Кто такие либералы чем отличаются от консерваторов. Консерваторы или либералы

Мы привыкли мыслить в рамках привычных дихотомий. Каждому явлению нашего мира мы привыкли подбирать «подходящего антагониста», черному противопоставлять белое, а холодному - горячее. Но если с «обыденными» парами все обстоит «нормально» (или, по крайней мере, приемлимо), то подобное отношение к явлениям более сложного мира приводит к значительным ошибкам. Взять, такую, казалось бы, привычную дихотомию политического мира, как противопоставление либералов консерваторам и наоборот. Кажется, что может быть более естественным - одни люди стремяться к прогрессу, к изменению окружающего мира, к установлению новых отношений. А другие - стараются поддерживать прежний порядок, старые нормы и правила. Можно поддерживать тех или иных, можно относить себя к тому или иному «лагерю», но отрицать подобное деление нельзя.

Результат безусловного принятия этой дихотомии мы можем наблюдать своими глазами. После «либерального расцвета» 1990 в Россию пришел «консервативный Ренессанс». Вкусившие «радость» «всеобщей либерализации» люди, как за последнюю соломинку, ухватились за идеи, казавшиеся полностью отрицающими все то, что принесло столько горя. 2000 годы стали годами, когда в России сформировалась т.н. «консервативная доктрина» (в общем-то, она продолжает действовать и сейчас). Эта доктрина ставила своей целью отказ от каких-либо резких изменений, провозглашение главной ценностью пресловутую «стабильность» (проявляющуюся, в том числе, и в неизменности власти), а самое главнгое, опору на «традиционные ценности» - собственность государство, религию, семью. Причем, как не удивительно, этот курс не является чистой «выдумкой Кремля», он получал и получает до сих пор поддержку населения - настолько отвратительна народу кажется «противоположная сторона»...

Но если приглядеться повнимательнее, то можно увидеть, что особого отличия современной политики от того, что было пятнадцать лет, назад нет. Да, народ в целом стал жить лучше, порой значительно (но и в 1990 была прослойка людей, которые значительно улучшили уровень своей жизни по сравнению с предыдущим периодом, причем довольно большая). Но как раз это естественно - причем дело даже не ценах на нефть. В 2000 -2010 гг. окончательно сформировался сектор «новой экономики» - от банковской деятельности до строительства и автосборки - который в 1990 годах только начинал расти. И по мере того, как этот сектор рос и развивался - росли доходы лиц, связанных с ним. Впрочем, эта тема требует отдельного разговора, отмечу только, что параллельно с ростом данной «новой экономики» в стране продолжались (и продолжаются) и иные процессы, ведущие свое начало из тех же 1990 годов. Это - приватизация и разгосударстливование всех сфер жизни, от продажи заводов до либерализации социальной сферы, не говоря уж о финансовой политике.

И вся эта вполне либеральная дейтельность прекрасно сочетается с провозглашенным консервативным курсом властей, со все усиливающейся патриотической пропагандой и заявлениям об «опоре на традиционные ценности». Поэтому многим замечающим это людям кажется, что речь идет об чистом обмане, о том, что либеральный Путин «косит» под консерватора и традиционалиста. И чем дальше, тем больше таких людей. Но, как не странно, тут все намного интереснее, нежели банальный обман...

Дело в том, что противопоставление «либерализм-консерватизм», кажущееся для нас чуть ли не вечной истиной, на данный момент не имеет никаких оснований. Тут мы имеем дело с типичным анахронизмом (или как это правильно называется), когда понятия, бывшие когда-то абсолютно корректными,со временем совершенно сменили свое значение. Используя противопоставление «либерализм-консерватизм», мы невольно переносимся в реалии более чем столетней давности, относящиеся совершенно к иному обществу, нежели наше...

Понятие либерализма вошло в наш язык со времени Великой Французской Революции. Либерализм сам по себе был порождением Нового Времени, с его формирующимися капиталистическими отношениями, идущими на смену традиционным феодальным. Он соответствовал мышлению члена буржуазного общества, приходящего на смены традиционному представителя сословного мира. В этом смысле, либерализм, безусловно, был прогрессивным явлением. И его утверждение примата личности и приоритет частных интересов над государственными, в это время, так же были прогрессивными явлениями – хотя бы потому, что понятие «национального интереса» в это время не существовало, и государства представляли собой «чистый инструмент» для решения проблем верхушки общества ("Государство - это я"). Например, идея «общественного договора» - к которой сводится значительная часть либеральной доктрины – способствовала демократизации управления обществом, в которое стало вовлекаться большее число людей (что, естественно, повышало устойчивость общественной системы).

Однако в условиях России либерализм имел, наверное, еще большее значение. В условиях полуфеодальной монархии «экономическая часть» либеральной доктрины была мало востребована: если свободный рынок практически не существует в силу низкого прибавочного продукта, то никакие декларации тут не помогут. А вот «политическая часть», связанная с т.н. «гражданскими свободами», оказалась подхвачена формирующейся русской интеллигенцией, став одним из фундаментов исповедуемой ей идеологии.. Об интеллигенции я уже не раз писал, поэтому особенно повторяться не буду, отмечу только, что если в Европе либерализм был выражением всеобщего, буржуазного и практически мещанского мировоззрения, то в России он стал одним из механизмов формирования русского революционного движения. И пусть потом революционеры с усмешкой смотрели на свое прошлое увлечение, справедливо считая либерализм присущим лишь обывателям, но сформировалось русское революционное движение, во многом, именно благодаря либеральной среде...

Разумеется, этот русский либерализм имел явное ограничение по времени существования – он мог существовать до тех пор, пока существовала русская интеллигенция, как особое общественное явление. Революция 1917 года привела к переформатированию общества, к его полной пересборке, при этом «пересобиралась» и интеллигенция, как таковая. Тут нет смысла подробно говорить об это процессе – это отдельная большая тема. Отмечу только, что «новая» (советская) и «старая» (русская) интеллигенция отличались очень существенно, и не только потому, что «новая» на 99% состояла из выходцев из пролетарских слоев. Гораздо важнее то, что «новая» интеллигенция имела совершенно иную структуру, они изначально оказывалась встроена в производственную систему страны, полностью востребована ею, в отличие от старой. Но об особенностях отношения дореволюционной интеллигенции и производства я так же присал, и повторяться не буду. Просто отмечу, что в новой жизни не было никаких предпосылок для развития и сохранения сколь либо массового слоя, имеющего потребность в либеральном маировоззрении, и следовательно, русские либералы остались в прошлом.

Так откуда же взялись современные либералы? Вопрос этот так же не представляет проблемы: они являются порождением позднесоветской системы. Современный российский либерализм никак не наследовал русской либеральной традиции, представители которой или бежали заграницу, или превратились в советских граждан. Соответственно, ни о какой преемственности речи идти тут не может. Даже «источники» «обеих либерализмов» разные: либерализм дореволюционный был основан, как сказано выше, на французских источниках, на Монтескье, Руссо, Вольтере. Либерализм современный положил в свое основание т.н. «австрийскую школу»: фон Мизеса, фон Хайека и т.д. Но тут нет смысла рассуждать о трансформации либерализма за последние 200 лет, когда на место прежнего главенства т.н. гражданских свобод пришло главенство свобод экономических, (прежде всего, свободы частного предпринимательства, превратившейся в современном мире в «суперценность»). Это требует отдельного разговора, да и дело тут не в этом.

