установилось мнение, что закон, регулирующий порядок престолонаследия, решает вопрос государственной важности, перед которым личные интересы наследника отступают на второй план. Сам термин "престолонаследие" сохранился со времен патримониальных государств и не может соответствовать современным отношениям. Преемство престола не является наследованием. До своего вступления на престол наследник есть только лицо, указанное законом как преемник царствующего государя. После смерти последнего, наследник становится государем в силу самого закона. Права главы государства не могут войти в наследство, оставшееся по смерти прежнего монарха, поскольку права эти остались принадлежащими тому, кому принадлежали и раньше, - государству. Вступая на престол, государь не становится правопреемником своего предшественника. Право быть государем данной страны наследовать никто не может; преемник в силу самого закона, определившего порядок престолонаследия, делается государем и получает правомочия осуществлять права главы государства.

Законы, определяющие наследственный порядок преемства престола, имеют в основании разные принципы. Кроме перехода наследства по степеням родства, существует в настоящее время повсеместно принятая система наследования в порядке линий. Линией данного лица называется совокупность потомков, от него происходящих. При этом имеются три порядка наследования:

- сеньорат, то есть наследование престола старейшим представителем династии или царствующей линии (Османская империя, в современном мире - Саудовская Аравия);
- майорат, то есть наследование лицом, стоящим в ближайшей степени родства к последнему царствовавшему (как правило, сын монарха), причем из лиц, стоящих к нему в той же степени родства, призывается старейшее; таким образом, например, брат (вторая степень родства по боковой линии) исключает внука (вторая степень по прямой нисходящей линии), если, только последний не старше первого.
- примогенитура, то есть наследование по праву первородства. Обыкновенно такой порядок соединяется с исключением (хотя бы условным) женщин и сводится к переходу престола сначала к нисходящему потомству в одной линии (наследует старший сын, а если он умер раньше отца, то его старший сын), а после прекращения допустимых престолонаследников в старшей линии к следующей по старшинству линии.

В зависимости от прав женщин на престолонаследие различают следующие типы примогенитуры:

- салическую систему (агнатическую примогенетуру), при которой женщины совершенно исключаются из права наследования. В прошлом такие правила действовали во Франции, Бельгии, Швеции, Италии, Дании, Пруссии. На протяжении XX века этот принцип был отменён во всех европейских странах, где сохраняется монархия, и ныне действует лишь в Японии.
- кастильскую систему (когнатическую примогенитуру), при которой женщины устраняются от наследования лишь в пределах одной линии, например младший брат, устраняет старшую сестру, но дочь старшего брата исключает дядю (Испания, Монако, ранее также Португалия).
- шведскую систему (абсолютную примогенитуру), при которой наследником является старший ребёнок монарха независимо от пола (то есть вообще отменено предпочтение мужского пола перед женским). Этот новейший тип престолонаследия впервые введён в Швеции в 1980 году и с тех пор принят также в Норвегии, Бельгии, Нидерландах и Дании. 28.10.2011 в Великобритания был изменен закон о престолонаследии от 1701 года, уравняв в правах наследников обоих полов.
- австрийскую или полусалическую систему (агнатическо-когнатическую примогенетуру), при которой женщины допускаются к наследованию лишь при полном отсутствии всех потомков мужского пола данной династии (Австрия, Российская империя, Греция, Бавария); В России была принята примогенитура по австрийской (полусалической) системе согласно акту от 5 апреля 1797 года.

Для второстепенных земель какой-нибудь короны иногда устанавливаются дополнительные порядки: секундогенитура, то есть переход наследственных прав или определенной части наследства второму сыну, тертиогенитура - третьему сыну и так далее. В настоящее время, с установлением единонаследия (в России оно установилось с Иоанна Грозного), не допускающего дробления государства, наследственные права младших сыновей потеряли практическое значение. По принципам секундогенитуры и тертиогенитуры переходят лишь некоторые почетные титулы членов царствующих домов (в Великобритании титул герцога Эдинбургского - ко второму сыну английского короля, герцога Кентского - к третьему сыну и т. п.).

Таким образом, можно сделать следующие выводы: из трех существующих видов престолонаследия (по избранию, по назначению предшественником и по законному наследованию) в настоящее время наиболее прогрессивной считается наследственная монархия.

ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ, российские Основные законы устанавливали два порядка престолонаследия, основной - для мужского пола по праву первородства и субсидиарный - для женского пола по праву заступления, т.е. для обоих порядков применялись совершенно различные принципы. Ст. 27 гласила: «Оба пола имеют право к наследию Престола; но преимущественно принадлежит сие право полу мужскому по праву первородства; за пресечением же последнего мужского поколения наследие Престола поступает к поколению женскому по праву заступления». Затем следовали две статьи, 28 и 29, устанавливавшие наследование по линиям в порядке первородства. Именно ст. 28 говорила: «Посему наследие Престола принадлежит прежде всего старшему сыну Царствующего Императора и по сем всему его мужскому поколению», а ст. 29 указывала: «По пресечении сего мужского поколения наследство переходит в род второго сына Императора и в его мужское поколение; по пресечении же второго мужского поколения наследство переходит в род третьего сына и т. д.».

Следующая же статья, 30-я, говорила уже о субсидиарном порядке престолонаследия, особенно подчеркивая его субсидиарность допущением его лишь «по пресечении последнего поколения сыновей Императора», когда Престол переходит к женскому поколению последнецарствовавшего. Ст. 30 предполагала восстановить и при переходе в женские линии опять порядок предпочтения мужского лица женскому, делая исключение лишь для того женского лица, от «которого право беспосредственно пришло».

Важно прежде всего уяснить, кого разумеет законодатель под сыновьями Императора. Разъяснение этому давала ст. 129 Основных законов, которая говорила, что «все младшие сыновья Императора или младшие Его поколения, т. е. все, кроме первородного, считаются по рождению своему яко сыновья Государевы». В силу ст. 130 «вторые и все младшие сыновья старших поколений, яко сыновья определенного для заступления Престола, считались наравне с сыновьями Государевыми с предоставленными для них правами». В противоположность сыновьям Государевым закон российский знал Государевых детей, о которых говорила ст. 128: «Старший сын Императора и все старшие, от старшего поколения происшедшие, доколе Фамилия Императорская существует, уважаются и почитаются, ввиду Императора, яко наследники Престола, и носят наименование Государевых детей».

Для уяснения этих терминов сам имп. Павел I в Учреждения от 5 апр. 1797 дал пояснения примерами для всех последующих рядов поколений Императорской крови. «Дабы все вкупе ясно изображено было, и чтобы никто под видом справедливости некоторого двойного толка изречениям всего нашего учреждения не представил, назначаем мы точный оному смысл объяснить именами, предполагая в пример наших двух сыновей, Александра и Константина, в виде размноженных их фамилий, а посему определяем, что 1) Константин, яко младший наш сын, не имея права к наследию Престола, доколе мужское поколение Александрово не пресечется, получает все определенное для Императорского сына… 2) Александр, старший наш сын, по праву наследства почитается наследником и наследное имеет содержание. Дети его, происходя от наследника Престола, быть должны в виде детей Императора, и для того старший его сын считается наследником и пользуется титулом, содержанием и всеми прочими преимуществами, для последних нами предположенными. Второй сын и все прочие его сыновья, хотя по родству нам уже внучата, но титул и содержание получают равное с назначенным для великого князя Константина. Дети второго сына сына нашего Александра на равной будут степени с детьми Константина, и все поколение его подобно и того правом пользоваться должно. Дети старшего сына сына нашего Александра разделение между собой иметь будут, согласное с разделением, назначенным для детей наших, и старший потому будет наследником, а младшие получают равную степень в титулах и пенсиях с определенными для второго сына нашего, и так далее во все последующие ряды поколений Императорской крови. Из всего сказанного и заключается, что все старшие, от старшего поколения происшедшие, доколе Фамилия Наша существует, почитаемы быть должны, касательно до преимуществ и содержания, как наследники. Все младшие сих старших поколений, яко сыновья определенного для заступления Престола, считаться будут сыновьями Императора с предположенными для них правами».

