Кошмарных снов любимая джейн анна. Кошмарных снов, любимая

Моим новым друзьям, которых я узнала благодаря написанию этой истории.

– Твой страх самый сладкий.

– Твое безумие самое притягательное.

Пролог

– Гадкая любовь, гадкая, гадкая, гадкая, – шептал он, водя пальцем по ее щеке. Его голос был глумливым и то исходил приторной нежностью, то источал злую усмешку. В узком заостренном лице, обрамленном угольными волосами с проседью, осталось мало человеческого. Тонкие и правильные некогда черты исказились, в лиловых глазах искрило безумие.

И все вокруг казалось безумным сном.

И отдающие эхом своды стен.

И вьющиеся тени вокруг.

И звуки музыкальной шкатулки.

И тонкий аромат полыни, аниса и пряностей, словно кто-то только что разлил абсент. Однако разлито было сумасшествие. Оно же впиталось в пол, поднялось к потолку, въелось в стены. Миллиардами молекул разлетелось в воздухе. Попадало в кровь. Оседало в душе алым румянцем.

Музыка каплями падала в вязкую тишину.

Крепко связанная девушка, сидевшая перед молодым мужчиной на стуле, смотрела в его жуткое лицо со смесью страха и отвращения. Губы ее были разбиты, под спутанными длинными волосами запеклась темная кровь. Пульс частил. На висках крохотными каплями выступал пот.

Ей было страшно. Очень страшно. Так страшно, что душа трепетала в солнечном сплетении, мышцы заледенели (ударь – рассыплются), а глаза заволокло холодными слезами.

Только она их не чувствовала. Она вообще больше ничего не чувствовала, кроме его пальцев и дыхания на своей коже. И всепоглощающего страха.

Ей казалось, она привыкла к страху. Но это было ошибочным умозаключением. К страху смерти привыкнуть нельзя.

«Господи, почему?..»

– Ты пла-а-ачешь, – сказал мужчина нежно и стер слезы с бледной щеки, а после с задумчивым видом слизал их с пальца. Склонил голову к плечу, устремив глаза в высокий потолок, – ни дать ни взять гурман, распробовавший вкусное блюдо. Сладко, – сообщил он и принялся собирать слезы губами – с лица, шеи, ключиц, не прикрываемых больше футболкой – так сильно она порвалась.

От каждого этого мучительно долгого прикосновения девушку передергивало. Казалось, там, где побывали его губы, ее кожа начинала зудеть. А мужчина как будто бы и не замечал этого.

Ему нравилась делать с ней это.

Ему нравился ее страх.

Дыхание его стало прерывистым, тяжелым, и пару раз он прикусил ее кожу – так, что слезы смешались с кровью.

Ее кровь пьянила его. Ее запах сводил с ума – хотя, казалось, куда еще больше?

– Ты слишком сладкая, Кэнди. Чересчур.

Он положил указательный палец на ее нижнюю губу, оттягивая вниз и обнажая ровные белые зубы. И облизнулся довольно.

– Пожалуйста… – прошептала девушка едва слышно. – Пожалуйста…

– О чем ты просишь? – приложил он ладонь к уху, делая вид, что не слышит.

– Отпусти, пожалуйста… Пожалуйста, – ей было так страшно, что каждый звук давался с трудом.

Лиловые глаза сверкнули.

Ее похититель откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях.

– Не могу, – честно признался он и потер подбородок. – Или… Да-да-да.

Тонкие губы растянулись в глумливой улыбке, на щеках появились ямочки – такие бывают лишь у веселых людей, которым часто приходится смеяться. Но кому нужны чертовы каньоны на щеках, если в глазах – ненормальность?

– Поцелуй меня. До головокружения. Сама. Тогда отпущу. Как тебе идея? Нравится? – он ласково коснулся ее оцарапанного колена и с сожалением убрал руку.

Девушка часто закивала, согласная на все, лишь бы выбраться отсюда живой. В ответ ей досталась улыбка, в которой обаяние крепко смешалось с омерзением. Как виски с колой.

– Сладко целуй, Кэнди.

Шкатулка замолчала, и мужчина, дернувшись, схватил ее и вновь повернул несколько раз ключ. Приложил к уху, чтобы музыкальная капель зазвучала вновь.

«Пам-пам… Пам-пам-пам… Пам… Пам-пам-пам-пам…»

Жуткая колыбельная пробирала до костей.

– Правда отпустишь? – немигающим взглядом уставилась в страшное лицо девушка. Темные спутанные волосы закрывали ей пол-лица. Из-за запекшейся в уголках губ крови казалось, что они опущены вниз. Ссадина на щеке была похожа на длинный шрам.

Она и сама сейчас выглядит сумасшедшей.

– Я тебе лгал? – пожал плечами мужчина, сунув руку в карман балахона.

В полутьме, поймав один из бликов, блеснуло острое лезвие ножа. Девушка инстинктивно сжалась, поняв, что это – конец. Она зажмурилась, но…

Но нож не коснулся ее плоти – разрезал лишь веревки, освобождая тяжелые затекшие руки и ноги. А после со звоном полетел на пол.

Ее натянутые нервы также звонко резонировали в ответ.

– До головокружения, – напомнил учительским строгим голосом мужчина и вновь сел на стул напротив, устало откинул назад длинные черные волосы, а после молча коснулся темных узких губ пальцем, незамысловато давая понять, чтобы она начинала.

Он ждал. Предвкушал. Наслаждался моментом. И глаза его заволокло от желания.

Девушка медлила. Ее все так же трясло от страха, и затекшие руки не слушались, однако она верила, что это может стать ее шансом. Шансом на спасение. И она должна преодолеть и слабость, и страх, и отвращение и сделать то, что он просит.

Неловко подавшись вперед, девушка, зажмурившись, коснулась его страшных губ с ощущением, что целует огромного разговаривающего паука или змею с человеческими глазами. Ей казалось, что за стиснутыми зубами кроются кишащие отвратительные личинки. И они только и ждут, чтобы из его рта попасть в ее и найти дорогу в пищевод.

Ее затошнило от собственных мыслей и страха. Ужас плотной навязчивой пеленой окутал тело, и сердце готово было взорваться от столь частых ударов, но… Ничего страшного не произошло.

Ни боли, ни омерзения.

Горячие мужские губы. Она ощутила на них легкий металлический привкус, который почти не чувствовался. Его перебивала полынь – как будто он недавно пил абсент.

И притягательно – только в этом признаться не было сил. Он сводил ее с ума, похитил (или сделал так, чтобы она сама пришла к нему?) и скоро лишит жизни. Есть ли в этой болезненной притягательности смысл?

Ни нежности, ни симпатии, откуда взяться наслаждению?..

Она сходит с ума.