Гораздо более важным является то, что причины для появления либеральной доктрины в дореволюционном, и в позднесоветском варианте различны.
Главной потребностью, сделавший либерали зм привлекательным для русского интеллигента, была потребность поддержания своего уровня негэнтропии. Дело в том, что в условиях высокого энтропийного градиента, существовавшего в Империи, образованный гражданин чувствовал себя очень некомфортно. Собственно, и само требование гражданский свобод было связано именно с этим – с тем, чтобы как можно больше распространить «поле образованности», сделать мир как можно более комфортным для людей «мира Знания». Отсюда проистекает и желание народного просвещения, бывшее одной из основных идей дореволюционных либералов. И даже желание народного освобождения революционеров происходит от той же основы. Но не только революционер, а даже самый «изряднопорядочный» либерал в любом случае желал для государства российского максимального развития, которое лишило бы его «энтропийного кошмара». Т.е. русский либерал был, безусловно, прогрессистом.

Забавно, кстати, что при этом данный либерал одновременно должен был желать и продолжения текущего положения, которое обеспечивало ему более-менее приемлемое экономическое состояние: даже если не брать владельцев поместий, то все равно, следует помнить, что низкий уровень развития масс означал и низкий уровень зарплат и цен. Это позволяло даже довольно низкооплачиваемым (по европейским меркам) представителям образованного слоя хорошо питаться, иметь прислугу и снимать приличное по европейским меркам жилье. Данная особенность придавало русской либеральной интеллигенции определенную шизофреничность мышления, когда с одной стороны, она желала просвещения и развития народа, а с другой, наоборот, должна была желать сохранения текущего порядка вещей.

Но, при всем прочем, и эта шизофремничность была благом. Она заставляла мыслящую молодежь стремиться к ее разрешению (всякий раскол сознания – это несомненный дискомфорт для разумного существа). В стремлении к этому одни шли в революционеры, другие – уходили в ту или иную отрасль знания, шли в народные учителя, в земские врачи, уходили в науку и технику, в литературу и т.д., но почти всегда на этом пути они отбрасывали материальный успех, как что-то ненужное. И этим – они создавали тот «локус будущего», что дал основание новому российскому (советскому) обществу после революционной пересборки. Впрочем, об этом я тоже писал, и повторяться не буду…

В общем, еще раз отмечу, что русский либерализм был однозначно прогрессистским и демократическим. Но с современным либерализмом сложилась совершенно иная ситуация. Как уже сказано выше, зародился он в недрах позднесоветского общества, кардинально отличавшемся от общества дореволюционного. Если дореволюционный интеллигент был окружен «тьмой невежества» и страдал от недостатка культурного обмена, то позднесоветский, напротив, жил в условиях высокой информационной связности. Теперь принято говорить о некоей «советской цензуре» и прочих «ужасах режима». Но на деле эта «цензура» (даже без учета того, что касался она довольно узкой категории произведений искусства), равным образом, как и пресловутый «дефицит» культурных произведений (книг, пластинок) был связан именно с очень широким культурным полем в стране. В отличие от дореволюционной ситуации, где культурный обмен был ограничен узким кругом лиц (даже в столицах интеллектуалы, как правило знали друг друга в лицо, а в маленьких городках культурный круг вообще составлял считанное количество лиц) в СССР культурную информацию потребляли все. Тиражи книг составлял миллионы (и для классики, и для беллетристики) – и все равно, их не хватало (отсюда очереди, «доставания» и т.п. неприятные явления). Но одновременно с этим, любой, пускай даже сугубо «нишевой», культурный продукт, попав в подобную среду, очень быстро становился потребным для широких масс. Массовые епотребности охватывали самые неожиданные вещи: от крайне специфических произведений Солженицына до какой-нибудь Махабхараты. Кому сейчас вообще нужна Махабхарата? Или Солженицын? Или даже булгаковская «Мастер и Маргарита», за которой в СССР гонялись (а сейчас мало кто читает). А тогда книге достаточно было попасть в руки некоторых интеллектуалов, и все – потребность в ней распространялась по всей стране, затрагивая не только инженеров и учителей, но даже слесарей и сантехников. В СССР дефицитом был Кафка – поистине, кафкианская ситуация!

Понятное дело, что никаким «энтропийным градиентом» в подобной ситуации и не пахло. Ситуация была обратная – многие испытывали потребность в выделения себя из общего поля, в идентификации с определенной группой. Если российский интеллигент страдал от того, что не имеет возможности общения и обмена информацией со сколь-либо широким кругом лиц, то позднесоветский, напротив, боялся размытия собственной идентичности. Какой смысл читать Кафку, если то же самое делает слесарь в автосервисе? Особенно серьезно данная проблема возникала у т.н. «творческой интеллигенции», которая, как правило, не объединена формальными группами. Для нее необходимость идентификации «по культурному признаку» являлась чуть-ли не основной. И как ирония судьбы, информационная сверхсвязность общества (против которой все и затевалось) «растиражировала» эту их необходимость «особости» по остальным социальным слоям...

Тут нет смысла подробно описывать данное явление, а равным образом и рассуждать о том, могло ли советское общество остаться единым. Разумеется могло, и до определенного времени прекрасно это делало. Однако случилось то, что случилось, и чем дальше, тем сильнее продолжался этот путь к расколу, все сильнее нарастала в обществе потребность в иерархии. Именно тут лежит основание того явления, которое можно назвать «консервативным поворотом» позднесоветского человека - переход от простого поиска различий к признанию иерархичности мира и к стремлению усилить эту иерархию, выделить разницу между собой и нижележащими слоями. Тут годился любой «откат назад» - даже недавнее прошлое, когда профессора жили в «сталинках», а рабочие – в коммуналках (и, соотвественно, получали совершенно разные деньги), уже выглядело привлекательным. Но сталинское время, все же, было достаточно эгалитарно для того, чтобы стать «базисом» позднесоветского консерватизма. Движение назад пошло дальше, и эталоном жизни оказалась пресловутая «Россия, которую мы потеряли».

Удивительное дело: дореволюционные российские интеллигенты видели желаемое будущее в снижение разницы между разными общественными слоями, а позднесоветские – стремились к обратному и видели в «той жизни» свой идеал. Красивые платья женщин, не знающих домашних забот, роскошные (на фоне советского ширпотреба) интерьеры - в общем, красивая жизнь дореволюционной элиты (из которой было исключено всякое упоминание о производстве), стала желанной для позднесоветского человека. Все эти «балы, красавицы, лакеи, юнкера» постоянно прорываются в огромном количестве фильмов и книг этого времени, от романов Пикуля до «Жестокого романса» и «Неоконченной пьесы для механического пианино». Разумеется, вначале это оставалось только культурным феноменом, но со временем данный «консервативный слой» начал воздействовать и на все остальные сферы жизни.

Разумеется, эта «консервативный поворот» не ограничивалась только дореволюционной Россией. Для него годился любой «мир», где общественное разделение было более-менее выражено. Помимо дореволюционной жизни, подобными свойствами для позднесоветского человека обладал, например, тот же «мир Запада», показанный в огромном количестве фильмов и романов. Удивительно, но те самые фильмы, которые западные режиссеры снимали в качестве критики существующего там положения (в том числе и неравенства), позднесоветские люди воспринимали почти исключительно как иллюстрацию «красивой жизни», просто пропуская мимо сознания все старания режиссеров.