Под это определение сыновей Императора подходили все лица мужского пола от Царствующих Императоров, т. е. все агнаты Дома. Их порядок преемства и регулировался как основной в первую очередь в вышеуказанных ст. 28 и 29. Устанавливалось наследование по линиям с предпочтением линии старшего сына, исключающей линии младших сыновей; дети и потомки старшего сына исключали еще живущего второго сына. В немецкой терминологии линия старшего сына именовалась главной линией, а другие - побочными. В линию отца, занимающего трон, включались все линии его сыновей. Наконец, главная линия в немецкой терминологии не есть непременно старшая, ибо в случае занятия Престола младшей линией, если в старшей линии нет соответствующих требованиям закона наследников, эта младшая линия становится главной, по отношению к которой все другие являются побочными. Главной линией, т. о., является линия царствующая, а все другие - нецарствующими линиями Царствующего Дома, хотя бы они были старшими.

Прежде чем перейти к принципу первородства и рассмотрению вложенных в него идей, надо указать на то, что весь этот агнатский порядок престолонаследия являлся именно основным, по отношению к которому наследование женщин и когнатов являлось порядком субсидиарным, не только у нас, но и вообще в немецком праве, откуда до мельчайших подробностей заимствованы были все основные принципы российского престолонаследия.

Принцип первородства, являясь объективным принципом, призванным регулировать порядок престолонаследия, вовсе не был таковым без предъявления всяких дальнейших требований к лицу, могущему наследовать Престол. Принадлежность к Царствующей Фамилии была лишь первым и основным условием для права на Престол; также и первородство не являлось абсолютным принципом, а лишь указателем пути, по которому надо искать престолонаследника, отвечающего требованиям закона: первый, в порядке первородства отвечающий этим требованиям, и призывался к престолонаследию.

В большей части немецких государств наследование женщин и вообще когнатов или вовсе исключено, как в Пруссии, Ольденбурге, Кобург-Гота, Ангальте, Веймаре, в обоих Рейссах, в обоих Мекленбургах, или же допущено субсидиарно, именно: в Австрии, Баварии, Вюртемберге, Брауншвейге, Гессене, Саксонии, Мейнингене, Шаумберге-Липпе, Рудольфштадте, Зандергаузене и Вальдене (в Бадене при этом допускаются к престолонаследию только мужские потомки принцесс, но не они сами). Предположение против наследования когнатов всегда подразумевалось и в немецком государственном праве, и в семейных статутах, и это вполне понятно, ибо в основе системы наследования лежало ленное право; лены же в принципе наследовались только мужчинами, и наследственное право женщин вводилось как особое исключение в силу особой императорской привилегии.

В силу такого положения при отсутствии особых законодательных определений считалось возможным умалять наследственные права когнатов, установленные нормами семейных статутов, без их согласия, чего не допускалось в отношении агнатов.

В женских линиях порядок престолонаследия следовал не праву первородства, а праву заступления, обратному праву первородства.

При установлении в России этого субсидиарного порядка наследования законодателю пришлось установить особые предписания на тот случай, когда Престол дойдет до такого лица, которое и царствует на другом Престоле и исповедует иную веру.

Согласно ст. 188 Основных законов, «Лицо Императорской Фамилии, вступившее в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т.е. не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному Дому, не могло сообщить ему прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии». Дети следовали состоянию родителя, принадлежавшего к худшему состоянию. Достаточно взглянуть на браки московских царей, чтобы увидеть, что московской эпохе этот принцип был вовсе неизвестен. Если Иван III был женат на Марии Тверской и во второй раз - на Софии Палеолог Греческой, т. е. на представительницах владетельных или царствовавших Домов, то в браках последующих Царей встречаем мы по преимуществу браки на подданных: Василий III первой женой имел Соломонию Сабурову, второй - Елену Глинскую, Иван IV - Анастасию Романову, Федор Иванович - Годунову Ирину, Михаил Феодорович - Долгорукову Марию и Евдокию Стрешневу; Алексей Михайлович - Марию Милославскую и Наталию Нарышкину; Петр I - Евдокию Лопухину и Екатерину I Алексеевну.

Роды, к которым принадлежали эти лица, большей частью вовсе не занимали суверенного в государственном смысле положения или утратили его давным-давно к моменту их бракосочетания поступлением на московскую службу, не говоря уже о том, что среди них встречались и лица низшего социального положения, как Екатерина, жена Петра I. Перемена наступает с воцарением в лице Петра III Гольштейн-Готторпского Дома. С ним начинаются браки на немецких принцессах из царствующих в немецких государствах Домов. Так, Петр III был женат на принцессе Ангальт-Цербстской, Павел I в первый раз - на принцессе Гессен-Дармштадтской, во второй раз - на принцессе Вюртембергской, Александр I - на принцессе Баденской, вел. кн. Константин Павлович в первый раз - на принцессе Саксен-Зальфельд-Кобургской, Николай I - на принцессе Прусской, вел. кн. Михаил Павлович - на принцессе Вюртембергской.

Перед тем как вел. кн. Константин Павлович женился во второй раз 12 мая 1820 на польской графине Иоанне Грудзинской, последовал манифест Александра I от 1 марта 1820, по которому лица Императорской Фамилии, вступая в неравнородный брак, не могли сообщать преимуществ, принадлежащих членам Императорской Фамилии, другому лицу, и дети от такого брака не имели права наследовать Престол. Понятие неравнородства было принесено из немецкого права, где оно составляло сложные таблицы расчетов, сложностью своей напоминающие наше старое наследственное преемство служебных отношений в московскую эпоху, известное под названием местничества, хотя оно было нечто от него совершенно отличное. Статут каждого высокодворянского Дома определял, какой брак признается для его членов равнородным; право это могло быть писаным или составлять домашний обычай, наличность которого удостоверялась семейным советом; поскольку не устанавливал правил статут Дома, применялось общее княжеское право.

Принцип равнородства был признан в XVIII-XIX вв. только в немецких государствах Германии, а также в Австро-Венгрии, где действовало общее немецкое княжеское право. В России этот принцип был введен манифестом от 20 марта 1820. В 1886 он был еще усилен требованием для равнородства принадлежности к одной из царствующих династий, так что из равнородства исключались прежде царствовавшие европейские Дома. В 1889, 23 марта, Именным Высочайшим Указом были запрещены членам Императорского Дома браки с неравнородными лицами, но сила этого указа была несколько ослаблена Именным Указом от 11 авг. 1911, запретившим такие браки только великим князьям и великим княжнам, разрешив их, т. о., для князей и княжон Императорской крови.