Девушка отстранилась. Глаза ее блестели, темные пряди прилипли к влажным щекам и шее, ноздри трепетали.

Мужчина едва заметно покачал головой. Не удовлетворен.

Он просил целовать до головокружения?.. Как?.. Ведь сам он не отвечал, оставаясь неподвижным. Демонстративно глядя в сторону. Наслаждаясь ее бесполезными попытками. Ее слезами. Ее унижением.

И она знала это.

Страх приливал в голову вместе с кровью, затмевая разум.

Нужно выжить. Любой ценой. Отомстить. Рассказать правду.

С этими мыслями девушка коснулась кончиками ноющих пальцев его щеки, как будто раздумывая, что делать. После встала на негнущихся ногах, затекших и не слушающихся, и, едва не упав, села к нему на колени, ненавидя и мечтая, чтобы он упал замертво… прямо сейчас… прямо здесь… оставив ее в покое…

Он выглядел как псих. И действовал как ублюдок. На если отбросить все это, казалось по ощущениям, что он – обычный мужчина.

Но как все это можно отбросить?!

Вьющиеся в углах тени беззвучно захохотали в ответ на ее бессвязные мысли. Шкатулка замолчала. Воцарилась призрачная тишина.

Девушка медлила несколько секунд, собираясь с силами, а после впилась в его губы почти безумным поцелуем, сама не зная зачем укусив до крови.

Это спустило крючок. Курок освободился, и чувства выстрелили, полетели сквозь тело, разрушая разум.

Перед ее глазами мелькнула вспышка, и, если бы не его руки, она бы упала.

Шкатулка зазвучала вновь сама собой.

* * *

…серо-голубые глаза смотрят на нее с нежностью и любовью.

Его губы несмело касаются ее губ.

Их пальцы переплетены.

«Я люблю тебя», – легкий шепот щекочет ей ухо.

«Я люблю тебя», – так приятно соглашаться со взаимностью и падать в объятия друг друга.

Они лежат на его куртке прямо на земле, и всюду травы. Высокие травы скрывают их. Травы знают их тайну. Травы – всему свидетели.

Он повторяет ее имя. Целует ладонь.

Внутри ласковая акварельная осень, без ветров и с тоннами золотистого солнечного света. И снаружи – она же.

Прохладно. Небо низкое, синее, полное сил.

Пахнет яблоками, полынью и упоительно-горькими травами.

И перекати-поле прыгает радостно, и внутри все тоже радостно и светло.

Ему не приходилось до нее ни с кем целоваться, и он неопытен, но ей это нравится. Он ничего не умеет толком и, кажется, стесняется, но его тянет к ней так же сильно, как и ее к нему.

Она держит его лицо в ладонях, и смеется звонко, и…

* * *

…и тогда он словно сошел с ума. Схватил ее за плечи, больно впившись пальцами в нежную кожу, жадно отвечая на поцелуй – так, словно это был последний поцелуй в его жизни. Неистовый, болезненный, сокрушающий.

Сумасшедший, как и он сам.

Поцелуй цеплял. Ненавистью, отчаянием, разрушительной силой.

Каждая мышца оказалась напряжена. Каждый нерв – оголен.

Внутри искрило.

И это было похоже на борьбу.

Девушка не помнила, как потеряла контроль. Не понимала, как стала получать от всего происходящего удовольствие – ломкое, хрупкое, как стекло, и такое же острое, опасное.

Ненормальное.

Она цеплялась за напряженные плечи мужчины, вскидывала вверх подбородок, разрешая оставлять на натянутой шее отметины, хваталась за волосы, шептала что-то совсем бессвязное.

Ее пронзало насквозь – через легкие и сердце, вниз, сквозь живот.

– Кэнди-Кэнди-Кэнди, – хрипло говорил он в перерывах между поцелуями, опаляя ее кожу дыханием. – Что ты делаешь со мной, Кэнди. Слишком головокружительно…

А она, испытывая почти физическую боль от того, что ее похититель отстранялся, ловила его губы и вновь, и вновь целовала.

Целовала так, будто любила. Но точно знала, что ненавидела его.

Он отстранился первым и заботливо усадил девушку на свой стул. А она беззвучно заплакала – от неожиданного разочарования, попыталась вновь забраться к нему на колени, но он грубо отпихнул ее от себя и вновь откинулся назад, тяжело дыша и глядя на нее исподлобья.

Между ними повисла тишина. Тени затаились. Заулыбались.

Несколько десятков секунд ломки, и девушка пришла в себя, поняв, где она и что с ней. По телу, теперь уже не скованному веревками, прошлась новая волна страха. Что на нее нашло?! Стокгольмский синдром?

Тонкие пальцы коснулись горящих губ.

Нет, она не могла. Нет.

Мужчина смотрел на нее с умилением, будто читал мысли. Только лиловые глаза стали еще страшнее. В них не было бликов. В них не было ничего, кроме этого всепоглощающего сумасшествия.

– Отпусти, – попросила девушка едва слышно. Надежда уходила предпоследней – после нее уйдет ее тело.

– Отпущу, – легко согласился ее похититель. В его словах не было ни намека на правду. – Я обещал.

Она заломила руки. Пусть это закончится. Пожалуйста. Пусть, пусть, пусть…

– Иди, – широко махнул он рукой. И улыбнулся весело. Ямочки на его хищном лице казались совершенно лишними. – Иди же. Иди. Дверь там, – указал он пальцем с темным ногтем куда-то вправо.

Только тогда девушка поняла – что бы она ни сделала, как бы свободно ни было ее тело сейчас, он все равно убьет ее. Только сначала поиграет. И эта игра уже началась.

Веревки ничего не значат. Ей не спастись.

Он будет всюду. Он будет за ее спиной. Он будет в ее сердце.

– Ты тоже… – с трудом выговорила она, вспомнив всех тех, кто исчез. – Убьешь… меня тоже?

Он улыбнулся, встал, наклонился к ней, положив руку на спинку стула за ее спиной, и аккуратно лизнул щеку, оставляя на ней влажный след.

– Ну что ты, Кэнди. Что ты. – Лиловые глаза долго всматривались в ее испуганное лицо с потеками крови. – Что ты. Иди же.

Ее затрясло. Она замотала головой, залепетала что-то жалкое, просящее.

Мужчина резко схватил ее за предплечья и рывком поставил на ноги. Как куклу.

Она и была его куклой.

– Иди, – повторил он все тем же своим противным голосом. – Убегай. Ищи счастье, Кэнди! Со мной ты его не найдешь.

Черноволосый мужчина отошел в сторону, сложив руки за спину, и стал с интересом наблюдать, как она делает несмелые шаги, шатаясь и хватаясь руками за голую холодную стену.

Это было как во сне – ноги стали ватными, движения – затрудненными, и девушка с трудом передвигалась.

У нее была цель.