Поэтому можно сказать, что и пресловутые монархисты и сторонники «России которую мы потеряли», и самые что ни на есть либералы-западники на самом деле хотели одного - общества с четко выраженным неравенством (разумеется, где они были бы наверху). Исходя из этого формировались для них и базисные ценности, сильно не расходящиеся и у «западников» и у «настоящих консерваторов» - это, прежде всего, собственность, альфа и омега постсоветского мировоззрения. Кроме собственности подобной ценностью оказалась, как не удивительно, семья – несмотря на то, что «западники» часто декларировали достаточно либеральные нормы отношения к ней. Но при этом одно оставалось неизменным – семья (не важно, традиционная у «консерваторов» или нетрадиционная у «западников») рассматривается, как однозначно закрытая от общества ячейка, как способ дополнительного выделения иерархии (через передачу «семейных традиций»и, разумеется, наследования собственности). Именно эта сфера семейной жизни выступает, как однозначная константа и для «консерваторов», и для «либералов». Для последних это забавным образом проявляется, например, в стремлении предоставить т.н. нетрадиционным семьям все те юридические гарантии, что имеют семьи «традиционные» (и прежде всего, отношения к собственности).

Но если вопрос о семье еще кажется спорным (с т.з. обыденного взгляда), то вопрос с религиозным отношением позднесоветского человека достаточно ясен. Он состоит в том, что позднесоветский человек однозначно выбирал религиозное мировоззрение в качестве единственно возможного. Конкретная религия тут была не важна – особенностью позднесоветской восприятия мира было признание некоего «верховного существа» (как тогда говорили, «там что-то есть»). Причем признание это носило исключительно мистический, даже магический характер – большинство надеялось за свое «хорошее отношение» к этой «сверхсиле» получить какие-либо блага. В этом смысле, данное мировоззрение находится много «ниже» классических религий с их мощным этическим аппаратом, и отсылает к очень древним культам. На этом фоне не выглядит удивительным, например, формирование фундаменталистских организаций исламского толка в постсоветских странах или расцвет всевозможных сект в начале 1990 годов.

В общем-то, общность интересов и «либералов» и «консерваторов» (а по сути, одних и тех же антисоветчиков) приводила к тому, что до определенного момента, особого противоречия между ними не существовало. В августе 1991 года и те, и другие приветствовали падение ненавистного Совка, радовались пришествию новой, «демократической» власти. И абсолютно неудивительно, что последующее правление «гайдварочубайсов» периода ельцинизма опиралось именно на указанную «консервативную триаду»: собственность, семья, религия. Именно к ней отсылали пресловутые «либеральные реформы». Разумеется, многие могут возразить – вспомнить разгул преступности, падение нравственности и торжество проституции, наркомании и алкоголизма 1990 годов, что кажется мало совместимым с понятием «консервативных ценностей». Но данное утверждение неверно – недаром, та же проституция непременно присутствовала в жизни любого консервативного общества, будь то дореволюционная Российская Империя, викторианская Британия, пуританские США или какая-нибудь Австро-Венгрия. Да и бандитизм на самом деле существует, начиная с появления самого понятия собственности.

Впрочем, это отдельная большая тема. Пока же можно отметить, что отдельные пороки никогда и нигде ни коим образом не затрагивают главную ценность консерваторов – пирамиду общественной иерархии. Напротив, они «оттеняют» ее ценность и способствуют пониманию ее важности (особенно у представителей верхних «уровней», которые видят ужасы «дна» и еще сильнее держаться за свое положение). Не затрагивает – а напротив, усиливает – эту пирамиду и религиозная вражда, поэтому, как сказано выше, сторонники «либерально-западнических» ценностей так легко в постсоветском мире находили язык с представителями самых фундаменталистских религиозных движений. Причем, с мусульманами – например, сейчас мы можем наблюдать «натурный эксперимент» на той же Украине, где пресловутая «либеральная победа» приводит к усилению религиозности в обществе, вплоть до введения института военных священников...

В общем, можно сказать, что общая «генетическая основа» и «либералов», и «консерваторов» (включая ультраправых) на постсоветском обществе делает неважными все декларируемые с обеих сторон различия. Опять же, наблюдая за Украиной, можно четко увидеть, что и «либеральные» и «консервативные» группы имеют одно общее антисоветское направление, которое и является единственно ценным для них. Ненависть к «ватникам» - совкам, носителям советских ценностей (в представлении обеих групп) оказывается важнее, нежели все остальные противоречия. Впрочем, то же самое можно отнести и к России, за исключением, может быть, меньшего «накала страстей». Если не брать конкуренцию за ресурсы, то и «либералы», и «консерваторы» настроены одинаково антисоветски, так же желают сохранять и выстраивать общественную пирамиду, и похоже, единственное, что их отличает – это мнение о персонах, которые должны быть наверху.

Впрочем, об актуальной политике я тут вести речь не собираюсь. Просто хочу отметить, что никакой существенной разницы между «либералами» и «консерваторами» нет и быть не может, выбор между этими силами – классический случай «ложной альтернативы», ошибки мышления. Постсоветский либерализм, вопреки своему «дореволюционному» тезке, не имеет ничего общего ни с прогрессом, ни, даже, с либеральными свободами (которые не являются для него сверхценностью, в отличие от собственности). Понимание этого позволит избежать огромного числа ошибок: например, в качестве борьбы с «либералами» выбирать сторону консерваторов и требовать ограничение либеральных свобод (и наоборот, становиться либералом, и бороться с такими «консервативными ценностями», как Родина или патриотизм).

А реальной ценностью для обоих сил выступает иерархическая общественная пирамида. Это следует понимать, чтобы не метаться, как маятник, меняя «либеральное шило» на «консервативное мыло»...

Самые популярные философские и общественно-политические течения в современной науке. На протяжении XX века большой популярностью пользовались также анархизм и марксизм, однако сейчас они находят все меньше сторонников.

При этом знать и уметь отличать все эти общественно-политические течения необходимо, чтобы разбираться в обществознании и правоведении.

Либеральные учения

Социализм, либерализм, консерватизм - общественно-политические течения, представителей которых сегодня больше всего в парламентах стран во всем мире. Рассмотрим их подробнее.

Большую популярность в XX веке набрало либеральное течение. Либерализм однозначно выступает за права и свободы любого человека, независимо от его национальности, религии, убеждений и социального положения. При этом ставит эти права и свободы превыше всего, провозглашая их главной ценностью. Более того, при либерализме они представляют основу экономической и общественной жизни.

Влияние церкви и государства на общественные институты строго контролируется и ограничивается в соответствии с конституцией. Главное, чего добиваются либералы, разрешения свободно высказываться, выбирать религию либо отказываться от нее, свободно голосовать на честных и независимых выборах за любых кандидатов.

В экономической жизни социализм, либерализм, консерватизм делают ставку на разные приоритеты. Либералы выступают за полную свободную торговлю и ведение предпринимательской деятельности.

В области юриспруденции главным является верховенство закона над всеми ветвями власти. Перед буквой закона равны все, независимо от социального и финансового статуса. Сравнение либерализма, консерватизма, социализма помогают лучше запомнить и осознать, чем отличается друг от друга каждое из этих течений.

Социализм

Социализм во главу угла ставит принцип социальной справедливости. А также равенства и свободы. В широком смысле слова социализм - это общественный стой, который живет по вышеуказанным принципам.

Глобальной целью социализма является свержение капитализма и строительство в будущем совершенного общества - коммунизма. Этот общественный строй должен закончить предысторию человечества и стать началом его новой, подлинной истории, - утверждают основатели и идеологи этого течения. Для достижения этой цели мобилизуются и применяются все ресурсы.

Социализм, либерализм, консерватизм отличаются по своим главным принципам. У социалистов это отказ от частной собственности в пользу общественной, а также введение общественного контроля за использованием природных недр и ресурсов. Все в государстве воспринимается как общее - это один из основополагающих принципов учения.