Напротив, во всех других государствах, кроме немецких и России, т.е. в Англии, Испании, Норвегии, Швеции, члены Царствующих Фамилий могли заключать браки, полноправные для своего потомства, с лицами, даже не принадлежащими к дворянству. Гарантией того, что брак будет соответствовать своему назначению и не будет понижать нравственного культурного уровня, всюду считается дисциплинарный контроль царствующего государя. И в этих государствах, не знавших понятия равнородства, лица Царствующих Домов могли посредством брачного договора исключить последствия, вытекающие из полноправного брака, т. е. заключить по договору брак законный, но морганатический, в смысле непредоставления жене и детям прав, связанных с принадлежностью к Царствующему Дому.

Постановления Основных законов Российской Империи, относившихся к престолонаследию в н. XX в., можно разделить на три разряда: 1) особо незыблемые для самого монарха; 2) те, об изменении которых возбуждать инициативу может только монарх; 3) те, которые могут быть изменены им единолично при соблюдении известных ограничений, вытекающих как из ст. 125 Основных законов, так и из наличности особо незыблемых законов, составляющих в нашем подразделении первую группу.

Что касается этой первой группы, ограничивающей монарха при всех проявлениях его власти, то одни постановления касаются правил престолонаследия, установленных в статьях 25-39, а другие вытекают из самого понятия царской власти как Священного чина и ее связанности в вопросах веры и Церкви. Это понятие воспринято нашими Основными законами: 1) в статьях 57 и 58 о священном короновании и Миропомазании; 2) статьях 62-64 в отделе о вере; 3) во всех статьях, являющихся развитием принципов, установленных в главах о священном короновании и о вере. Так, напр., ст. 185 в скобках содержит указание на ст. 62, как внутренне с ней связанную, а под собой содержит ссылку на тот же принцип, признающий Государя как Главу Церкви, установленный в акте от 5 апр. 1797, которому присягает Государь дважды: при вступлении на Престол и при короновании. Содержание этого принципа указано в ст. 64, устанавливающей, что Государь есть верховный защитник веры и блюститель правоверия. Под той же статьей есть ссылка на акт церковного законодательства - Высочайше утвержденное заключение Синода от 24 апр. 1841. Сначала будем говорить о статьях 25-39, касающихся порядка престолонаследия. В этот отдел внесена первая часть постановлений акта от 5 апр. 1797. На присяге Государя и основывается их особая прецептивная для самого Императора сила.

Незыблемость требует сохранения основной идеи закона - назначение наследника самим законом и независимость престолонаследия от воли царствующего Государя, устранение его воли от выбора конкретного наследника. Она не может, однако, абсолютно устранить возможность издания правил общего характера, определяющих отношения будущие. Напр., с изменением правовых воззрений возможно констатирование законом уже изменившихся в правосознании понятий. Так, напр., не видно, почему Государь не может уничтожить принцип равнородства, не отвечающий более тем политико-юридическим воззрениям, которые его породили в XVII в. Но Государь не может делать таких нововведений, которые поражают основную идею царской власти - быть выразителем нравственного идеала народа и носителем власти, обязанным ею только Божию Промыслу, а не многомятежного человечества хотению. Это понятие, как вытекающее из христианской религии, есть в идее Закон Священный.

На практике закон о преемстве Престола подвергался некоторым изменениям и после Павла I. В него вносились дополнения. Так, имп. Александр I издал правило о неравнородных браках в манифесте от 20 марта 1820. Там говорилось: «Мы признали за благо для непоколебимого сохранения достоинства и спокойствия Императорской Фамилии и самой Империи Нашей присовокупить к прежним постановлениям следующее дополнительное правило: если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т.е. не принадлежащим ни к какому Царствующему или владетельному Дому, в таковом случае Лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав на наследование Престола». Правило это составило ст. 36 Основных законов, а правило о непринадлежности к Императорскому Дому неравнородной супруги и детей от неравнородных браков - ст. 188, лишний раз показывая, что понятие принадлежности к Императорскому Дому и право на Престол неравнозначны и в глазах закона.

Хотя манифест от 20 марта 1820 лишь дополнял правила престолонаследия, он, по существу, их изменял, поскольку возможное потомство лица Императорского Дома от неравнородного брака, могущего наследовать по праву первородства, этим нововведением от Престола устранялось. Это лишний раз показывает, что и в этом случае законодатель не усматривал в принципе первородства принципа абсолютного, которым он, впрочем, нигде и никогда не был. Он оставался лишь путеводной звездой к указанию очереди для престолонаследия, но нигде не выявлялся как единственное требование закона для престолонаследия.

В другое время другие прибавления были сделаны в незыблемой части Основных законов в другие царствования. Так, имп. Николай I ввел статьи 37 и 38 об отречении от прав на Престол: при кодификации законов о престолонаследии в женском поколении были заменены выражения «мой», «моей» словом «Император Родоначальник». Имп. Александр III в 1886 производил общий пересмотр Учреждения об Императорской Фамилии и совершенно изменил, между прочим, ст. 12, а в 1889 восстановил действие прежней. У нас нет в распоряжении соответствующих актов для документального подтверждения, но и понятие равнородства менялось: то разумелись под равнородными лица только Царствующих Домов, то вместе с ними и лица Царствовавших ранее Домов.

Но понятию незыблемости Основных законов и всему их смыслу и духу абсолютно противоречит издание царствующим Государем конкретного распоряжения по отношению к конкретному лицу Императорского Дома, касающегося его права на Престол. Сам закон указывает пределы влиянию воли Государя на престолонаследие. Так, косвенно оно возможно по закону, поскольку закон предоставляет право Государю разрешать или не разрешать браки членам Императорского Дома и тем косвенно влиять на права престолонаследия этого потомства, но он не может касаться прав престолонаследия самого лица, вступающего в брак.

Также при браке неравнородном. Государь может его разрешить и не разрешить, но не может поражать права на Престол самого лица, вступающего в неравнородный брак, и дать права на Престол потомству от этого брака. Государь может разрешить и не разрешить брак с иноверной принцессой, но не может дать этим разрешением право на ту очередь престолонаследия, которую данное лицо утрачивает через такой брак, как не может восстановить и потомству от этого брака его очередь престолонаследия, которая отдаляется происхождением от иноверных родителей в силу ст. 185. Государь не может своим распоряжением изменять права престолонаследия, вытекающие из самого закона. Поэтому применение ст. 70 Основных законов (изд. 1892) при определении правил престолонаследия абсолютно исключено. Признание такого права было бы фактическим возвращением к принципам указа Петра I о престолонаследии, абсолютно исключенным Актом от 5 апр. 1797.

Соблюдение законов о престолонаследии являлось границей для власти Государя; не противоречит этому положению и ст. 222, по которой «Царствующий Император, яко неограниченный Самодержец, во всяком противном случае (в случае неповиновения) имеет власть отрешать неповинующегося от назначенных в сем законе прав и поступать с ним, как с преслушным воле Монаршей». Что здесь не имелась в виду неограниченная власть, видно уже из того, что ст. 125 ставит власти Государя при изменении статей этого отдела общую границу в соблюдении общих законов и в невостребовании новых из казны ассигнований. Но Государь был связан еще законами о престолонаследии и о вере. Слово «неограниченный» имело скорее острие, обращенное в другом направлении, - в сторону агнатов, т. е. Государь проявлял свою дисциплинарную семейную власть без участия агнатов.