Собрав все силы, она нагнулась вдруг и подобрала упавший нож, о котором забыла на время безумного поцелуя, но о котором не забывала ни на миг после него. Рукоятка была ледяной, словно нож лежал в холодильнике. Но ей было все равно – девушка вскинула руку вперед и бросилась на мужчину.

Тот с хохотом поймал ее одной рукой, а второй схватил нож за лезвие, которое тотчас впилось в кожу. И легким движением вырвал холодное оружие из тонких пальцев девушки, забросив далеко, в густую тень в самом углу.

– А я думал, ты и не вспомнишь о нем, – покачал он головой, гладя по ее лицу окровавленной рукой и не замечая, что ранен.

– Подонок! – закричала девушка, пытаясь вырваться.

А он вдруг обнял ее, как игрушку, прижимая к себе, заставляя слушать стук своего сердца в груди. Закрыв глаза и нежно целуя в волосы, в висок. Что-то беззвучно говоря.

А после резко отстранился и, схватив с железного столика рядом шприц, без слов вколол его содержимое в сгиб локтя замершей девушки.

Последнее, что она увидела, – огромная тень отделилась от стены и шагнула к ним, улыбаясь и снимая шляпу.

Беспамятство спасло ее от безумия.

– Гадкая любовь, – шептал мужчина, покачивая и не отпуская девушку. – Гадкая, гадкая, гадкая…

«Пам-пам… Пам-пам-пам… Пам… Пам-пам-пам-пам…»

Глава 1

Несколько месяцев назад

Счастливая жизнь дается не каждому – кто-то борется за нее, вырывая желаемое из лап действительности. А кто-то наслаждается всем тем, что было дано ему при рождении, даже не задумываясь, какой ценой это получают другие.

Джессику Мэлоун считали счастливым человеком.

В свои двадцать семь лет она была хороша собой, уверена, умна, обаятельна и твердо стояла на ногах. Модный гардероб, телефон последней модели, хорошую машину, собственный дом в фешенебельном районе – все это она получила легко, не особенно напрягаясь. В свое время закончив престижный университет по специальности журналистика, Джесс легко устроилась в один из модных женских журналов и уже несколько лет успешно писала статьи и брала интервью у знаменитостей. Она была на хорошем счету среди коллег, умело противостоя сплетням и слухам, часто ездила в путешествия, покупала брендовую одежду, посещала семинары по саморазвитию и занималась спортом: два раза в неделю фитнес и два – йога. Кроме того, и ее личная жизнь не давала сбоев – вот уже два года Джесс встречалась с человеком, которого без преувеличения можно было назвать мечтой со скандинавскими корнями: высокий, голубоглазый блондин Эрик идеально подходил кареглазой темноволосой Джесс. Он был приятен в общении, вежлив, спортивен и внешность имел привлекательную, но совсем не слащавую. Но, самое главное, он был умен и, несмотря на возраст – ему еще не было и тридцати, преподавал в Нью-Палмерском университете на факультете физических наук.

Кажется, они оба были влюблены. Часто вместе отдыхали, имели общие интересы и не скучали в компании друг друга. И оба мечтали о большой семье. Кроме того, Эрик потрясающе целовался, был нежен и заботлив, проигрывая лишь одному мужчине.

Зимой они решили пожениться: Эрик присматривал дом, а Джесс составляла маршрут свадебного путешествия. Она давно уже мечтала о круизе по Средиземному морю.

Многочисленным подругам и коллегам по журналу оставалось лишь завидовать Джесс и ее идеальной, с их точки зрения, жизни.

Конечно, ее судьба сложилась так во многом благодаря помощи родителей, оказывающих большую поддержку: достаточно рациональных, чтобы дать старшей дочери свободу выбора, и достаточно консервативных, чтобы не дать этой свободе превратиться в неуправляемую анархию. Отец – преуспевающий бизнесмен, сделавший деньги на компании по переработке промышленных отходов, мать – типичная домохозяйка из высшего общества, занятая общественной жизнью: раньше она была главой Попечительского совета школы, в которой когда-то училась Джесс, участвовала в благотворительных акциях, а теперь, когда они переехали из тихого Краунфорда в огромный шумный Нью-Палмер, и вовсе возглавила собственный фонд помощи детям.

Если бы Джесс была мужчиной, от нее бы многого ждали – по крайней мере, так говорил отец, но поскольку ей повезло родиться женщиной (утверждение матери!), то ряд обязанностей был с нее снят. Миссию стать наследником отца в управлении компанией возложили на младшего брата Тедда, а Джесс мечтала о должности главного редактора. И к этой цели медленно, но упорно шла. Терпения и трудолюбия ей было не занимать.

Она считала себя уверенным и бесстрашным человеком – до определенного момента.

…в тот день Джесс возвращалась домой после бурной вечеринки в ночном клубе поздно, за полночь. Девушка давно уже так не веселилась и не танцевала столько – даже скинула туфли на танцполе. А виной всему был день рождения ее коллеги и хорошей подруги Дайаны. Она привыкла праздновать с размахом и умела заряжать отличным настроением окружающих.

После бурного празднования домой Джесс привез таксист – из-за алкоголя девушка не решилась сесть на руль новенькой Chevrolet Spark. Всю дорогу она разговаривала с Эриком по телефону, откинувшись на мягкую спинку сиденья. Мимо стремительно проносились огни большого города – ночью Нью-Палмер был относительно пуст, но уже к семи утра на дорогах начинали собираться пробки – извечная проблема современного мегаполиса.

В крови непринужденно болтающей Джесс все еще пульсировал алкоголь, и от этого легко и приятно кружилась голова. Хотелось безумств и любви. Срывать поцелуи и срываться самой – с человеком, с которым она хотела связать дальнейшую жизнь. А он, как назло, уехал в командировку – на научный симпозиум по квантовой физике.

– Когда ты вернешься, я скучаю, – делано капризным голосом сказала Джесс. Ветер из приоткрытого окна трепал волосы.

– Завтра, милая, я ведь уже говорил, – напомнил Эрик спокойным голосом. Хоть ему и не нравилось, что невеста пьяна, он не выговаривал ей и не кричал, лишь мягко укорил и подшучивал над ее состоянием.

– Завтра наступит не скоро. Но когда наступит, ты всю ночь проведешь в моей спальне, – в шутку произнесла Джесс, и водитель, услышав это, улыбнулся. Стройная девушка с копной темных растрепанных волос казалась ему конфеткой, у которой вместо обертки – маленькое черное платье с открытыми плечами и накинутой сверху кожаной курточкой. Кому-то очень повезло.

– Приехали, – сказал он, останавливая машину около ее дома: двухэтажного, нарядного, с голубой крышей и асимметричным фасадом, окруженного ровным газоном – типичный дом уютного элитного пригорода.