Консерватизм

Главное в консерватизме - следование традиционным, устоявшимся ценностям и порядкам, а также религиозным доктринам. Сохранение традиций и имеющихся общественных институтов - главное, за что выступают консерваторы.

Во внутренней политике для них основной ценностью является имеющийся государственный и общественный порядок. Консерваторы категорически против радикальных реформ, сравнивают их с экстремизмом.

Во внешней политике приверженцы этой идеологии уделяют основное внимание усилению безопасности при воздействии извне, допускают применение силы для решения политических конфликтов. При этом дружеские отношения поддерживают с традиционными союзниками, с недоверием относясь к новым партнерам.

Анархизм

Говоря про либерализм, консерватизм, социализм, анархизм нельзя не упомянуть. Это которая основывается на абсолютной свободе. Ее главная цель - уничтожение любого возможного способа эксплуатации одного человека другим.

Вместо власти анархисты предлагают ввести взаимовыгодное сотрудничество индивидов. Власть, по их мнению, следует упразднить, так как она основана на подавлении богатыми и статусными людьми всех остальных.

Все отношения в обществе должны основываться на личной заинтересованности каждого человека, а также на его добровольном согласии, максимальной взаимопомощи и персональной ответственности. При этом главное - ликвидация любых проявлений власти.

Марксизм

Для того чтобы досконально изучить консерватизм, либерализм, социализм, марксизм также необходимо знать и понимать. Это учение наложило серьезный отпечаток на большинство общественных институтов XX века.

Основано это философское учение в XIX веке Карлом Марксом и При этом впоследствии разные партии и политические движения часто по-своему трактовали это учение.

По сути, марксизм - одна из разновидностей социализма, у них много общего во всех сферах. Ключевое значение в этой теории имеют три составляющих. Исторический материализм, когда история человеческого общества понимается как частный случай естественного Также учение о когда окончательная цена товара не определяется правилами рынка, а зависит только от затраченных для его производства усилий. Кроме того, основа марксизма - идея о диктатуре пролетариата.

Сравнение научных теорий

Для того чтобы досконально разобраться, что означает каждая из теорий, лучше всего применить вопросы для сравнения. Либерализм, консерватизм, социализм в этом случае предстанут как четкие и ясные понятия.

Главное, в чем предстоит разобраться, - роль государства в экономической жизни при каждом из этих учений, позиция по решению социальных общественных проблем, а также, в чем каждый строй видит пределы личной свободы гражданина.

В главном единство, в остальном свобода, во всём любовь.

(бл. Августин)

Политизация социума, накладывает свой отпечаток на все общественные институты. Вместе с этим влиянием и в быту внедряется привычка делить людей не по духовным признакам, а по партийной принадлежности, определяя её терминологией, свойственной политике. Церковь как сообщество людей, укоренённых в социуме не обошло это печальное влияние. И хотя всё началось ещё при св. Константине Великом (IV в.), политизация сознания не касалась обывателей, составляющих большинство в Церкви, пока не начались революционные преобразования в мире «кесаря» в «новое время», в так называемую «эпоху просвещения». Современная Церковь только «пожинает плоды» насаженного раньше…

И сегодня стоит обывателю, обретшему веру, войти в стены Церкви, как его начинают вынуждать сделать выбор, и примкнуть к той или другой «партии старших товарищей», навязывающих свои убеждения.

Когда приходит время и «крещёный» человек «воцерковляется», переходит из категории «захожан» (1) в категорию «прихожан»(2), ему неизбежно предстоит остановиться на распутье, как некогда Илье Муромцу. Только на «камне преткновения» будут написаны слова: кто направо пойдёт — «консерваторов» найдёт, кто налево пойдёт — к «либералам» попадёт, а кто прямо пойдёт — Христа обретёт.

Неокрепшему духовно неофиту(3), повернувшему «направо» или «налево», предстоит столкнуться не со Христом, а с полемикой вокруг канонических правил Церкви, по вопросам, связанным с богослужением, миром, богословскими мнениями. К тому же ему предстоит погрузиться не в братское разномыслие, ведущее к мудрости , а в непримиримое разногласие врагов, язык которых: взаимообвинения, недоверие, упрёки и насмешки.

А теперь представьте: неофит, лишённый Евангельского понимания вселенского Православия, так как ему вместо Христова Духа вложили в мозги и сердце «православие избранных», в котором Христос упоминается лишь потому, что без Него, вроде, как и нельзя, и вот этот неофит сам становится учителем, порождая следующее поколение «учителей церкви». И бьёт он копытом, охраняя своё «местечковое православие», и яма, разделяющая христиан, под его копытом становится глубже…

В докладе на епархиальном собрании Московской епархии Святейший Патриарх Кирилл выразил свое мнение о внутрицерковных дискуссиях: «Мы в общем-то уже привыкли к тому, что живем в информационную эпоху, но часто ли мы задумываемся о том, какие ценности и законы навязывает нам эта эпоха и какие изменения принесла она в интеллектуальную, эмоциональную и духовную жизнь человека?…

Теперь трибуна зачастую принадлежит не тем, кто умнее, опытнее или компетентнее, а тому, кто хочет самоутвердиться и доказать другим свое превосходство. Современные СМИ, особенно Интернет,… стали своеобразной ярмаркой тщеславия, шумным базаром, на котором побеждает тот, кто кричит громче…

К сожалению, некоторые из нас вольно или невольно становятся жертвами подобного формата общения. Это позорит достоинство священнослужителя, призвание которого быть не самым крикливым участником спора, но свидетелем Истины. Победить человека в споре – «пиррова победа» для пастыря, если это вызывает ожесточение и ненависть оппонента. Если клирик не способен сохранять пастырское достоинство в дискуссии, лучше вообще в нее не ввязываться.

Естественное для Церкви разномыслие, о котором говорил апостол Павел (см. 1 Кор. 11, 19), отражаясь в информационной среде, подчас принимает абсурдные формы. … В виртуальном пространстве формируются группы церковных либералов и консерваторов, которые ищут не Истину, не правду Божию, а способ, как больнее уколоть, острее уязвить друг друга. Это весьма печальная тенденция. Внутрицерковные разделения, распри и вражда – свидетельство младенчества в вере, ребячества, которое подчас принимает хулиганские формы… Все это глубоко чуждо самому духу Евангельского учения»…

И снова вернёмся к «камню преткновения»: что выбрать? «Консерватизм» или «Либерализм», «левое» или «правое» из христианских воззрений? Нет, только вперёд! Сам Христос облегчает нам задачу выбора: «кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мар.8:34), — следовательно: не налево, не направо, а прямо, туда, где Христос, Его Крест, покрывающий в тени Своей любви множество грехов (см. 1Пет.4;8) и примиряющий врагов: «тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» (Исаия 11:6).

Что же такое «консерватизм» и «либерализм» и приложимы ли эти понятия к Церкви? Попробуем в этом разобраться.

Как направление в западной политологии, философии, социологии «консерватизм» возникает как ответ на социальные изменения, которые раскачивали мировой правопорядок с середины XVIII столетия в связи с крахом феодализма. Понятие «консерватизм» впервые было использовано французским писателем Шатобрианом. История консерватизма (собственно, как и либерализма) начинается со времен Великой Французской революции, которая бросила вызов самим основам «старого порядка», всем традиционным силам, всем формам господства Феодальной аристократии.