Вполне убедительным доказательством того, что эта статья не давала Государю прав лишать права престолонаследия, является, помимо общего принципа незыблемости законов о престолонаследии, и источник этой статьи, а именно § 71 Учреждения об Императорской Фамилии, из которого ясно вытекает, что под правами, которые имеются в виду в этом законе, разумелись лишь права на содержание. Там говорилось: «Расположив таким образом волю Нашу о содержании всего Нашего поколения и обеспечив каждого в получении ему определенного, хотя сим и дали Мы всем право получать и требовать принадлежащего, однако из всех сих данных преимуществ ненарушимым залогом поставляем иметь каждому из Фамилии Нашей к Царствующему Лицу совершенное почтение, повиновение и подданство, равномерно и миролюбное обращение в сохранении семейной тишины и согласия. Царствующий, яко неограниченный Самодержец, во всяком противном случае имеет право от назначенного Нами отрешать и поступать с неповинующимися воле Нашей, и воле каждого, место Наше занимающего».

Связывая начало параграфа с концом, видно, что речь идет о лишении Государем содержания неповинующегося ему члена Императорского Дома, но ни прямо, ни косвенно, путем исключения из состава Дома, Государь не может лишать права на Престол. Весь смысл незыблемости закона заключается в определении Наследника законом самим и в изъятии престолонаследия из усмотрения Царствующего Государя. В силу закона (статьи 135-143) Император извещается о всех переменах в составе Императорского Дома (о рождении, браках, смерти) и об этом публикуется во всеобщее сведение; Он же ведет родословную книгу, и запись туда является доказательством сопричтения к Императорскому Дому.

Правила о престолонаследии не ограничивались статьями 25-39, составлявшими отдел о порядке наследия Престола, но в значительной степени зависели и от других статей, в иных отделах Основных законов расположенных. Так, в силу ст. 25 первым основным условием для престолонаследия являлась принадлежность к Царствующему Дому, а состав этого Дома определялся Учреждением об Императорской Фамилии. В отделе о степенях родства есть статьи 126 и 134, которые определяли качества браков, от которых должны происходить члены Императорского Дома; в отделе о вере ст. 63 устанавливала вероисповедание Императора; в отделе о браках ст. 185 предписывала лицам мужского пола Императорского Дома, могущим иметь права на Престол, совершать заключение брака с иностранными принцессами лишь по восприятии ими Православия; следовательно, в момент открытия престолонаследия закон требовал от каждого наличности исполнения этого предписания.

Вот какими условиями связывалось агнатское престолонаследие по Основным законам Российской Империи:

I. В силу ст. 25 требуется принадлежность к Императорскому Дому в широком смысле; состав Дома определяется ст. 126.

II. Требуется быть среди агнатов первым в порядке первородства, отвечающим всем остальным предположениям Основных законов.

III. Принадлежность к православному исповеданию в силу ст. 63 и готовность к совершению священного коронования и Миропомазания по чину Православной Церкви, предписанному ст. 58 и предполагаемому ст. 39.

IV. Женитьба на принцессе, принявшей Православие до брака в силу ст. 185.

V. Происхождение от родителей, принявших Православие до брака в силу ст. 185.

VI. Согласие данного лица на принятие священного подвига самодержавной власти, ибо в силу статей 36 и 37 допускается отречение от Престола для лица, имеющего на него право. Кроме того, по существу дела всякий подвиг не может не предполагать участия воли человека в его приятии. Когда вел. кн. Константин Павлович получил известие о присяге ему из Государственного Совета, он в письме от 3 дек. 1825 писал его председателю кн. П. В. Лопухину, «что в сем случае отступили от законной обязанности принесением мне неследуемой присяги, тем более что сие учинено без моего ведома и согласия. Вашей Светлости и то должно быть известно, что присяга не может быть сделана иначе как по манифесту за Императорской подписью».

VII. В отделе о гражданских правах членов Императорского Дома ст. 165 (изд. 1857) говорит: «При торжественном объявлении совершеннолетия лиц, по крови к Императорскому Дому принадлежащих, они присягают в присутствии самого Государя как в верности Царствующему Государю и отечеству, так равно и в соблюдении прав наследства и установленного семейного распорядка». Присяга эта приводится в приложении IV к Основным законам и составляет клятву верности монархическому принципу, запечатленному в Основных законах. Вот эта присяга: «Именем Бога Всемогущего перед Святым Его Евангелием клянусь и обещаюсь Его Императорскому Величеству моему Всемилостивейшему Государю… и его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику Его Императорскому Высочеству Государю Цесаревичу Великому Князю… верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к Его высокому Его Императорского Величества Самодержавию, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, споспешествуя всему, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной относиться может, а по званию моему Члена Императорского Дома обязуюсь и клянусь соблюдать все постановления о наследии Престола и порядке Фамильного Учреждения, в Основных Законах Империи изображенные, во всей их силе и неприкосновенности, как перед Богом и Судом Его Страшным ответ в том дать могу. Господь Бог мне в сем душевно и телесно поможет. Аминь». Если, т. о., престолонаследие дойдет до члена Императорского Дома, который отказался от такой присяги или не соблюл такой присяги, то ясно, что закон его не может призывать к наследованию по тем законам, которых он сам явно не признает. Так, напр., если бы вел. кн. Михаил Александрович не по революционному насилию, а добровольно объявил, что он примет власть только от Учредительного Собрания, т.е. в силу лишь народного суверенитета, то это было бы отказом с его стороны признать обязательность Основных законов, построенных на монархическом принципе, и такое его публичное волеизволение исключало бы его призвание к престолонаследию по силе этих Основных законов, ибо закон не может призывать к престолонаследию того, кто отвергает вложенную в него идею и его обязательность.

VIII. Хотя Основные законы ничего не говорили об этом, они не могли не предполагать известной неопороченности призываемого лица в силу уже общих законов. Закон не может призывать к престолонаследию лицо, присужденное по суду к лишению права занимать общественные должности. Т. к. члены Императорского Дома не изъяты из подсудности общим уголовным законам, то в случае осуждения к наказанию, лишающему прав состояния и права на занятие общественных должностей, они, не теряя принадлежности к Царствующему Дому, теряют права на престолонаследие, ведущее к осуществлению высшей государственной власти. Равным образом над таким лицом Церковь по церковным правилам не могла бы совершать рукоположение и Миропомазание, ибо, согласно 4-му правилу Кирилла Александрийского, принятому 2-м правилом Трулльского Вселенского Собора в число правил, стоящих наравне с постановлениями Вселенских Соборов, Церковь до рукоположения должна предварительно исследовать жизнь рукополагаемого.