Спокойного и безлюдного. Безопасного.

Как на открытке, над домом зависла большая круглая луна, вокруг которой на матовом темно-синем небе мерцали одиночные звезды.

Джесс рассчиталась, оставив водителю больше, чем было положено, и вылезла из такси, продолжая разговор с женихом.

Она не замечала, как тихо вокруг. Не обращала внимания на то, что свет фонарей стал тусклым и холодным. Не чувствовала, как во влажном ночном воздухе пахло тревогой.

Водитель, который вдруг испытал беспричинный страх, последний раз окинул идущую по каменной дорожке фигурку клиентки, легкомысленно шагающей на чудовищных каблуках, и поспешил убраться подальше.

Когда он оглянулся машинально, перед тем как завернуть за угол, то заметил, что во дворе дома брюнетки появилось огромное пугало, распахнувшее объятия в вечном приветствии.

«И зачем оно здесь?» – подумал водитель, а пугало внезапно помахало ему когтистой рукой. Мужчина, изумленно выругавшись, едва не врезался в раскидистое дерево, но вовремя вырулил. Он предпочел больше не оборачиваться, а быстрее свалить подальше.

Джесс неспешно шла к дому, задурманенная алкоголем и ни на что не обращающая внимания. Тревога лишь только начинала расти.

Ей бы сразу забежать в дом, но она останавливалась несколько раз, болтая с женихом, смеялась, твердила, что скучает.

– Ты приехала? – уточнил Эрик.

– Да, – сонно пробормотала Джесс.

– Отлично выспись. Я люблю тебя, – сказал он на прощание.

– И я тебя, – лениво согласилась девушка.

– Береги себя, – привычно напутствовал ее парень, и они одновременно отключились.

Джесс поняла, что что-то происходит лишь тогда, когда уже открывала дверь. Она осознала внезапно, что на нее кто-то пристально смотрит. Так пристально, что казалось, будто бы спину опаляет пламя.

Ее охватил беспричинный страх. Животный. Липкий и противный.

Девушка обернулась резко и увидела около дороги мужской высокий силуэт. Некто, облаченный в мешковатый плащ и капюшон, держал в руках палку, похожую на посох, и смотрел на нее. Возможно, улыбался – разглядеть этого в полутьме было невозможно.

«Это еще кто?» – пронеслось в голове у девушки. Она не знала всех своих соседей, но сомневалась, чтобы кто-то из них выходил на ночные прогулки в подобном виде.

Глаза незнакомца мигнули алым адским всполохом, на лице появилась щель, светящаяся ядовитым зеленым светом – этакое подобие кривой страшной улыбки. Рука поднялась в приветствии – как у индейцев. И обладатель этого жуткого лица стал приближаться к охваченной ужасом Джесс. До Хеллоуина было далеко, да и не смог бы парень в костюме чудовища внушить такой иррациональный трепетный страх.

Незнакомец не шел – он словно летел, и полы драного плаща касались ровной глади каменной дорожки.

Джесс закричала пронзительно, громко, протяжно, и существо демонстративно закрыло уши и покачало головой, давая понять, что оно недовольно таким поведением девушки.

Она не помнила, как вытащила ключи и как повернула его в замке; как открыла дверь и оказалась в доме, слыша во дворе странный грохот; как схватила с кухни ножи и как бесстрашно кричала что-то, прогоняя и обещая прикончить:

– Пошел вон! Убирайся! Пошло прочь! Прочь, дрянь!

Кого-то страх усыпляет, вводит в оцепенение, окутывая и растворяя в себе, а кто-то под его действием вдруг начинает делать то, на что ранее не был способен.

Джесс бесновалась, как тигрица.

Возможно, виною всему был алкоголь в ее крови. Но никогда она не трезвела так быстро – почти мгновенно.

За дверью раздался свист. И наступила зыбкая тишина.

Неожиданная тирада соседа, который не узнал ее голос, успокоила Джесс. Лицо девушки раскраснелось, волосы растрепались так, будто бы ими играл ветер, пульс стучал где-то в горле. Она выдохлась и подкралась к двери, включила видеомофон – камера над входом в дом не показывала никого постороннего. Все было тихо и привычно. И пусто.

А если современная техника просто не способна уловить нечто сверхъестественное?

Эта мысль пронзила Джесс током, но она тотчас сама себе с убеждением сказала:

– Чушь. Мир – рационален. Чушь. Чушь. Чушь! Чертов абсент, – вдруг вспомнила девушка алкоголь, который пила на вечеринке. – Проклятая Эйби.

Эйби была инициатором – давно хотела попробовать сей напиток, вызывающий, по словам некоторых, галлюцинации. «Фея гипно» – так называлась марка того абсента, который они пробовали?

– Никакого зеленого пойла, – усмехнулась Джесс. Теперь она была убеждена, что видела галлюцинацию, и от этого ей стало значительно легче. Но, несмотря на это, она включила всюду свет дрожащими руками и при этом держала при себе нож и телефон, готовая при надобности тотчас набрать «911».

Ничего не происходило. Никто не вламывался в ее дом, никто не звонил, не стучал. Ничьих голосов слышно не было.

Чудовищ не бывает.

Не бывает.

Бывает лишь шизофрения.

Джесс с твердой уверенностью в этом сделала себе кофе – крепкий и терпкий, как любила, и его аромат немного привел ее в чувство. Когда на кухне пахнет свежесваренным кофе, разве могут волновать какие-то чудовища?

Это ее фантазия.

Нет, это проделки мозга, на нейроны которого повлиял алкоголь.

Джесс никогда не думала, что какая-то настойка на полыни может вызывать галлюцинации, такие, какие не бывают, когда куришь травку – девушка пробовала ее еще в студенческие времена, и ни разу подобного не было. Или, может, она курила мало? Или травка была плохой, без приходов?

Если бы Эрик узнал об этом, был бы крайне недоволен.

Анна Джейн

Кошмарных снов, любимая

Моим новым друзьям, которых я узнала благодаря написанию этой истории.

– Твой страх самый сладкий.

– Твое безумие самое притягательное.

И все вокруг казалось безумным сном.

И отдающие эхом своды стен.

И вьющиеся тени вокруг.

И звуки музыкальной шкатулки.

Музыка каплями падала в вязкую тишину.

Ей казалось, она привыкла к страху. Но это было ошибочным умозаключением. К страху смерти привыкнуть нельзя.

«Господи, почему?..»

Ему нравилась делать с ней это.

Ему нравился ее страх.

Дыхание его стало прерывистым, тяжелым, и пару раз он прикусил ее кожу – так, что слезы смешались с кровью.

Ее кровь пьянила его. Ее запах сводил с ума – хотя, казалось, куда еще больше?

– Ты слишком сладкая, Кэнди. Чересчур.