Консерватизм (от лат. conservo - сохраняю) - приверженность традиционным ценностям и порядкам, социальным и религиозным доктринам. За главную ценность принимается сохранение традиций общества, его институтов и ценностей. Консерваторы подчёркивают ценность государственного и общественного порядка и отвергают радикальные реформы, расцениваемые ими как экстремизм. Делают ставку на укрепление безопасности, допускают применение военной силы в случае угрозы этой безопасности. Стараются поддерживать традиционных союзников. Отстаивают внутригосударственный протекционизм (4).

Понятие «либерализм» появилось в начале 19 века. Первоначально либералами называли группу депутатов-националистов в испанском парламенте. Затем это понятие вошло во все европейские языки, однако в несколько ином значении. Его можно рассматривать как непосредственное продолжение политической философии эпохи Просвещения. «Отцом либерализма» называют Джона Локка.

Либерализм (от лат. liberalis - свободный) - философское и общественно-политическое течение, провозглашает права и свободы каждого человека высшей ценностью и устанавливает их правовой основой общественного и экономического порядка. При этом возможности государства и церкви влиять на жизнь общества ограничиваются конституцией. Важнейшими свободами в современном либерализме признаются: право на жизнь, свободу, собственность, свобода публично высказываться, свобода выбора религии, свобода выбирать себе представителей на честных и свободных выборах. В юридическом отношении принципами либерализма являются верховенство закона над волей правителей и равенство всех граждан перед законом вне зависимости от их богатства, положения и влияния. Отстаивают открытость государств и широкое их сотрудничество.

Эти общественно-политические системы разделили и церковное сознание на два лагеря. В чём же различие церковных «консерваторов» и «либералов»? Как известно во всех партиях есть: радикалы, центристы и уклонисты и их взгляды по не которым, а и иногда и по многим вопросам неодинаковы, но есть то, что является общим для всех, что, собственно, и объединяет их в «партию». И мы, говоря о церковных «консерваторах» и «либералах», рассмотрим их основные взгляды, которые свойственны большинству:

Консерваторы	Либералы (модернисты)
Склонность преувеличивать влияние сатаны в мире, близкое к гностическому дуализму: *Князь мира сего – сатана* (Ин.14:30), *Христос — не от сего мира* (Ин.8:23). Отсюда противопоставление Церкви миру, она воспринимается местом спасения от него.	Склонность преуменьшать влияние сатаны в мире. «Ибо младенец родился нам - Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Исаия 9:6). Церковь воспринимают открытой миру, призвание которой понимают в оцерковлении мира.
Отношение к греху, прежде всего, как к преступлению перед Богом.	Отношение к греху, прежде всего, как к болезни души.
Убеждены, что полнота истины и благодати сохранилась только в РПЦ, все остальные Церкви в меньшей или большей степени находятся в прелести. Протестанты и другие религии во власти сатаны.	Полнота истины и благодати во Христе и Его небесной Церкви. Все земные Церкви, ведомые Им к Царству Небесному, не совершенны и только на пути к Ней. А так как *«Дух дышит, где хочет»* (Ин.3:8) и каждый человек сотворён по *«образу Божьему»* (Быт.1:26), то и другие религии не лишены присутствия Божия.
Считают экуменизм происками сатаны, направленными на разрушение Церкви.	Благосклонно относятся к экуменическому движению, видя в нём попытку социального примирения христиан.
Убеждённые сторонники централизованной светской власти: теократии, монархии, авторитаризма, защищающей интересы Церкви. Противники эволюции человеческого духа и общества в истории, верят что всё «лучшее» осталось в прошлом, убеждены в необходимости реставрации.	Предпочитают либеральные формы правления, защищающие частные права каждой личности. Убеждённые сторонники полного отделения Церкви от государства. Сторонники эволюции человеческого духа и общества в истории, верят в развитие от «низшего» к «высшему».
Как хранители «идеалов прошлого» склонны считать неизменными не только догматы, данные человеку в откровении Богом, но и исторические канонические правила, появлявшиеся по мере исторической необходимости.	Как сторонники эволюции, в том числе и эволюции человеческого духа считают, что канонические правила могут устаревать и изменяться во времени.
Как сторонники полной догматизации церковных установлений, являются противниками каких-либо изменений в богослужебной практике: язык, календарь, сокращения и т.д.	Не видят никаких догматических препятствий к изменениям, ведущим к большему пониманию богословия, богослужения и единению христиан.
Отношение к плоти близкое к гностическому: «плоть темница духа», некоторые подсознательно воспринимают её как зло. Поэтому считают приоритетным борьбу с плотью, которая выражается прежде всего в посте, вычитывании молитвенных правил, посещении служб, остальное следует за этим.	Считая что «нерассудительно относиться враждебно к естеству плоти» (5), считают приоритетным развитие духа в единстве с плотью, которое выражается прежде всего в развитии ума (учёба во всём), творческих дарований (созидательное участие в преобразовании мира), доброделание, остальное следует за этим.
Евхаристия остаётся основополагающей и в борьбе, и в развитии тех и других.
Исходя из отношения к плоти, воспринимают эротические отношения греховными, в том числе и в семье. Склонны считать невенчанный брак блудом. Превозносят монашество над семьёй.	Считая, что Бог: *«сделал всё прекрасным в своё время»* (Екк.3:11), и сотворив человека, сотворил прежде всего семью: *«сотворил его; мужчину и женщину сотворил их»* (Быт.1:27), воспринимают эротические отношения как дар Божий: *«и благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю»* (Быт.1:28). Склонны превозносить семью над монашеством.
Воспринимая образ Бога Судии в категориях этого мира, верят что преступившие закон будут наказаны. *«И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное»* (Откр.20:15).	Веря, что *«что Бог есть любовь»* (1 Ин.4:8) и Врачеватель душ человеческих (Мф. 9:12), *«который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины»* (1Тим.2:4), надеются на спасение всех.
Неприятие инакомыслия, уверенность в своей правоте свойственны и тем и другим.

Если мы рассмотрим внимательно «спорные мнения» церковных «консерваторов» и «либералов», мы увидим, что первые защищают и идеализируют «прошлое», вторые идеализируют и надеются на «будущее». В связи с этим, можно с полной уверенностью сказать, их «разногласия» находятся во власти времени, выражаясь христианской символикой: они принадлежат миру «кесаря», а мы помним, что говорил Христос: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф.22:21).

Сам Бог не может быть «консервативным», потому что в Нём нет «вчера». Он, если так можно выразиться, всегда «новый» в вечном рождении Сына и постоянном творческом процессе. Но Бог не может быть и «либералом», потому что в Нём нет «завтра», Он абсолютен, неизменен и вечен. Следовательно, ни «консерватизм», ни «либерализм» не могут быть христианскими по сути, так как не относятся к области духа и мнения, которые они отстаивают, коренятся в падшем мире «кесаря», а не в божьем «Царстве Небесном». Но несмотря на это, сами христиане вполне могут быть консерваторами и либералами, только не по духу, а по плоти, принадлежащей миру «кесаря». Склонность к тому или другому коренится, не в духовном начале человека, а в психо-эмоциональном устроении, а возможно, и в его генотипе. Вспомним, что все естественные законы бытия коренятся в естественной природе человека. Ведь мы знаем что: «создал Господь Бог человека из праха земного» (Быт.2:7), а «рожденное от плоти есть плоть» (Иоан.3:6)…

Человек — существо антиномичное (6). Будучи существом богоподобным, в нём, как во Христе, две природы: первая естественная «земная» — душа и тело, вторая сверхестественная «небесная» — дух, дыхание Божие. Бог в сотворённую земную плоть человека «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт.2:7), а так как Сам «Бог есть дух» , то «и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин.4:24), ибо «рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Иоан.3:6).