Что касается того, какие преступления препятствуют рукоположению, то многие церковные правила говорят об этом в связи с принятием в клир и в священный чин. Т. к. царская власть, как мы еще раз увидим при обозрении священного коронования и Миропомазания, есть именно священный чин, то тем более не могут игнорироваться церковные правила, существующие для введения в клир; правила же эти очень строги, как видно из следующих примеров. По 18-му Апостольскому правилу: «Кто взял в супружество отверженную от супружества, не может быть ни епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни вообще в списке «священного чина». По правилу 19-му Апостольскому: «Имевший в супружестве двух сестер или племянницу не может быть в клире». Согласно 22-му правилу Анкирского Собора, поставленному 2-м правилом VI Вселенского Собора наряду с Вселенским, «виновные в вольных убийствах да будут в разряде припадающих, совершенного же общения да удостаиваются при конце жизни». По толкованию св. Василия Великого, такие лица должны нести епитимью 20 лет с лишением Причастия. Так же толкует Византийский юрист Вальсамон; по толкованию Зонары, для таких лиц Причастие допустимо только при смерти. Как же Церковь могла бы совершить царское рукоположение и Миропомазание с преподанием особой благодати для таких лиц? Так же, по существу, дело обстоит с точки зрения Церкви, если член Императорского Дома совершит деяние, не наказанное уголовным законом поражением его прав состояния и прав на занятие общественных должностей, но тем не менее уже констатированное общественной властью и препятствующее Церкви, по ее правилам, совершить рукоположение и Миропомазание. Вопрос же о наличности соответствующего покаяния для прощения и принятия в священный чин может быть решен только высшей иерархической властью Поместной Церкви.

Формально в России до Петра I престолонаследие определялось государственно-правовым обычаем, согласно которому право на престол получало лицо мужского пола по праву первородства; этот принцип, утвердившийся еще со времен московских Рюриковичей, в дальнейшем был подкреплен правом Земского собора либо избирать династию, либо утверждать на царство нового монарха, иногда могло произойти и простое избрание из нескольких кандидатов подходящего к царскому венцу лица. Последним царем из династии Романовых, который был формально избран царем в обход, кстати, принципа первородства, стал сам Петр I.

В связи с делом царевича Алексея Петр Манифестом от 3 февраля 1718 г. определил главную причину, заставившую его прибегнуть к крайним мерам, заявив:

"Ибо не могу такова наследника оставить, которой бы растерял то, что через помощь Божию отец получил, и испроверг бы славу и честь народа российского, для которого я здоровье свое истратил, не жалея в некоторых случаях и живота своего, к тому ж и боясь Суда Божия, вручить такое правление, знав непотребного к тому"; в связи с чем было постановлено следующее: "И тако мы сожалея о государстве своем и верных подданных, дабы от такого властителя наипаче прежнего в худое состояние не были приведены, властию отеческою, о которым по правам государства нашего и каждой подданный наш сын своего наследства лишить и другому сыну, которому хочет оное определить, волен, и яко самодержавной государь для пользы государственной лишаем его, сына своего Алексея, за те вины и преступления наследства по нас, престола нашего Всероссийского, хотя б ни единой персоны нашей фамилии по нас не осталось".

Престол, таким образом, передавался сводному брату Алексея от брака с Екатериной. Однако на этом вопрос исчерпан не был. Именным указом от 5 февраля 1722 г. он, фактически отменяя прежнее правило, установленное обычаем: "токмо от обычая старого, что большему сыну наследство давали", ссылаясь на прежние примеры несоблюдения этого правила, установил завещательный порядок престолонаследия: "дабы сие всегда было в воли правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определит наследство". Правда, по смыслу самого Указа было очевидно, что монарх все же ограничен в своем праве выбора нисходящими родственниками, а не посторонними людьми. Полной свободы завещания, таким образом, установлено не было.

Последнее подтверждается дальнейшей практикой передачи престола: Петр II - внук Петра I, Анна Иоанновна - его племянница, дочь сводного брата Петра - царя Иоанна Алексеевича V, Иоанн VI - внучатый племянник Петра (внук Иоанна V), Елизавета - дочь Петра, Петр III - его внук. Исключения из общего ряда царствований XVIII в. (до 1797 г.) составляют только Екатерины I и II, чьи права на престол определялись всецело условиями государственного переворота. Права Павла I на престол определяются его рождением в законном браке от Петра III с Екатериной II, однако впоследствии явились сведения, которые ставили под сомнение его происхождение именно от Петра III, - историки до сих пор не могут установить этого с точностью. Но именно Павел Петрович - формальный правнук Петра I - упразднил чехарду с престолонаследием, установив в этом важном государственном вопросе твердый и законный порядок, который действовал до 1917 г.

Новый порядок престолонаследия был утвержден Указом от 14 апреля 1797 г. Текст Указа составлен еще ранее - 4 января 1786 г. в форме договора между тогда еще великим князем Павлом и его супругой великой княгиней Марией Федоровной. Последнее, впрочем, не помешало ведущему юристу дореволюционной России Н.М. Коркунову утверждать, что данный акт тем не менее не может считаться семейным договором, а "его следует признать законом" [Коркунов. 1893. 1: 172] , тем более что в последующем ему была придана, несомненно, легитимная форма.

Указом о престолонаследии устанавливался так называемый австрийский порядок наследования престола, по которому права на престол получали все нисходящие императора-родоначальника, а таковым являлся, как известно, сам Павел I, вне зависимости от пола. Право преимущества, однако, устанавливалось для лиц мужского пола согласно факту первородства. Это означает, что сыновья предшествуют дочерям при престолонаследии. В случае пресечения мужского потомства к наследованию призываются дочери последнего царствовавшего Императора, что было названо в акте "правом заступления".

Нормы Указа о престолонаследии 1797 г. дополнялись в последующем уточняющими постановлениями. Так, в 1820 г. по поводу морганатического брака великого князя Константина Павловича с католичкой был определен принцип равнородности брака, что юридически основывалось на необходимости получения разрешения Императора на такой брак. Дети от мезальянса устранялись от наследования престола, что законодательно было подтверждено, однако, только в 1886 г. Манифестом от 12 декабря 1825 г. и одновременно с обнародованным с ним Манифестом Александра I от 16 августа 1823 г. определялся порядок отречения от престола. Далее, при составлении Свода законов в 1830 г. и внесении в первый том этого акта Учреждения Императорской Фамилии было постановлено, что лицо, вступающее в равнородственный брак с представителем Императорского дома, должно до бракосочетания перейти в православие; несоблюдение этого положения вело к потере прав на престолонаследие для детей от такого межконфессионального союза. Вместе с тем в 1886 г. появляется новая редакция ст. 142 Осн. гос. зак. , ставшая теперь ст. 60 Осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1892 г., которой устанавливалось требование перехода в православие до брака только для прямых наследников престола: "Брак наследника престола и старшего в его поколении мужского лица с особой другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного вероисповедания"; тем самым было восстановлено старое правило, утвержденное еще Петром III: как известно, Алексей Петрович - несчастный сын отца-реформатора - был женат на католичке (австрийской принцессе), которая даже после брака не перешла в православие, соответственно у Петра II мать не была православного вероисповедания. Наконец, Манифестом 1826 года право на престол устанавливалось для лиц императорской крови с момента зачатия.

Совершеннолетие наследника престола устанавливалось с 16 лет, тогда как наступление общей дееспособности для подданных начиналось только с 21 года. Впрочем, для Императора момент дееспособности не имел определенного значения. До достижения совершеннолетия над ним учреждалась опека во главе с правителем или регентом. Назначение регента и опеки подлежало ведению последнего царствовавшего Императора, в случае же невозможности подобного волеизъявления опека и Регентство вручались отцу или матери Государя, но никак не отчиму или мачехе (ст. 44 Св. осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.). "Когда нет отца и матери, то правительство и опека принадлежат к ближайшему к наследию престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора" (ст. 45 Там же ). При регенте учреждался Совет из особ первых двух классов по Табели о рангах в количестве шести человек, впрочем, Совет имел только совещательное значение (ст. 51 Там же ).