– Пожалуйста… – прошептала девушка едва слышно. – Пожалуйста…

– О чем ты просишь? – приложил он ладонь к уху, делая вид, что не слышит.

– Отпусти, пожалуйста… Пожалуйста, – ей было так страшно, что каждый звук давался с трудом.

Лиловые глаза сверкнули.

Ее похититель откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях.

– Не могу, – честно признался он и потер подбородок. – Или… Да-да-да.

– Сладко целуй, Кэнди.

«Пам-пам… Пам-пам-пам… Пам… Пам-пам-пам-пам…»

Жуткая колыбельная пробирала до костей.

Она и сама сейчас выглядит сумасшедшей.

– Я тебе лгал? – пожал плечами мужчина, сунув руку в карман балахона.

Доброго времени суток, дорогие читатели и читательницы сайта IRecommend!

В такой новогодний, зимний, но, к сожалению, бесснежный вечер, мое настроение сподвигнуло меня наконец написать отзыв, на который я не решалась полгода. А не решалась я на это, потому что, как мне кажется, отзыв на книгу является одним из самых трудоемких и сложных из всех отзывов, которые только могут быть. И, как вы уже поняли, это мой первый опыт, поэтому строго не судите

Начать отзыв мне бы хотелось с моего читательского опыта и предпочтений.

♡ Увлекаться чтением я начала около 3 лет назад. Первой книгой, которую я прочитала всего за один вечер и с которой и началась моя любовь к чтению, были "Виноваты звезды" Джона Грина, далее большинство произведений, которые я читала, были жанра антиутопия, драма, книги для подростков или иногда даже романы о любви . Классика меня почему-то привлекает очень мало, самыми "читаемыми" мною классическими произведениями являются произведения о войне, такие как "Судьба человека" Михаила Шолохова, "А зори здесь тихие..." Бориса Львова, "Трус" Гаршина и др. Как вы уже могли заметить, про жанр ужасов и мистики я не сказала ни слова, потому что от меня и моих предпочтений он совершенно далек. В книгах я ценю динамичное развитие сюжета, отсутствие "воды" , а также понятность и легкость чтения. ♡

Теперь же приступим к книге:

Сама я не слышала о ней, пока мне не подарили книгу, о которой я рассказываю вам в этом отзыве, но вот что мне удалось найти про нее:

Также ее произведениями являются:

♕ Жанр: ужасы/мистика.

♕ Немного об оформлении бумажной версии книги

Сама обложка как будто кричит о том, что книга окутана мистикой

Шрифт книги не мелкий и не крупный, читается хорошо, напрягать глаза не приходится.

Начало каждой главы украшено нарисованной девушкой

И картинки, и буквы имеют достойный вид

Стекло, нарисованное на обложке, красиво переливает зеркальным блеском

На форзацах книги мы можем увидеть всё те же осколки стекла

♕ Сюжет и содержание книги.

И наконец мы подошли к самому главному, из-за чего и был весь отзыв - содержание.

Несомненно, начать нужно с аннотации к нашей книге:

Джесс живет обычной жизнью: у нее есть хорошая работа, любящая семья и прекрасный бойфренд. Джесс готовится к свадьбе и путешествию мечты.
Но Джесс не знает, что скоро в ее счастливое настоящее ворвется сумасшедшее прошлое, а будущее окажется под угрозой.
На улицах будут находить мертвых девушек с застывшими улыбками на лице.
Чудовища покинут свои убежища.
А тот, чьи глаза сияют безумием, вернется и предъявит свои права.
И тихо скажет ей на ухо: «Кошмарных снов, любимая…».

Первое, что мне приглянулось сразу же - это необычное вступление

Второе: автор в конце книги пишет для нас небольшое стихотворение, которое будто намекает нам на продолжение истории.

И самое главное - сюжет.

Расскажу вам, чем же мне приглянулся сюжет и почему книга жанра, далекого от моих вкусов, смогла произвести на меня такое впечатление.

А дело всё в том, что книга смогла заинтересовать меня с самого пролога(что со мной бывает редко). Прочитав его, я сразу поняла, что не смогу оставить книгу, пока не дочитаю ее до конца. Даже когда я пыталась положить героиню своего отзыва и заняться другими делами, я вскоре понимала, что хочу продолжать и продолжать ее читать. А всё потому, что каждая глава книги постоянно заканчивалась на самом интересном и рука сама тянулась перелистнуть страницу на следующую главу, чтобы дать мне узнать, что же будет дальше

В моем "багаже читателя" не так много книг, которые заинтересовали меня настолько, что я прочитала их за один день или ночь, но этой книге удалось попасть в это число, поэтому я ее несомненно советую всем книгоманам

Единственным ее минусом для меня стало то, что у книги есть какая-то недосказанность и многое осталось для меня загадкой, но ответы на все свои вопросы, надеюсь, найду во второй части этой книги, над которой писательница уже вскоре должна начать работу.

Ставлю книге пять звезд и всем советую ее к прочтению

Надеюсь, что мой отзыв оказался для вас хоть чуточку полезным. Всем добра и побольше интересных книг:3

И до заката я буду ждать.
Чудовищ там, где есть Вера, - нет
Я буду вечно тебя искать:
Найдя, пойду за тобой - след в след...

Во время моего "творческого кризиса" я все же читала книги, которые вызывали столько эмоций, что не писать про них было просто невозможно. Но сейчас, когда я все-таки созрела до отзыва, я попыталась разобраться в своей же писанине и потерпела поражение. Это обрывки в стиле книги - куча вопросов без ответа. Ворох непонятных персонажей. Тонна непонятных и невероятных фактов. Как собрать все это в одну кучу - ума не приложу))).

Книгу я начала читать потому, что люблю книги Анны Джейн . Ну как люблю, люблю "Мой идеальный смерч" и те две части "Музыкального приворота", которые я на данный момент дочитала XD Так вот, эта книга не имеет ничего общего с перечисленными. Ну кроме автора, разумеется. Аня попробовала себя в новом жанре, и я не скажу, что ей ничего путного так и не удалось. Но закрутила она все - будь здоров! Без сто грамм не разберешься, а с ними и подавно.

Итак, у нас есть главная героиня, Джессика (Джесс) Меллоун . У нее крутая работа , крутой парень и вообще все круто . Только вот сердце-то у девушки разбито и там на веки вечные засела первая любовь. Утраченная и потерянная. Короче, все не так хорошо, как кажется на первый взгляд.

Любовь - самое большое безумие.