Что это значит? Человек, в котором отражается Христос (Гал.4;19) — жилец двух миров, которые неслиянно, но и нераздельно сходятся в нём. Два этих мира – духовный и материальный живут по разным законам.

Человек призван быть посредником между этими мирами: живя в царстве духа преображать и одухотворять царство материи. Но человек существо множественное, и каждое «Я» призвано быть членом единого Тела Христова (1 Коринф. 12:27), и каждое «Я» соединяется в Нём в единое богочеловечество, неслиянно и нераздельно, через Церковь. Потому и в Церкви две природы: земная и небесная, рождённые от плоти и от духа. В Церкви они сходятся и сосуществуют друг в друге нераздельно и неслиянно. Она, как и человек, принадлежит двум мирам, и даже прежде человека, Церковь — «есть Тело Его (Христа), полнота Наполняющего все во всем» (Еф.1:23)…

После человеческого грехопадения нарушена гармония сосуществования двух миров. Его сверхестественная природа потеряла непосредственную связь с «дыханием Божиим». Без этого «дыхания» христоцентризм (7) «образа и подобия Божия» в человеке превращается в эгоцентризм, а его богочеловечность в человекобожие. Бог создал человека по образу и подобию Своему, а человек, лишённый связи с Богом, создаёт образ Бога по образу и подобию человеческому. Человек берёт Божии функции судьи на себя, определяя за Него, кто прав, а кто нет, что нужно, а что недопустимо. И без благодатного присутствия Духа Христова человеческая душа порабощается плотью и сама того не сознавая, переносит плотские мудрования и в область духа. «Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном» (Рим.8:5). Потеряв связь с Богом, человек теряет и связь с Церковью «небесной», перестаёт воспринимать законы благодати, определяющие жизнь духовного мира. Ограничивая себя в рамках церкви «земной», живущей, как всё видимое на земле, по законам плоти, он неизбежно, начинает воспринимать эти законы «божественными» и вечными, начинается путаница между Божьим и кесаревым. Свои социальные склонности люди переносят на свои духовные воззрения …

Как известно, законы тварного бытия коренятся в энергии. Наука об энергоизменении, энерготечении и преобразовании энергии в работу была обозначена словом «термодинамика». Считается, что основополагающими являются два закона:

Закон сохранения и преобразования энергии называют «первым началом термодинамики», потому что он является основным правилом, определяющим, что произойдет с энергией в замкнутой системе. Энергия в природе не возникает из ничего и не исчезает: количество энергии неизменно, она только переходит из одной формы в другую.
Второе начало термодинамики можно сформулировать как закон возрастания энтропии замкнутой системы при необратимых процессах: любой необратимый процесс в замкнутой системе происходит так, что энтропия системы при этом возрастает. В незамкнутых системах энтропия может вести себя произвольным образом (возрастать, убывать, оставаться постоянной). Энтропия означает меру неупорядоченности или хаотичности системы («стремление к беспорядку»), влияющей на распределение энергии. Повторим еще раз, что энтропия остается постоянной в замкнутой системе только при обратимых (идеальных) процессах. При необратимых (неидеальный) процессах и в замкнутой системе энтропия всегда возрастает.
Парадокс взаимодействия этих законов заключается в том: чем меньше энтропия, тем более неравномерно распределение энергии, чем энтропия больше, тем более равномерно распределение энергии…

Вы спросите: зачем мы заговорили о физике. Дело в том, что все законы материального (плотского) мира, в том числе и человеческого социума, подчинены единым законам, а так как мы говорим о «консерватизме» и «либерализме», которые никак не относятся к законам духовного мира, а являются свойствами этого, нам никак не обойти законы термодинамики. В социуме именно «консерватизм» и «либерализм» их отражают. Каким образом?

«Консерватизм» — закон сохранения порядка (энергии) в замкнутой системе социума. Его цель — сохранение традиций (гармонии). Так как в этом мире «всё течёт и изменяется», «консерватизм» исполняет функции «преобразования энергии», — существовавшие в прошлом традиции преобразовывает применительно к новому времени, оберегая социум от разрушений и потрясений. Но по «правилу равномерного распределения энергии», «консервативная» тенденция, существующая сама в себе, ведёт к саморазрушению (необратимым процессам). Энергия традиций, каждый раз преобразовываясь, теряет свою действующую силу и это порождает «энтропию», которой становится «Либерализм» и привнесённая им реформация. Но сам в себе «либерализм» так же как и «Консерватизм» саморазрушителен, но по противоположной причине. Являясь «энтропией» социума он всегда несёт в себе «стремление к беспорядку», неизбежное свойство «либерализма» всегда быть неудовлетворенным существующим «сейчас». Но как законы термодинамики зависимы друг от друга и в своём столкновении рождают взаимодействие, поддерживающее гармонию мира, так «консерватизм» и «либерализм», не могут существовать друг без друга. Причём в социуме, как и в термодинамике, когда угасает реформаторская энергия либерализма, консервативная гармония социума начинает давать сбои, вырождаясь в разрушительную «бесплодность». И наоборот, либерализм, не упорядоченный консерватизмом ведёт к хаосу. В постоянной борьбе этих начал человечество двигается вперёд к «воскресению утерянного рая». Таким образом «консерватизм» и «либерализм» — это неизбежные естественные законы. Они неотделимы друг от друга и представляют собою диалектику развития человеческого общества в посюстороннем мире – борьбу и единство противоположностей…

Если отказаться от политизированного сознания, склонного четко разграничивать общество на своих и чужих, «чёрное» и «белое», мы увидим, что «консерватизм» и «либерализм» не могут быть разъединены и сосуществуют в едином общественном пространстве, более того, в каждом человеке в отдельности, примеров тому в истории Церкви множество. Надо сказать, что святости не может быть вообще без внутреннего, а часто без внешнего, «либерального» бунтарства. Весь ход истории Церкви свидетельствует нам о полной зависимости друг от друга консервативных и либеральных начал, порой так переплетённых, что трудно определить, где заканчивается одно и начинается второе.

«Либеральные» поступки святых отнюдь не мешали им отстаивать «консервативную» незыблемость Священного Предания. Более того, многие их преобразования сами стали частью «консервативных» ценностей. Примеров тому множество. Святители Василий Великий (ок. 330-379), Григорий Богослов (329-389) и др. Учителя Церкви применили языческую терминологию для определения христианских догматов и взяли за основу понимания творения Божия философские воззрения язычников: Платона (427 до н.э.-347 до н.э.) и Аристотеля (384 до н.э.-322 до н.э.). Св. Церковь соединила свой праздничный календарь с календарём основных языческих праздников. Свт. Иоанн Златоуст (ок. 347-407) сократил литургию и именно чин его литургии распространён в православии. Свт. Симеон Тримифунтский (около 270-348) был возведён на кафедру демократическим путём, в нарушении канонических правил Церкви. Свт. Григорий Палама (1296-1359) в борьбе с рационализмом современного ему православия, основываясь на платонизме, богословски обосновал учение о нетварных энергиях. Святые Кирилл (827-869) и Мефодий (815-885) перевели богослужебные тексты на язык, доступный для понимания славян, и этот язык используется и сейчас. Прп. Сергий Радонежский (род. 1314 или 1322 - 1392) и свт. Алексей Московский (род. между 1292-1305- ск. 1378) с большим трудом вводили несвойственное древней Руси общежительное монашество. Прп. Андрей Рублёв (ок. 1360-1428) изменил канон изображения Св. Троицы. Старчество в русском понимании, ныне принятое всеми, когда-то считалось «искушением бесовским» и прп. Нил Сорский (1433-1508), и прп. Серафим Саровский (1754 (или 1759)- 1833), и оптинские старцы (конец 19 начало 20 в.в.) были порицаемы церковноначалием и большинством монашествующих. Свт. Филарет Московский (1782-1867) перевёл со славянского на русский «Новый Завет». Свт. Иннокентий Московский (1797-1879) перевел некоторые богослужебные книги и Евангелие от Матфея на язык алеутов и эскимосов, для чего ему пришлось сначала изобрести алфавит, а свт. Николай Японский (1836-1912) на японский. Свт. Тихон Белавин (1865-1925) ввёл в богослужение новшество – народное пение «символа веры». Это малая толика того, что сейчас почитается «каноничным», а когда-то считалось либеральным нововведением.