Вступление на престол следующего Императора осуществлялось автоматически без каких-либо формальностей, "силою самого закона о наследии". Таким образом, старый монархический принцип: "Le roi est mort: vive le roi" получал и в России свое полное подтверждение. Коронация не имела строго юридического значения и осуществлялась, если можно так сказать, с целью придания должной пышности началу нового царствования. В этом коронация отличается, например, от инаугурации современных президентов России, поскольку для последних данный акт имеет юридическое значение - только со дня вступления в должность (инаугурации) вновь избранный президент начинает отправлять свои обязанности.

Учреждение Императорской фамилии.

Круг кровных родственников Императора, как восходящих, так и нисходящих, и боковых, составлял в России с 1797 по 1917 г. особое привилегированное сословие, статус которого определялся Основными государственными законами страны. Выше говорилось, что Уч. Имп. Фам. включалось в качестве особого отдела в первый том Свода законов с первого по последнее издание. Вплоть до 1885 г. этот акт не претерпевал существенных изменений, однако в связи с расширением династии, увеличением ее численности понадобилось точнее определить как статус ее членов, размер их привилегий, так и суммы денежного содержания, отпускаемые ежегодно. К чести императора Александра III необходимо отметить, что он, пожалуй, единственный в истории России произвел радикальное сокращение расходов на содержание правящего слоя страны. Во многом сокращение составило снижение сумм в 3 или 5 раз, а некоторые графы расходов, например, на праправнуков Императора, были упразднены вовсе. Реформой 1885 г. значительно сужался и круг Императорской фамилии.

Управление имуществом династии находилось в ведении Министерства двора и уделов.

§ 2. Высшая представительная власть в Российской империи

2.1 Мировая практика престолонаследия

Определив, кто имеет право на престолонаследие, следует затем выяснить порядок, в каком лица, имеющие это право, призываются к замещению престола. Неделимость государства приводит к установлению начала единонаследия. Престол наследует всегда одно только лицо. Порядок единонаследия может основываться на различных системах: сеньората, майората и примогенитуры или первородства. Сеньорат есть наследование престола старейшим по возрасту во всем роде. Майорат - наследование престола лицом, стоящим в ближайшей степени родства к последнецарствовавшему, а если имеется несколько лиц одинаковой степени родства, то из них старейшего по возрасту. Таким образом, по началу майората брат исключает от престолонаследования внука и правнука. Обе эти системы представляют то неудобство, что престол при них постоянно переходит в боковые линии с исключением прямой. Между тем для государства удобнее, чтобы престол переходил всегда к лицу, наиболее близко стоящему к последнецарствующему, так как только при этом условии государственному управлению обеспечены будут желательные устойчивость и постоянство. От представителей прямой нисходящей линии, конечно, с гораздо большим основанием можно ожидать осуществления власти в одном и том же духе и направления и сохранения раз установившихся традиций, чем от боковых линий. Поэтому в настоящее время везде установилось начало первородства в соединении с правом заступления. Престол переходить к нисходящему потомству, так что прежде всего наследует перворожденный и все его потомство, затем следующий и его потомство и т. д. В боковые линии престол может перейти лишь по пресечении всех прямых нисходящих линий. Только по пресечении всего потомства старшей линии призываются представители младших линий, только по пресечении прямых - боковая. На этом основании правнук, например, старшей линии исключает от престола всех младших детей. И наши Основные Законы устанавливают оба эти начала: первородство и заступление (ст. 5).

Но этими началами еще не вполне определяется порядок престолонаследия. Кроме первородства и заступления, необходимо еще выяснить соотношение, какое устанавливает закон в отношении к правам на престолонаследие между мужчинами и женщинами и между мужскими и женскими линиями. В этом отношении постановления законодательства современных монархий довольно разнообразны. Правда, мужчинам и мужским линиям везде оказывается некоторое преимущество перед женщинами и женским линиями. Так как политическими правами в современных государствах вообще пользуются только мужчины, то весьма понятно стремление без крайней необходимости не допускать женщин к осуществлению прав монарха, как высших политических прав. Наследование же престола женскими линиями имеет то неудобство, что оно приводит неизбежно к появлению на престоле иностранных родов. Но предпочтение мужчин и мужских линий установлено не везде в одинаковой степени. В этом отношении можно различать три основных системы престолонаследия: салическую, кастильскую и австрийскую.

Салическая система допускает к престолонаследию только мужских представителей мужских линий, совершенно и безусловно лишая прав престолонаследия женщин и женские линии. В Итальянской конституции, ст. 2, определение порядка, престолонаследия ограничивается просто ссылкой на "условия. салического закона". Та же система принята в Бельгии (Конст. ст. 60), Пруссии (Конст. ст. 53), Румынии (Конст. ст. 82, 83), Сербии (Конст. ст. 10), Дании (закон 31 июля 1853 года, постановляющий, что датская корона наследственна в мужском потомстве короля Христиана IX по порядку первородства), в Швеции, где эта система установлена при воцарении Бернадота законом 26 сентября 1810 года.

Австрийская система допускает к престолонаследию и женщин, и женские линии, но только при условии полного пресечения всех мужских линий и мужских представителей мужских и женских линий. Этот порядок престолонаследия установлен в Австрии Леопольдом I, так наз. pactum mutuae successions 12 сент. 1703 года. Прагматическая же санкция 19 апреля 1713 года изменила его только в одном частном вопросе. pactum mutuae successions, в случае пресечения всех мужских линий, призывал к занятию престола прежде всего представителей старшей женской линии, так наз. Regredienterbinen, и тем сохранял и в престолонаследии женщин и женских линий начало первородства; прагматическая санкция, напротив, отдает преимущество в престолонаследии ближайшей родственнице последнецарствовавшего лица, так наз. Erbtochter, и тем устанавливает в престолонаследии женщин и женских линий, вместо начала первородства, начало заступления, Rückwärtsprimogeniturordnung.

Австрийская система принята также в Голландии (Конст. Статьи 11-15), Баварии (Конст. Статьи 2-6), Саксонии (Конст. Статьи 6, 7) и Вюртемберге (Конст. ст. 7).

Кастильская система еще более, чем австрийская, расширяет права женщин и женских линий на престолонаследие. Она применяется теперь только в четырех государствах: Испании, Португалии, Греции и Англии. По испанской конституции ст. 60 и 61, престолонаследие совершается, в потомстве Альфонса ХII, по порядку первородства и представления, с предпочтением всегда старших линий младшим; в одной и той же линии более близкий родственник предпочитается более далекому; при равной степени родства мужчина предпочитается женщине, при равенстве пола - старшее лицо. Если все потомство Альфонса ХII пресечется, наследуют его сестры, затем его тетка, сестра его матери, вместе с их потомством и, наконец, его дяди, братья Фердинанда VII. Точно такой же порядок престолонаследия устанавливает и португальская конституция. За отделением от Португалии Бразилии и отречением бразильского императора дон Педро I от португальского престола, престол этот признается наследственным в потомстве королевы Марии II, а за пресечением всего нисходящего ее потомства перейдет в боковые линии (Конст. статьи 86-88). Греческая конституция, ст. 45, довольно неопределенно постановляет, что греческий престол наследствен в потомстве короля Георга I по порядку первородства с предпочтением мужских представителей.