Джесс. Джесс... Не знаю, что сказать о Джесс. Она не то чтобы мне не нравиться... Тут снова работает мое правило одного любимого персонажа. И уж раз это не Джесс, то увы, ничего не могу с этим поделать. Она девушка довольно смелая , хотя от Пугала и Снеговика бегает шустро, да еще и с воплями. Но в этом я ее винить на могу, я бы, наверное, сразу Богу душу отдала))). Брента-то она ищет решительно. И смело. И упорно. Врывается в дома теней, шагает во тьму и неизвестность. Борется с темными видениями и подступающим сумасшествием. Думаю ли я что она сумасшедшая? Пожалуй нет. Я верю в сверхъестественную составляющую этой книги. Пусть половина действий происходит во сне, я верю в то, что сны и реальность - суть одно и то же . Возможно, в последствии я получу щелчок по носу , в виде Джесс в смирительной рубашке и в комнате с мягкими стенами. Но пока я верю. Даже в призрачный хэппи-энд и то верю. Вот представьте, просыпается Джесс на груди у Брента-подростка, посреди залитого солнцем цветочного поля и говорит: "Любимый, ты не поверишь, какой сон мне приснился!", а Брент обнимет ее и она перестанет бояться. Да-да, романов женских я прочитала предостаточно и конфет тоже перекушала)))) Или она найдет его живого и сможет его вернуть. В том смысле, что запихнет его тень туда, откуда она вылезла. И если Брента Джесс любит до безумия, то на остальных ей плевать. И на парня, которого она терпит из привычки и бросает, пока тот лежит в коме. и на родителей, которые с ума сходят переживая за нее. И на подруг, которые вдруг оказываются сучками и все мутят с ее парнем XD

Я люблю тебя, ангел проклятого воздуха,
всею той тьмой, что бушует во мне.
Ты скажешь ответ?
...он мне не нужен.

Брент . Я влюбилась в Брента вместе с Джесс. В Брента-подростка - нежного, несмелого, искреннего. От этих ее воспоминаний о нем, прямо в трепет бросает. В Брента-идеального-мужчину из ее снов, страстного, заботливого, возмужавшего. И... в Темное Пугало (да-да, знаю, это - мега-странно!) . Но уж эти его лиловые глаза, резкие черты лица и черные волосы. Это его стремление спасти и защитить Джесс, смешанное с желанием причинить боль и подчинить девушку себе, сломать, растоптать. Прям мурашки. И моя чуйка верещит без остановки что он и Брент, один и тот же человек. Или не человек? Не важно. Скорее бы почитать, что там дальше приключиться и узнать, правдивы ли мое подозрения.

Нравиться... Снеговик . Знаю, что он принадлежит Джеймсу, который мне глубоко неприятен, но Снеговик мне импонирует больше, чем пугало.

Туман Осени . Загодочный и привлекательный персонаж. Он кажется намного мягче и добрее своего друга - Темного Пугала. И если Диспатер - место для плохих теней, то мне кажется, что Туману Осени там не место.

А теперь, та куча вопросов , которыми я задалась, но ответ так и не нашла в этой книге. Эрик и Брент оба были с Алисой. Почему? Пари? Милый парень из оркестра не похож на того, кто будет заключать пари на девушку. Всегда ли Они были такими или их тени пробудились в ночь смерти Алисы? Что пробуждает тень? Убийство? Кто убил Алису? (Джесс? Джеймс? Брент? Или Пещерный Демон? Кто он?) Если Брент ненавидел Джесс, если он ее не любил, почему в ее снах все наоборот? Почему во снах он просит ее спасти его? Или она видит то, что хочет видеть? Почему в воспоминаниях она видит Брента чудовищем? Была ли Алиса первой жертвой секулярных игр? (Что, черт побери, это за игры вообще?!) Был ли Брент жертвой тоже? Почему Брент попал в Диспатер из-за кого-то, но по вине Джесс? Значит ли это, что он попал туда за нее? Кто эта загадочная тетя Джесс, всплывшая в одном из воспоминаний и сдержавшая ее тень? Жив ли Джеймс или он тоже тень - видимая только Джесс? Лики - противоположности теней? светлые стороны души?

Как видите - вопросов достаточно для того, чтобы прокрутить мозги через мясорубку. Помниться после прочтения я пару дней в прострации проходила, был после книжный отходняк . Продолжение читать буду , чтобы найти ответы на свои вопросы и чтобы найти Брента. Не верю, что он умер или исчез безвозвратно.

И до рассвета я буду ждать,
Ловить губами твой алый снег,
И таять вместе с ним и кричать:
Я человек, я - человек...

Джесс живет обычной жизнью: у нее есть хорошая работа, любящая семья и прекрасный бойфренд. И готовится к свадьбе и путешествию мечты. Но она не знает, что скоро в ее счастливое настоящее ворвется сумасшедшее прошлое, а будущее окажется под угрозой. На улицах начнут находить мертвых девушек с застывшими на лицах улыбками. Чудовища покинут свои убежища и воплотятся в реальность. А тот, чьи глаза сияют безумием, вернется и предъявит свои права. И тихо скажет ей на ухо: «Кошмарных снов, любимая…»

С кофе и упаковкой соленого арахиса в руках Джесс завалилась в кресло, хорохорясь и пытаясь чувствовать себя бесстрашной – ну или хотя бы храброй. Она включила телевизор, попав на бейсбольный матч, голос комментатора которого успокаивал. Жаль, за эти команды Джесс никогда не болела.

Постепенно она успокаивалась. Ничего феноменального не происходило, и никакие красноглазые пугающие незнакомцы в капюшонах в ее доме не появлялись – исключительно в воспоминаниях.

Джесс убедилась, что во всем был виноват абсент. И девушка твердо решила – теперь не только его, но и алкоголь вообще она употреблять не будет. Свое психическое здоровье важнее.

Звонок испугал девушку так, что она вздрогнула всем телом, готовая драться до последнего с неведомой опасностью. Лишь пару секунд спустя Джесс поняла, что это всего-навсего телефон, и каждая напрягшаяся в ее теле мышца расслабилась.

Сумасшедшая.

– Ты добралась до дома? – тотчас спросила Дайана бодрым, как и всегда, тоном. На заднем фоне играл лаундж и раздавались мужские голоса. Джесс сразу догадалась – неугомонная подруга еще не закончила праздновать день рождения. Перебралась куда-то в более тихое место, подцепив двух пареньков – Джесс надеялась, что они все-таки совершеннолетние.

– Да, – осторожно ответила она, нервно откидывая со лба длинные темные волосы. Пальцы до сих пор подрагивали.

– А Вивьен?

– Что – Вивьен? – не поняла Джесс.

– Она поехала с тобой?

– Мы хотели уехать вместе, – подтвердила Джесс, – но в последний момент ей позвонили, и она решила встретиться с кем-то. – А что?

– Ее ищет Эш, – призналась Дайана. – Звонил уже раз пять и спрашивал, не знаю ли я, где она. До нее он дозвониться не может.

– Кажется, она кого-то себе нашла, – сказала Джесс. – Наверное, ее стоит прикрыть перед Эшом?