Соотношение сил: «духовной свободы» и «плотяного рабства» во внутреннем устроении личности святых накладывало отпечаток на их поступки и мнения: свт. Григорий Нисский (ок. 335-394) верил, что и сатана раскается и спасён будет, свт. Василия Великого обвиняли в евхаристическом общении с подозреваемыми в еретичестве, свт. Афанасий Великий (ок. 295 – 373) с одной стороны ратовал за отделение Церкви от государства, с другой подстрекал светскую власть и народ к бунту против еретиков, свт. Иосиф Волоцкий (1439 -1515) с одной стороны секуляризировал (8) монашество, введя в монастырскую жизнь государственные принципы бюрократии, с другой повернул монашество лицом к миру, понуждая его к служению ему… Кто непредвзято начнёт изучать историю Церкви, не те выжимки, которые составляют «консерваторы» или «либералы», умалчивая то, что им невыгодно, а историю, полную противоречий внутри единой и неделимой Церкви, сам увидит, что «консерватизм» и «либерализм» переплетены и разделению не подлежат в этом мире «кесаря», «чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы» (Мф.13;29-30)…

Подводя итог выше сказанному можно предположить: нет правых и неправых среди «консерваторов» или «либералов», если они не замутняют догматического образа Христа, желающего спасения всем, и его крестной жертвы ради этого спасения. Остальное в области частных и робких попыток понимания неизъяснимого Промысла Божия о мире, и это понимание в прямой зависимости от внутреннего устроения каждого христианина. Отдельно друг от друга «консерватизм» и «либерализм» несут в себе положительное и отрицательное начало и только в правильном взаимодействии друг с другом они становятся движущей силой, ведущей «земную» Церковь к единению с «небесной».

А неофита, новоначального в вере, предостережём словами апостолов: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире». «Живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном». «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона». (1 Иоан.4:1) (Рим.8:5) (Гал.5:19-25). Будьте внимательны, умейте распознавать дух наставников.

Христианам же, укрепившимся на пути ко Христу, необходимо помнить слова ап. Павла: «немощного в вере принимайте без споров о мнениях… Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим.14:1-4).

_______________________________________________________

Примечания :

ЗАХОЖАНЕ – бессознательные христиане, посещающие церковь от случая к случаю.
ПРИХОЖАНЕ – христиане осознано образующие религиозную общину храма, который систематически посещают.
НЕОФИТ (от греч. neophytos — новообращенный), — 1) новый приверженец какой-либо религии. 2) Новый сторонник какого-либо учения или общественного движения; новичок в чем-либо.
ПРОТЕКЦИОНИЗМ (фр. protectionnisme, от лат. protection - защита, покровительство) - политика государства, направленная на ограничение ввоза импортных и поддержку производства внутренних товаров и услуг с целью роста национального дохода, увеличения занятости населения и улучшения социальных показателей.
свт. Григорий Нисский.
АНТИНОМИЯ (греч. antinomia — противоречие в законе), противоречие между двумя суждениями, одинаково логически доказуемыми. Антиномия, есть необходимое противоречие, к которому разум приходит тогда, когда стремится мыслить мир как единое целое.
ХРИСТОЦЕНТРИЗМ – христианское понимание Иисуса Христа как Основания человека и всего мироздания, как «меры всех вещей».
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ — (от лат.saecularis - светский, мирской), обмирщение религиозных понятий и жизни.

В данной статье мы разберёмся, кто такие либералы, консерваторы и социалисты в политике, а также что лежит в основе либерализма, консерватизма и социализма. Сделать мы это попытаемся довольно простым языком.

Что такое либерализм, и кто такие либералы?

Либерализм – это общественно-политическое течение, при котором существует обеспечения и защита свободы личности, снижается или уничтожается полностью давление государства и общества на каждого отдельного человека. Либерализм в первоначальном значении – это свобода мысли, снисходительность к людям. В политику он пришёл, как ответ на авторитарные режимы, где индивид был сродни таракану, раздавать которого во блага лидера было за честь.

Либералы – это последователи и сторонники либерализма. Они считают, что государство создано для того, что защищать человека от других насилия людей, влиятельных групп и давать свободу индивиду. Либералы всегда стремились ограничить наследственность власти (сделать честные выборы), расширить круг лиц, которым доступно право голоса, внедрить парламентское правление, гарантировать и защитить свободы граждан.

Что такое консерватизм, и кто такие консерваторы?

Консерватизм – это политическая идеология, которая подразумевает сохранение всего, что уже сформировалось: государственная и общественная жизнь, морально-правовые нормы нации, религии, семьи. Консерватизм – это борьба с нововведениями, если они противоречат текущему укладу.

Консерваторы – люди, которые поддерживают консерватизм. Как правило, они выступают против радикальных реформ, защищают традиционные ценности и не приемлют изменений в государственном устройстве страны.

Что такое социализм, и кто такие социалисты?

Социализм – это учения, где главным в государстве является социальная справедливость, свобода и равенство. Если сказать кратко, то все люди равны в своих правах и свободах, а также перед законом.

Социалисты – это люди, приверженцы социализма. Их устраивает только такая система, где процесс производства и распределения доходов контролируется обществом.

Честно говоря, сейчас нашей стране очень сильно не хватает некоторых черт, свойственных либерализму и социализму, а вот консерватизма можно и поменьше.

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь Московский университет), литературные журналы: «Москвитянин», «Вестник Европы». «Отечественные записки», «Современник» и др. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв. приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н. М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, «основало и воскресило Россию». Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.

Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С. С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии социальных антагонизмов в русском обществе. Своеобразие России заключалось в признании самодержавия как единственно возможной в ней формы правления. Эта идея стала базисной для консерваторов вплоть до крушения самодержавия в 1917 г. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Консерваторы считали, что помещики осуществляют отеческую заботу о крестьянах, а также помогают правительству поддерживать порядок и спокойствие в деревне. По мнению консерваторов, необходимо было сохранять и укреплять сословную систему, в которой ведущую роль играло дворянство в качестве главной опоры самодержавия. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.

Теория официальной народности и другие идеи консерваторов развивались журналистами Ф. В. Булгариным и Н. И. Гречем, профессорами Московского университета М. П. Погодиным и С. П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.

Либеральное направление

Теория официальной народности вызвала резкую критику либерально настроенной части общества. Наибольшую известность получило выступление П. Я. Чаадаева, написавщего «Философические письма» с критикой самодержавия, крепостничества и всей официальной идеологии. В первом письме, опубликованном в журнале «Телескоп» в 1836 г., П. Я. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел ни в прошлом, ни в настоящем русского народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.

Правительство жестоко расправилось с автором и издателем письма. П. Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под полицейский надзор. Журнал «Телескоп» закрыли. Его редактор - Н. И. Надеждин был выслан из Москвы с запрещением заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные П. Я. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли.