Та же система установлена в Англии актом 1701 года (Act of Settlement, 12 and 13 W. II. III, с. 2). Этот акт устранял после королевы Анны свергнутую революцией 1688 года мужскую католическую ветвь Стюартов в лице двух тогда существовавших ее представителей, Джемса и Чарльза Эдварда, и предоставлял наследование английского престола женской протестантской линии Стюартов, родоначальницей которой была дочь Якова I, Елизавета, бывшая королевой Богемской и выдавшая свою дочь Софию за ганноверского курфюрста. Во время составления Акта она была вдовствующею курфюрстиною. По смерти Анны английской престол перешел к ее сыну Георгу I и потом к внуку Георгу II, к правнуку Георгу III и праправнуку Георгу IV. У Георга IV не было детей, но было три брата: Вильгельм IV, герцог Кентский и герцог Кумберландский. Георг IV сменен был на престоле старшим своим братом Вильгельмом, умершим также бездетным; за ним должен был бы следовать герцог Кентский, но он умер раньше опростания престола и оставил после себя только дочь - Викторию; по началу первородства и по кастильской системе, допускающей предпочтение мужчин женщине только в одной линии, она, как представительница линии третьего сына Георга III, отстранила от престола четвертого сына родоначальника другой, младшей линии сыновей Георга III, и сама вступила на престол. По австрийской, напротив, четвертый сын Георга III, герцог Кумберландский, устранил бы от престола свою племянницу, хотя бы и дочь старшего своего брата.

Австрийская система престолонаследия установлена также и у нас Актом 5 апреля 1797 года. Порядок престолонаследия определяется в нем в описательной форме, причем император Павел говорит только о себе и своих детях, что престол после его кончины перейдет к его старшему сыну и всему его мужскому потомству по порядку первородства, затем в род его второго сына и т. д. По пресечению всего мужского потомства сыновей Павла, престолонаследие перейдет в женское поколение, к ближайшей родственнице последнецарствовавшего, и затем к другим женским линиям, всегда переходя от ближайших к последнецарствовавшему к дальнейшим: порядок, именуемый в Акте 5 апреля порядком заступления и представляющийся прямо противоположным порядку первородства.

Определения эти, в их конкретной форме, совершенно ясны и точны: "избираем, говорится в Акте 5 апреля 1797 года, наследником, по праву естественному после смерти моей, Павла, сына нашего большого Александра, а по нем все его мужское поколение. По пресечении сего мужского поколения наследство переходит в род второго моего сына, где и следовать тому, сказано о поколении старшего моего сына и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужского поколения сыновей моих наследство остается в сем роде, но в женском поколении последнецарствовавшего, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужское лицо женскому, однако, здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода наследство переходит в род старшего моего сына в женское поколение, в котором наследует ближняя родственница последнецарствовавшего рода вышеупомянутого сына моего, а в недостатке оной, то лицо мужское или женское, которое заступает ее место, наблюдая, что мужское лицо предпочитается женскому, что и есть заступление. По пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих моих сыновей, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери моей в мужское ее поколение, а по пресечении оного - в женское ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях сыновей моих. По пресечении поколения мужского и женского старшей дочери моей наследство переходит к поколению мужскому, а потом женскому второй дочери моей, и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра, хотя бы и сыновей имела, не отъемлет права у старшей, хотя бы незамужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует раньше старших своих сестер".

"Положив правила наследства, должно объяснить причины оных. Они суть следующие: дабы государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род".

Из такого описания порядка престолонаследия ясно, что мужским линиям отдается безусловное преимущество перед женскими. Самая отдаленная мужская линия исключат самую близкую женскую. Только после совершенного пресечения всего мужского потомства всех сыновей Павла I престол может перейти в женскую линию.

В мужских линиях престол наследуется по порядку первородства, так что линии призываются к наследию престола одна за другой в порядке их старшинства, сначала старший сын и его мужское потомство, затем второй и его мужское потомство и так далее до самого младшего. Поэтому самый отдаленный представитель старшей линии имеет преимущество перед самым близким представителем младшей (Linealprimogeniturordnung).

Акт 5 апреля 1797 г., несмотря на свою описательную форму, вполне пригоден для общего определения порядка престолонаследия не только между сыновьями и дочерьми Павла, но и между всем его потомством, так как в нем говорится, во-первых, везде не только о старшем сыне и младшем сыне, но и о других, "если бы более у меня сыновей было"; во-вторых, право престолонаследия предоставляется в этом не одному только определенному лицу, а всегда вместе с тем и всему "его поколению" мужскому или женскому.

Эти постановления Акта 5 апреля дополнялись и пояснялись параграфами 15 и 16 Учреждения Императорской Фамилии. В первом из них постановляется: "чтобы родившиеся от Императорской крови, к получению титула, пенсий и уделов, счет свой вели по степени родства их с тем Императором, от которого прямою линиею происходят, и не смешивали бы оного приближавшимся родством с последующими Императорами, после Начальника фамилии восшедшими". Во втором: что все младшие Императора дети, или младшие Его поколений, получают по рождению своему, яко сыновья Государевы , титул и пенсию. Старший сын Императора и все старшие старшего поколения от Его происходящие, уважаемы и почитаемы быть должны яко наследники престола - и назовутся Государевы дети ". Затем в § 17 "дабы все вкупе ясно изображено, и чтоб никто некоторого двоякого толка не представил" излагается, как наследуют престол Константин и Александр и их потомство.

В первом издания Свода, 1832 года, после общих определений статей 3, 4 и 5, говорящих о том, что престол наследствен в ныне благополучно царствующем доме, о нераздельности с российским престолом престолов польского и финляндского идут описательные статьи 6-12. Ст. 6 указывает на принадлежность престола прежде всех старшему сыну царствующего императора; затем последующие статьи, определяющие порядок призвания к наследию мужских и женских поколений младших сыновей и дочерей, говорят просто об императоре, очевидно, разумея под ним также царствующего. Эта редакция, определяя порядок престолонаследия только после царствующего императора, этим самым исключает от престолонаследия все поколения не царствовавших братьев и сестер императоров.

В издании 1842 г. эта редакция была изменена: в ст. 9, 10, 11, говорящих о престолонаследии женских поколений, говорится об императоре-родоначальнике. В изданиях 1857 и 1892 гг. редакция статей сохранилась та же.

В нашей литературе государственного права долгое время вовсе не было толкования статей Свода, определяющих порядок престолонаследия. Клобуцкий ограничился дословной перепечаткой этих статей; у Андреевского, Романовича-Славатинского и даже Градовского дословная перепечатка заменяется пересказом, но также без всяких объяснений. Как бы предполагается, что постановления эти сами по себе вполне ясны. Сам составитель Свода, Сперанский, в своих беседах о законах с императором Александром II, когда тот был наследником, ограничивался передачей статей 3 и 5 Осн. Зак. Между тем, в действительности они не имеют той ясности, какой отличался, несмотря на свою описательную форму, Акт 5 апреля 1897 года;

В ст. 5 говорится: "Оба пола имеют право к наследию престола; но преимущественно принадлежит сие право полу мужскому по порядку первородства; за пресечением же последнего мужского поколения, наследие престола поступает к поколению женскому по праву заступления". Такого общего определения в Акте 5 апреля нет. Оно явилось впервые в Своде и формулировано довольно удачно, и если бы к нему присоединены были из Акта 5 апреля определения "порядка первородства" и "права заступления", порядок престолонаследия был бы определен вполне точно и полно.

Но в Основных Законах не повторены почему-то эти определения Акта 5 апреля, а в примечании к ст. 696 ч. I т. X, изд. 1882 г. право заступления истолковано как представление, что, как будет доказано ниже, совершенно неверно. Все это делает постановления о престолонаследии, как они выражены в Своде, недостаточно ясными.

Параграфы 15 и 16 Учрежд. Импер. Фам. 1797 г. в Своде Законов издания 1882 г. изложены в ст. 83-87 Учр. Импер. Фам. Параграф 15 изложен в несколько измененном виде: указания на титулы и пенсии опущены и говорится общим образом о счете степеней по родству. Параграф 17 весь опущен.

Эта редакция сохранилась в изданиях 1842 и 1857 годов. В действующем издании 1892 года, на основании новой редакции Учр. Имп. Фам., данной Именным указом 2 июля 1886 г., к первоначальному тексту ст. 87, согласному с текстом параграфа 16 Учр. Имп. Фам. 1797 года, присоединены слова "или когда наследует престол их родной брат".

Первый обратил внимание на некоторую неясность постановлений Основных Законов о порядке престолонаследия проф. Эйхельман. Но он не считал возможным разрешить возникающие из текста Свода недоумения доктринарным толкованием и потому, вместо истолкования подлежащих статей, предлагает проект их изменения и дополнения. В ст. 8 Осн. Зак. он находит необходимым к слову "император" присоединить слово "родоначальник" и, кроме того, между статьями 7 и 8 включить новую статью, которая бы восполнила оставляемый ими пробел в определении порядка престолонаследия боковыми мужскими линиями.

Вопрос, возбужденный Эйхельманом, однако, остался почти вовсе без дальнейшего разъяснения. Сокольский считает совершенно бесспорным, что император-родоначальник - Павел I, а на толковании статей 7 и 8 вовсе не останавливается. Алексеев говорит, что "по пресечении женского поколения последнецарствовавшей мужской линии престол переходит к женскому поколению самой первой мужской" не объясняя этого никому неведомого термина. Изложение порядка престолонаследия вообще не отличается у него точностью. Он говорит даже, будто для практического вопроса, кто может вступить на престол по праву первородства, должно держаться правила, что по этому праву всегда вступает на престол ближайший родственник последнего императора. Это совсем неверно. Первородство отнюдь не совпадает с близостью родства. Если после умершего императора останутся его брат, его младший сын и внук от старшего сына, умершего раньше отца, то по праву первородства на престол будут призваны не ближайшие родственники умершего императора, брат и сын, состоящие с ним в первой степени родства, а внук от старшего сына, состоящий к умершему во второй степени родства. Неясность проф. Алексеев усматривает только в ст. 8, и не в том, кого надо разуметь в ней под "императором", а в том, будто бы в конце этой статьи, вместо слов "лицо, от которого право непосредственно пришло", следовало бы сказать "лицо, к которому право пришло". Но предположение о такой переделке редакции основано на очевидном непонимании смысла конца ст. 8. Говорить о том, что не теряет права на престол то лицо, к которому оно пришло, нет никакой надобности. Это разумеется само собой: кто получает право, тот, конечно, его не теряет. Конец ст. 8 имеет совершенно другой смысл, вполне правильно выраженный. Тут устанавливается исключение в пользу того женского лица, от которого право непосредственно пришло в данному женскому поколению, из того общего правила, в той же ст. 8 выраженного, о предпочтении и в женских поколениях мужских лиц женским. То лицо женское, которым начинается данная женская линия, всегда самое первое призывается на престол, не устраняясь от него в силу наличности мужских представителей той же женской линии.

Для правильного истолкования статей Основных Законов, определяющих порядок престолонаследия, необходимо выяснить: 1) кого следует понимать под "императором-родоначальником", "императором", "царствующим императором и 2) что такое "право заступления".

Нет никаких действительных оснований понимать под императором-родоначальником только одного Павла I. В Акте 5 апреля Павел I не именуется так и об Императорской Фамилии Акт говорит не как об "одном" едином роде Павла I, а напротив, как о совокупности многих родов. Объясняя причины, побудившие к определению порядка престолонаследия, Акт указывает, как на одну из них, на желательность избежать затруднений при переходе престола "из рода в род"; право на престол признается не только за отдельными лицами, но и за родами. Определяя порядок престолонаследия, Акт говорит о переходе, за пресечением всего мужского поколения старшего сына императора, престола в род второго сына и других младших, предполагая, таким образом, что потомство каждого из сыновей императора составляет особый род, и каждый сын есть родоначальник своего потомства, как в свой черед и каждый из внуков, правнуков и т. д. будут родоначальниками их потомства. И это вполне согласно с тем, как определяется род в 1 ч. X тома Св. Зак.: совокупность лиц, происходящих от одного лица.

Поэтому, следует признать, что император-родоначальник не какое-либо определенное, конкретное лицо, а каждый член Императорского Дома, имеющий потомство, и потому под императором-родоначальником надо понимать всегда ближайшего к последнецарствующему императору родоначальника. Когда нет ни сыновей, ни внуков, ни родных братьев и т. д. умершего императора, престол переходит к двоюродным, троюродным и т. д. братьям и племянникам.

Точно, так же и выражения император и царствующий не обозначают никакого определенного лица, а всех императоров, смотря по обстоятельствам.

В мужских линиях порядок наследования определяется не близостью степени родства, а первородством. Первородный сын и все его мужское потомство имеют преимущество в наследии престола перед всеми другими членами Императорского Дома. Поэтому, если бы после скончавшегося императора остались братья, младшие сыновья и внук от умершего раньше отца первородного сына, наследуют не ближайшие родственники умершего, младшие сыновья его и братья, а внук его от первородного сына.

При престолонаследии женских линий начало первородства заменяется "правом заступления". В Основных Законах, как уже было сказано, нет определения права заступления, а в 1 ч. X тома Свода Законов это право истолковано, как право представления, что совершенно неверно.

Прежде всего, и в самих Основных Законах, в ст. 5, право заступления указывается, как отличительная особенность престолонаследия одних только женских линий, а право представления применяется, вне всякого сомнения, к престолонаследию и мужских линий.

Еще яснее будет ошибочность толкования, данная праву заступления в X томе, если обратиться к тексту Акта 5 апреля. В нем дано, прямое определение права заступления. В женском поколении, говорится в нем, "наследует ближняя родственница последнецарствовавшего, а в недостатке оной то лицо мужское или женское, которое заступает ее место; это и есть заступление".

Заступление есть особый порядок наследия престола женскими линиями, обратный порядку первородства. В Австрии, где установлен совершенно тот же порядок престолонаследия, этот порядок так и называется Rückwärtsprimogeniturordnung. У нас такого названия нет, но из постановлений Акта 5 апреля ясно видно, что порядок заступления есть обратный порядку первородства. В самом деле, в женских линиях к престолонаследию призываются прежде всего ближайшая родственница последнецарствовавшего представителя мужских линий, а таким при пресечении всех мужских линий всегда окажется представитель самой младшей из них и следование наследования престола женскими линиями пойдет не от старших к младшим, а от младших к старшим .