– Прикрою, – пообещала Дайана, усмехнувшись.

Вивьен была их общей подругой, которая работала в новостном отделе и в совершенстве знала мир шоу-бизнеса, поскольку именно о нем выходили новости в журнале. Ее парень Эш, с которым Вивьен вместе снимала квартирку в тихом Ривер-Плей, был человеком ревнивым и вечно пытался контролировать девушку. Поэтому его звонок не был неожиданностью для Дайаны.

– Надеюсь, он нашла себе кого-то получше этого придурка, – хмыкнула подруга, совершенно не волнуясь.

– Скажи, – несмело начала Джесс, которую абсолютно не интересовали отношения Эша и Вивьен, и куда большее место в ее мозгу занимала ее галлюцинация, – после абсента тебе не было… плохо? – аккуратно спросила она.

– Я просидела в обнимку с унитазом, – шепотом объявила подруга, явно не желая, чтобы об этом слышали ее молодые кавалеры. – Тебе тоже было хреново?

– Было, – согласилась со вздохом Джесс. Она хотела было рассказать обо всем Дайане, но решила, что сделает это попозже.

– С днем рождения, – сказала она на прощание.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарила ее Дайана и заторопилась:

– Парни ждут. Пока!

Они распрощались.

Джесс встала с кресла, огляделась внимательно и направилась по ярко освещенной комнате к барной стойке – налить еще одну порцию кофе. По пути она заглянула в окошко, боясь увидеть в нем кого-либо, но улица была совершенно безлюдной.

Джесс вернулась к телевизору, отчего-то избегая второго этажа с его темнотой.

Матч подходил к концу, и она слушала комментатора вполуха, одновременно листая инстаграм и на автомате нажимая на сердечки. Сеть и ТВ давали ей чувство сопричастности, и это чувство выдавливало из сознания страх. В мире со столь развитыми технологиями, в мире, где будущее будет виртуальным, нет места мистике и подобным глупостям.

Джесс выдохнула и продолжила путешествие по Интернету.

Майкл выложил фото с отдыха.

Мэган похвасталась новой прической.

Сьюзан и Ник сделали селфи. Первое совместное?

Лайк. Есть надежда, что у них все будет хорошо.

Джеверли подарили огромный букет роз.

Лайк? Нет, Джеверли этого не достойна.

Мэри-Энн наконец выложила фото своего ребенка.

Ангелок. «Он просто прелесть! Так похож на свою красивую мамочку:)».

Адам тоже выложил фото – старое, кажется, еще школьных времен.

Палец Джесс замер над экраном.

«Ребята из школьного оркестра, Хэмптонская старшая школа. Отличное было время!» – гласила надпись под фотографией, а дальше шел долгий список тегов.

Джесс пригляделась.

Учеников на снимке было семеро: не весь школьный оркестр, а, видимо, лишь часть. Они стояли на фоне школы – кажется, на снимке играло сочными зелеными красками лето. Лица казались смутно знакомыми, что и не мудрено – она общалась с другими ребятами, из другого круга. За исключением Адама. В Краунфорде их семьи жили по соседству, а родители часто делали вместе барбекю.

В центре – сам Адам, темнокожий парень с шикарной улыбкой. На чем он играл? На трубе, кажется? Рядом с ним три девушки: несимпатичная постная блондинка и рыжеволосые испуганные близняшки – Джесс помнила их только потому, что они были похожи друг на друга. Чуть поодаль – трое парней: печальный азиат со скрипкой, имя которого девушка то ли забыла, то ли вовсе не знала, но помнила забавный акцент, радостно скалящийся тип с немытыми волосами до плеч и русоволосый парень с глазами-хамелеонами и одухотворенным выражением лица.

Ее грудь опалило огнем воспоминаний. А губы тронул холод дрожи, какая бывает, прежде чем начинаешь плакать.

Джесс помнила, что эти глаза были то серыми – как асфальт, то голубыми – как озерная вода в солнечный день, то зелеными – как мокрый лист.

Менялись от освещения и настроения.

Она так давно не разрешала себе смотреть на его фотографии. Почти десять лет прошло… Джесс надеялась, что со временем обо всем забудется и его лицо – тоже забудется, но, как оказалось, это было иллюзией.

Как бы он сейчас выглядел, будь рядом? Улыбался бы все так же открыто и искренне? А руки его оставались такими же нежными?..

Страх вдруг совсем исчез – его затопила неконтролируемая грусть и паника.

Нет. Нет. Нет!

Девушка потрясла головой, силой воли заставляя себя перестать думать о нем. Она едва слышно выдохнула и поспешила закрыть приложение, а после вышла из своего аккаунта, зная прекрасно, что не помнит пароль наизусть и просто так теперь в инстаграм не зайдет, и фотографии на странице Адама тоже теперь не увидит.

Это было осознанное решение.

Сделав большой глоток кофе, который обжег и губы, и язык, Джесс начала бездумно переключать каналы и остановилась на прямом эфире новостей. Погруженная в свои мысли и в борьбу с самой собой, она слышала лишь обрывки новостей:

– …бракоразводный процесс знаменитостей длился год, и теперь…

– …предвыборная гонка начнется…

– …найдена уже четвертая жертва, и полиция…

Последняя новость поймала Джесс в свои сети. Она очнулась от дум и уставилась в большой экран телевизора, на котором показывали общий план темной улицы, заполненной людьми с озабоченным выражением лиц и полицейскими машинами.

– Это уже четвертая жертва, найденная на улицах Нью-Палмера за последние два месяца, – говорила корреспондент оживленно, и в ее темных – почти как кожа – глазах стояла восторженная паника. – По словам независимых экспертов, почерк всех убийств один и тот же. Так же, как и остальные жертвы, это молодая белокожая женщина, убитая смертельной инъекцией неизвестного яда. Личность погибшей еще не установлена. Полиция допускает возможность появления в городе серийного убийцы, однако…

Когда камера сфокусировалась на носилках, на которых, судя по всему, в мешке лежало тело несчастной, Джесс переключила на другой канал, по которому показывали популярный ситком. Но долго она им не наслаждалась. Тогда, когда страх отступил и чувство опасности притупилось, тогда он и пришел.

Сначала это был стук в дверь. Легкий, почти невесомый. Джесс не сразу услышала его, а когда на цыпочках вышла в прихожую, сжимая нож и телефон, поняла вдруг, что дверь открыта и из-за нее тянет сквозняком.

Внутри у нее что-то оборвалось. Каждая жила заледенела. Каждый нерв напрягся, вытянулся струной.

«В доме – воры, – сама себе сказала девушка, сбивчиво дыша. – Ты должна уйти, Джесс. Выйти из дома и бежать к соседям. Вопить. Уайт сразу услышит твои крики».

Оглядываясь, девушка подошла к двери, готовая в любой момент сорваться и бежать прочь, но стоило ей коснуться ручки, как дверь вдруг сама закрылась. И замок повернулся – тоже сам собой.

Джесс поняла, что попала в ловушку. Она кружилась вокруг своей оси, пытаясь понять, где находится враг, тыкала ножом в воздух и добилась лишь того, что кто-то неподалеку бархатно рассмеялся. Плеча коснулись пальцы-невидимки.

Волосы на ее голове встали дыбом. Она закричала что-то надрывно и громко и, перестав себя контролировать, бросилась прочь, изо всех сил работая руками и ногами. Он добралась до окон во французском стиле – от пола до потолка, выходящих во внутренний дворик, и попыталась разбить, однако увидела вдруг, что за ним стоит пугало, похожее на распятого на кресте человека. Страшное садовое пугало, набитое соломой, с головой из холщового мешка, неровно зашитого посредине лица крупными стежками и напоминающего уродливый шрам. Глаза горели хищными алыми огнями. Когтистая рука поднялась в знак приветствия. На лице появилась щель – чудище ухмыльнулось. Оно послало девушке поцелуй, и на стекло осело ядовито-зеленое облачко пыли.

Джесс заорала от новой порции ужаса, почувствовала вновь на плече пальцы и побежала прочь, не разбирая дороги, зачем-то бросилась к лестнице и взлетела на второй этаж, все так же сжимая в руке нож – телефон выпал. Теперь она не могла выбежать на улицу, ведь там ее уже поджидают. Она должна спрятаться в доме. И должна вызвать полицию… спасателей… священников… кого-нибудь!

Девушка пулей влетела в спальню, не соображая, что делает, заперла дверь, залезла в шкаф, стянув со стола планшет, и, то и дело нажимая на кнопку включения, затаилась. Ей оставалось только молиться, чтобы планшет включился и в нем осталось хоть сколько-нибудь процентов заряда, чтобы она смогла набрать «911».

«Умоляю, помогите, умоляю!» – кричала она про себя, не чувствуя, как колет сердце и как тяжело дышать – словно в легкие засунули отвертку.

Загорелся синий экран, и в это же время в комнате раздались шаги, хотя никто и не открывал запертую дверь. Джесс с силой прижала ладонь ко рту, стараясь не вскрикнуть и надеясь до последнего, что то, что смогло проникнуть в ее дом, не заметит ее, пройдет мимо.

Вспыхнул яркий электрический свет. Дверь шкафа медленно отворилась. И тот, кто стоял сейчас напротив зажмурившейся, переставшей дышать Джесс, спрятавшейся за платьями, стал методично совать в шкаф руку.

Чужие пальцы коснулись воздуха.

Поймали рукав висевшего платья.

Прошлись над головой.

Едва не дотронулись скул.

Еще чуть-чуть – и задели бы предплечье.

– Куда она делась? – спросил хриплый шепот и втянул носом воздух. Раздались спешные шаги и звук вырываемой с корнями двери. А после все затихло – на полминуты. И раздались едва слышные стоны.

Джесс, с трудом превозмогая душащий страх, вылезла на четвереньках из шкафа. Она ожидала чего угодно, но не этого – около ее кровати лежал парень с раскинутыми в сторону руками. Он был без сознания. На серой майке алели кровавые разводы и потеки. На полу под ним также была лужа крови. Парень тихо стонал и натяжно глубоко дышал.

Сердце пронзило новой стрелой боли.

– Брент! – крик сорвался с губ Джесс и ударился о стены, создавая эхо.

Она неловко вскочила, подбежала к нему, опустилась на колени, не зная, что делать и как помочь ему.

– О боже мой… Боже… Брент! Брент, очнись, – зашептала она, то и дело поглядывая на черный проем и валяющуюся рядом с ним дверь. – Прошу тебя, умоляю, приди в себя…

Она схватила его за руку, пачкаясь в его крови и плача.

А он вдруг открыл глаза – стальные, в которых поставила свою печать боль.

– Джесс, – прошептал он, – это ты… Джесс?

– Это я, – говорила она, – пожалуйста, потерпи, я помогу тебе…

Она поцеловала дрожащими влажными губами его ладонь и прижала к своей щеке, наслаждаясь каждой долей секунды – подумать только, возможно, чудовище убьет сейчас каждого из них, а она не в силах противостоять физическому влечению к тому, кого полюбила почти десять лет назад. И, полюбив, оставила.

– Я помогу тебе, обещаю, Брент, слышишь? – сказала она и, вспомнив вдруг про планшет, ринулась к шкафу, сжимая планшет и набирая номер телефона службы спасения. – Я больше тебя не брошу!

И она верила в свои слова.

Но чудовище вернулось, стоило ей схватить планшет. Пугало ворвалось в комнату, внося затхлый сладковатый запах прогнивших овощей, и подхватило тело парня на соломенные руки, хохоча и повизгивая. Ударило несколько раз головой о стену. Вывернуло безвольную руку так, что послышался треск.

Джесс казалось, что она сходит с ума. Ее пронзительный визг рвал барабанные перепонки. Планшет выпал из ее ослабевших рук. Оператор на том конце провода все время повторял: «Что у вас случилось?» – но девушка не слышала его. Она огромными глазами, трясясь всем телом и не замечая, что ее одежда окровавлена, смотрела на пугало, на крючковатом пальце которого блеснуло вдруг коготь-лезвие. Миг – и оно, улыбнувшись девушке щелью на лице, провело по шее Брента, разрезая натянутую кожу.

Алым фонтаном брызнула кровь, пачкая стену.

Бренту повредили артерию.

– Нет больше Брента, – доверительно сообщило ей пугало скрежещущим голосом и разжало лапы. – У-у-упс.

Тело парня полетело вниз, но вместо пола теперь появилась черная дышащая холодом дыра. Оттуда слышался смех. Нехороший смех, визгливый, от которого по рукам бежали мурашки. Следом раздалось чавканье.

Дыра поглотила Брента и захлопнулась.

Пугало, довольно ухмыльнувшись, двинулось к Джесс и схватило ее за горло, пережимая дыхательные пути и заставляя девушку судорожно ловить воздух. Во рту появился металлический вкус.

В глазах потемнело и…

– …мы всегда будем вместе, Джесс? – спрашивает он в который раз, касаясь теплыми губами ее лба.

– Всегда, Брент, – обещает она, гладя его по предплечью. И вместе с ней его гладит солнце, проникающее сквозь открытое окно. За окном шумит лес. И пахнет смолой и хвоей.

Она не выдерживает и целует его, нависнув сверху.

– Я сойду без тебя с ума, – шепчет он, обнимая ее. А она смеется.

Им так хорошо вместе.

И время хочется остановить.