На рубеже 30-40-х годов XIX в. среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество. Идеологами славянофилов были писатели, философы и публицисты: К. С. и И. С. Аксаковы, И. В. и П. В. Киреевские, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин и др. Идеологами западников - историки, юристы, писатели и публицисты: Т. Н. Грановский К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев, В. П. Боткин, П. В. Анненков, И. И. Панаев, В. Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести и необходимые реформы. Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников.

Славянофилы преувеличивали особенность исторического пути развития России и се национальную самобытность. Капиталистический строй, который утвердился в Западной Европе, казался им порочным, несущим обнищание народа и падение нравов. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. В то же время славянофилы признавали необходимость развития промышленности, ремесел и торговли. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.

Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли.

Славянофилы и западники заложили в 30-50-е годы XIX в. основу либерально-реформистского направления в общественном движении.

Радикальное направление

Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали кружки, объединявшие не более 20-30 членов. Они появлялись в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их участники разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А. С. Пушкина и ответом ему декабристов.

Московский университет стал центром формирования антикрепостнической и антисамодержавной идеологии (кружки братьев П. М. и В. Критских, Н. П. Сунгурова и др.). Эти кружки действовали непродолжительное время и не выросли в организации, способные оказать серьезное влияние на изменение политического положения в России. Их члены лишь обсуждали внутреннюю политику, строили наивные планы реформирования страны. Однако правительство жестоко расправилось с участниками кружков. Студент А. Полежаев за свободолюбивую поэму «Сашка» был исключен из университета и отдан в солдаты. По личному повелению императора часть членов кружка братьев Критских заточили в Шлиссельбургскую крепость и каземат Соловецкого монастыря, некоторых выселили из Москвы и отдали под надзор полиции. Одних участников «Сунгуровского общества» суд приговорил к ссылке на каторжные работы, других - к отправке в солдаты.

Тайные организации первой половины 30-х годов XIX в. имели в основном просветительский характер. Вокруг Н. В. Станкевича, В. Г. Белинского, А. И. Герцена и Н. П. Огарева сложились группы, члены которых изучали отечественные и иностранные политические произведения, пропагандировали новейшую западную философию.

Для второй половины 30-х годов характерен спад общественного движения в связи с разгромом тайных кружков, закрытием ряда передовых журналов. Многие общественные деятели увлеклись философским постулатом Г. В. Ф. Гегеля «все разумное действительно, все действительное разумно» и на этой основе пытались примириться с «гнусной», по оценке В, Г, Белинского, российской действительностью.

В 40-е годы XIX в. в радикальном направлении наметился новый подъем. Он был связан с деятельностью В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, М. В. Буташевича-Петрашевского и др.

Литературный критик В. Г. Белинский, раскрывая идейное содержание рецензируемых произведений, воспитывал у читателей ненависть к произволу и крепостничеству, любовь к народу. Идеалом политического строя для него было такое общество, в котором «не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди». В. Г. Белинскому были близки некоторые идеи Западников, однако он видел и отрицательные стороны европейского капитализма. Широкую известность приобрело его «Письмо к Гоголю», в котором он порицал писателя за мистицизм и отказ oт общественной борьбы. В. Г. Белинский писал: «России нужны не проповеди, а пробуждение чувства человеческого достоинства. Цивилизация, просвещение, гуманность должны стать достоянием русского человека». Разошедшееся в сотнях списков «Письмо» имело большое значение для воспитания нового поколения общественных деятелей радикального направления.

Петрашевцы

Оживление общественного движения в 40-х годах выразилось в создании новых кружков. По имени руководителя одного из них - М. В. Буташсвича-Пстрашевского - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики (Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Майков, А. Н. Плещеев и др.).

М. В. Пеграшевекий на паях создал со своими друзьями первую коллективную библиотеку, состоявшую преимущественно из сочинений по гуманитарным наукам. Пользоваться книгами могли не только петербуржцы, но и жители провинциальных городов. Для обсуждения проблем, связанных с внутренней и внешней политикой России, а также литературы, истории и философии члены кружка устраивали свои собрания - известные в Петербурге «пятницы». Для широкой пропаганды своих взглядов петрашевцы в 1845-1846 гг. приняли участие в издании «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В нем они излагали сущность европейских социалистических учений, особенно Ш. Фурье, оказавшею большое влияние на формирование их мировоззрения.

Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований-В 1848 г. М. В. Петрашевский создал «Проект об освобождении крестьян», предлагая прямое, безвозмездное и безусловное освобождение их с тем наделом земли, который они обрабатывали. Радикальная часть петрашевцев пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне и горнозаводские рабочие Урала.

Кружок М. В. Петрашевского был раскрыт правительством в апреле 1849 г. К следствию привлекли более 120 человек. Комиссия квалифицировала их деятельность как «заговор идей». Несмотря на это. участники кружка были жестоко наказаны. Военный суд приговорил 21 человека к смертной казни, но в последнюю минуту расстрел был заменен бессрочной каторгой. (Инсценировка расстрела очень выразительно описана Ф. М. Достоевским в романе «Идиот».)

Деятельность кружка М. В. Петрашевского положила начало распространению в России западно-европейских социалистических идей.

А. И. Герцен и теория общинного социализма. Создание отечественной разновидности социалистической теории связано с именем А. И. Герцена. Он и его друг Н. П. Огарев еще мальчиками дали клятву бороться за лучшее будущее народа. За участие в студенческом кружке и пение песен с «гнусными и злоумышленными» выражениями в адрес царя они были арестованы и отправлены в ссылку. В 30 - 40-х годах А. И. Герцен занимался литературной деятельностью. Его произведения содержали идею борьбы за свободу личности, протест против насилия и произвола. За его творчеством пристально следила полиция. Поняв, что в России невозможно пользоваться свободой слова, А. И. Герцен в 1847 г. уехал за границу. В Лондоне он основал «Вольную русскую типографию» (1853 г.). выпустил 8 книг сборника «Полярная звезда», на титуле которых поместил миниатюру из профилей 5 казненных декабристов, организовал вместе с Н. П. Огаревым издание первой бесцензурной газеты «Колокол» (1857-1867 гг.). Последующие поколения революционеров видели огромную заслугу А. И. Герцена в создании вольной русской прессы за границей.

В молодости А. И. Герцен разделял многие идеи западников, признавал единство исторического развития России и Западной Европы. Однако близкое знакомство с европейскими порядками, разочарование в результатах революций 1848-1849 гг. убедили его в том, что исторический опыт Запада не подходит русскому народу. В связи с этим он занялся поиском принципиально нового, справедливого общественного устройства и создал теорию общинного социализма. Идеал общественного развития А. И. Герцен видел в социализме, при котором не будет частной собственности и эксплуатации. По его мнению, русский крестьянин лишен частнособственнических инстинктов, привык к общественной собственности на землю и ее периодическим переделам. В крестьянской общине А. И. Герцен видел готовую ячейку социалистического строя. Поэтому он сделал вывод, что русский крестьянин вполне готов к социализму и что в России нет социальной основы для развития капитализма. Вопрос о путях перехода к социализму решался А. И. Герценом противоречиво. В одних работах он писал о возможности народной революции, в других - осуждал насильственные методы изменения государственного строя. Теория общинного социализма, разработанная А. И. Герценом, во многом служила идейным основанием деятельности радикалов 60-х годов и революционных народников 70-х годов XIX в.

В целом вторая четверть XIX в. была временем «наружного рабства» и «внутреннего освобождения». Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине.