О Великом посте — народная мудрость и святые отцы. Святые отцы о посте и воздержании Святые о посте

В этой статье Вы найдёте советы Оптинских старцев для христиан, живущих в миру. Для удобства, мы структурировали их по пунктам.

• Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других, если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.
• Где смирение, там и простота, а сия Божия отрасль не испытывает судеб Божиих.
• Бог не презирает молитвы, но желания их иногда не исполняет единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше. Что бы было, если бы Бог – Всеведец - совершенно исполнял наши желания? Я думаю, хотя не утверждаю, что все земнородные погибли.
• Живущие без внимания к самим себе, никогда не удостоятся посещения благодати.
• Когда не имеете спокойствия - знайте, что не имеете в себе смирения. Это Господь явил следующими словами, кои вместе с тем показывают, где искать спокойствия. Он сказал: Научитеся от Мене, яко кроток есть и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29).

• Если кому когда милование какое-нибудь сделаете - за то помилованы будете.
• Если постраждете со страждующим (невелико, кажется, сие) - с мученики счисляетесь.
• Если простите обидящего, и за сие не только все грехи ваши простятся, но дщерью Отца Небесного бываешь.
• Если помолишься от сердца о спасении, хотя и мало, спасешься.
• Если укоришь себя, обвинишь и осудишь себя пред Богом за грехи, совестью чувствуемые, и за то оправдана будешь.
• Если исповедуешь грехи свои пред Богом, за сие вам прощение и мзда.
• Если попечалуешь о грехах или умилишься, или прослезишься, или воздохнешь, воздыхание твое не утаится от Него: “Не таится бо от Него,- говорит св. Симеон,- капля слезная, ниже капли часть некая”. А св. Златоуст глаголет: “Аще посетуеши точию о гресех, то приимет Он в вину твоего спасения”.
• Поверяй самого себя каждодневно: что ты посеял на счет будущего века, пшеницу или терние? Испытавши себя, располагайся к исправлению лучшего на следующий день и таким образом всю жизнь проводи. Ежели плохо проведен был день настоящий, так что ты ни молитвы порядочно Богу не принес, ни сокрушился сердцем ни однажды, ни смирился в мысли, ни милостыни или милостыню никому не сделал, ни простил виноватого, ни стерпел оскорбления, напротив же того, не воздержался от гнева, не воздержался в словах, пище, питие, или в нечистых мыслях ум свой погружал, все сие рассмотрев по совести, осуди себя и положись на следующий день быть внимательнее во благое и осторожнее в злое.

• На вопрос ваш, в чем состоит счастливая жизнь, в блеске ли, славе и богатстве, или в тихой, мирной, семейной жизни, скажу, что я согласен с последним, да еще прибавлю: жизнь, проходимая с неукоризненною совестью и со смирением, доставляет мир. спокойствие и истинное счастие. А богатство, честь, слава и высокое достоинство нередко бывают причиною многих грехов, и ненадежно это счастие.
• Люди большею частию желают и ищут благоденствия в сей жизни, а скорбей стараются избегать. И кажется, что это очень хорошо и приятно, но всегдашнее благоденствие и счастие человеку вредит. Он впадает в различные страсти и грехи и прогневляет Господа, а проходящие скорбную жизнь более приближаются ко Господу и удобнее получают спасение, потому Господь отрадную жизнь назвал пространным путем: широкие врата и пространный путь вводят в пагубу и мнози суть ходящие им (Мф. 7, 13), а скорбную жизнь назвал: узкий путь и тесные врата вводят в живот вечный, и мало их есть, иже обретают его (Мф. 7, 14). Итак, по любви своей к нам Господь, провидя могущую быть пользу, кто того достоин, многих сводит с пространного пути, а поставляет на узкий и прискорбный путь, чтобы терпением болезней и скорбей устроить их спасение и даровать жизнь вечную.
• …Вам хочется не только быть хорошею и ничего не иметь худого, но и видеть себя таковою. Желание похвально, а чтобы видеть свои добрые качества, это уже есть пища самолюбию. Да хоть бы мы все поведенное сотворили - все должны считать себя неключими рабами, а мы, и во всем быв неисправны, не имеем в мыслях себя таковыми, а потому и смущаемся, вместо того, чтобы смириться. Потому нам Бог и не подает силы к исполнению, чтобы мы не возносились, а смирялись и приобрели бы залог смирения. И когда оно будет у нас, то и добродетели будут у нас тверды и оное не попустит нам возноситься.
• Мы, скудоумные, думая устроить свое состояние, печалимся, суетимся, лишаем себя покоя, исполняем оставление долга веры за суетами, для того, чтобы оставить детям хорошее имение. Но знаем ли мы, послужит ли оное им пользою? Не видим ли детей, оставшихся с богатством, но глупому сыну не в помощь богатство - и оное только послужило им поводом к худой нравственности. Надобно пещися оставить детям добрый пример своей жизни и воспитать их в страхе Божием и в заповедях Его, это их главное богатство. Когда будем искать Царства Божия и правды Его, то cue здешнее и нужная вся нам приложатся (Мф. 6, 33). Вы скажете: нельзя этого сделать; нынче свет требует не этого, но другого! Хорошо; но вы родили детей для света ли только, а не для будущей жизни? Утешайте себя словом Божиим: аще мiр вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавидел (Ин. 15, 18), а мудрование плотское - вражда на Бога: закону 6о Божию не покоряется, ниже бо может (Рим. 8, 7). Не желайте быть детям вашим от славных мира, но чтоб были добрые люди, покорные дети, а когда Бог устроит,- добрые супруги, нежные родители, попечительные о подвластных, любовные ко всем и к врагам снисходительные.
• …Вы имеете желание приблизить себя к Богу и получить спасение. В этом состоит весь долг каждого христианина, но сие совершается чрез исполнение заповедей Божиих, которые состоят все в любви к Богу и ближнему и простираются до влюбления врагов. Читайте Евангелие, там найдете путь, истину и живот, сохраняйте Православную веру и уставы Святой Церкви, поучайтесь в писаниях церковных пастырей и учителей и соображайте жизнь свою по их учениям. Но одни правила молитвенные не могут нам принести пользы… советую стараться сколько можно обращать внимание ваше на дела любви к ближним: в отношении к матушке вашей, супруге и детям, пещись о воспитании их в Православной вере и доброй нравственности к подчиненным вам людям и ко всем ближним. Св. Апостол Павел, исчисляя разные виды добродетелей и подвигов самоотвержения, говорит: “аще сотворю сие и сие, любве же не имам, ни кая польза ми есть”.

• Многие живописцы изображают на иконах Христа, но редкие уловляют сходство. Так, христиане суть одушевленные образа Христовы, и кто из них кроток есть, смирен сердцем и послушлив, тот более всех похож на Христа.
• Ропота на Бога остерегаться нужно и бояться как смерти, ибо Господь Бог. по великому милосердию Своему. все грехи наши долготерпеливо терпит, но ропотливости нашей не выносит милосердие Его.
• Обетов и правил на себя не накладывайте никаких без одобрения отца духовного, с советом которого один поклон принесет вам более пользы, нежели тысяча поклонов своечинных.
• Фарисей больше нашего и молился, и постился, но без смирения весь труд его был ничто, а посему ревнуйте наиболее мытареву смирению, которое обычно рождается от послушания, и довлеет вам.
• Во всяком горе: и в болезни, и в скудости, и в тесноте, и в недоумении, и во всех неприятностях - лучше меньше думать и разговаривать с собою, а чаще с молитвою, хотя краткой, обращаться ко Христу Богу и к Пречистой Его Матери, чрез что и дух горького уныния отбежит, и сердце исполнится упования на Бога и радости.
• Кротость и смирение сердца - такие добродетели, без которых не только Царства Небесного исследовать, но ни счастливым быть на земле, ни душевного спокойствия ощущать в себе невозможно.
• Будем учиться себя мысленно за все укорять и осуждать, а не других, ибо чем смиреннее, тем прибыльнее; смиренных бо любит Бог и благодать Свою на них изливает.
• Какое бы ни постигло тебя огорчение, какая бы ни случилась тебе неприятность, ты скажи: “Стерплю это я для Иисуса Христа!”. Только скажи это, и тебе будет легче. Ибо имя Иисуса Христа сильно. При нем все неприятности утихают, бесы исчезают. Утихает и твоя досада, успокоится и твое малодушие, когда ты будешь повторять сладчайшее имя Его. Господи, даждь ми зрети моя согрешения; Господи, даждь ми терпение, великодушие и кротость.

• Не стыдись обнажать струпы твои духовному наставнику и будь готов принять от него за грехи свои и посрамление, чтобы чрез него избежать вечного стыда..
• Церковь есть для нас земное небо, где Сам Бог невидимо присутствует и назирает предстоящих, поэтому в церкви должно стоять чинно, с великим благоговением. Будем любить Церковь и будем к ней усердны; она нам отрада и утешение в скорбях и радостях.
• В ободрение скорбящих старец часто говаривал: Аще Господь, по нас, кто на ны? (Рим. 8, 31).
• Каждое дело необходимо начинать с призыванием в помощь имени Божия.
• Часто говорил старец о хранении совести, о внимательном наблюдении за своими мыслями, действиями и словами, и о покаянии в них.
• Учил немощи и недостатки подчиненных нести благодушно. “Замечания делай,- наставлял старец,- не давая пищи собственному самолюбию, соображая, мог ли бы ты сам понести то, что требуешь от другого”.
• Если чувствуешь, что гнев объял тебя. сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока непрестанной молитвой и самоукорением не утишится твое сердце.
• Полезнее для души сознавать себя во всем виноватым и последним из всех, нежели прибегать к самооправданию, которое происходит от гордости, а гордым Бог противится, смиренным же дает благодать.
• Часто старец приводил изречение апостола: “Истинная любовь не раздражается, не мыслит зла, николиже отпадает”.

• Если оставим свои хотения и разумения и потщимся исполнить хотения и разумения Божия, то во всяком месте и во всяком состоянии спасемся. А если будем держаться своих хотений и разумений, то никакое место, никакое состояние нам не поможет. Ева и в раю преступила заповедь Божию, а Иуде злосчастному жизнь при самом Спасителе не принесла никакой пользы. Везде потребно терпение и понуждение к благочестивой жизни, как читаем в Святом Евангелии.
• …Напрасно будем обвинять, что будто бы живущие с нами и окружающие нас мешают и препятствуют нашему спасению или совершенству духовному… неудовлетворительность наша душевная и духовная происходят от нас самих, от нашего неискусства и от неправильно составленного мнения, с которым никак не хотим расстаться. А оно-то и наводит на нас и смущение, и сомнение, и разное недоумение; а все это нас томит и отягощает, и приводит в безотрадное состояние. Хорошо было бы, если бы мы могли понять простое святоотеческое слово: аще смиримся, то на всяком месте обрящем покой, не обходя умом многие иные места, на которых может быть с нами то же, если не худшее.
• Главное средство ко спасению - претерпевание многоразличных скорбей, кому какие пригодны, по сказанному в “Деяниях апостольских”: “Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное”…
• Хотящему спастись должно помнить и не забывать апостольскую заповедь: “друг друга тяготы носите, и тако исполните Закон Христов”. Много других заповедей, но ни при одной такого добавления нет, то есть “так исполните Закон Христов”. Великое значение имеет заповедь эта, и прежде других должно заботиться об исполнении оной.
• …Многие желают хорошей духовной жизни в самой простой форме, но только не многие и редкие на самом деле исполняют благое свое пожелание - именно те, которые твердо держатся слов Священного Писания, что “многими скорбями подобает нам внити в Царство Небесное”, и, призывая помощь Божию, стараются безропотно переносить постигающие их скорби и болезни и разные неудобства, содержа всегда в памяти слова Самого Господа: “аще хощещи внити в живот, соблюди заповеди”.
• А главные заповеди Господни: “не судите, и не судят вам; не осуждайте, да не осуждени будете; отпущайте и отпустится вам”. Кроме этого, желающие спастись всегда должны содержать в памяти слова преподобного Петра Дамаскина, что творение совершается между страхом и надеждою.
• Дело спасения нашего требует на всяком месте, где бы человек ни жил, исполнения заповедей Божиих и покорности воле Божией. Этим только приобретается мир душевный, а не чем иным, как сказано в псалмах: “мир мног любящим закон Твой, и несть им соблазна”. А ты все ищешь мира внутреннего и успокоения душевного от внешних обстоятельств. Все кажется тебе, что ты не на том месте живешь, не с теми людьми водворилась, что сама не так распорядилась и что другие будто бы не так действовали. В Священном Писании сказано: “на всяком месте владычество Его”, то есть Божие, и что для Бога дороже всех вещей целого мира спасение одной христианской души.
• Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и во всем добром, но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе. Сказано у св. отцев: “дай кровь и приими дух”. Это значит - потрудись до пролития крови и получишь духовное дарование. А ты дарований духовных ищешь и просишь, а кровь тебе проливать жаль, то есть все хочется тебе, чтобы тебя никто не трогал, не беспокоил. Да при спокойной жизни разве можно приобрести смирение? Ведь смирение состоит в том, когда человек видит себя худшим всех, не только людей, но и бессловесных животных и даже самих духов злобы. И вот, когда люди тревожат тебя, ты видишь, что не терпишь сего и гневаешься на людей, то поневоле будешь себя считать плохою… Если при этом будешь о плохоте своей сожалеть и укорять себя в неисправности, и искренно каяться в этом пред Богом и духовным отцем, то вот ты уже и на пути смирения… А если бы никто тебя не трогал, и ты оставалась бы в покое, как же бы ты могла сознать свою худость? Как могла бы увидеть свои пороки?.. Если стараются унизить - значит хотят смирить тебя; а ты сама просишь у Бога смирения. Зачем же после этого скорбеть на людей?
• На вопрос: “Как себе внимать, с чего начинать?”, последовал такой ответ: “Надо прежде записывать: как в церковь ходишь, как стоишь, как глядишь, как гордишься, как тщеславишься, как сердишься и прочее”.
• Кто имеет дурное сердце, не должен отчаиваться, потому что с Божией помощью человек может исправить свое сердце. Нужно только внимательно следить за собой и не упускать случая быть полезным ближним, часто открываться старцу и творить посильную милостыню. Этого, конечно, нельзя сделать вдруг, но Господь долго терпит. Он тогда только прекращает жизнь человека, когда видит его готовым к переходу в вечность или же когда не видит никакой надежды на его исправление.
• Уча, что в духовной жизни нельзя пренебрегать и маловажными обстоятельствами, старец иногда говорил: “От грошевой свечи Москва сгорела”.
• Насчет осуждения и замечания чужих грехов и недостатков, батюшка сказал: “Нужно иметь внимание к своей внутренней жизни так, чтобы не замечать того, что делается вокруг тебя. Тогда осуждать не будешь”.
• Указывая, что человеку нечем гордиться, старец прибавлял: “Да и чем в самом деле человеку тут возноситься? Оборванный, ощипанный просит милостыни: помилуй, помилуй! А подастся ли милость, это еще кто знает”.
• Когда нападет гордость, скажи себе: “Чудачка ходит”.
• Батюшку спросили: “Такая-то долго не умирает, ей все представляются кошки и прочее. Почему так?” Ответ: “Всякий, хоть и маленький грешок надо записывать, как вспомнишь, а после каяться. Оттого некоторые долго не умирают, что задерживает какой-нибудь нераскаянный грех, а как покаются, так облегчаются… Непременно нужно грехи записывать, как вспомнишь, а то мы откладываем: то грех мал, то стыдно сказать или после скажу, а придем каяться и нечего сказать”.
• Три колечка цепляются друг за друга: ненависть от гнева, гнев от гордости.
• “Отчего люди грешат?” - задавал иногда старец вопрос и сам же отвечал на него: “Или оттого, что не знают, что должно делать и чего избегать; или, если знают, то забывают; если же не забывают, то ленятся, унывают… Это три исполина - уныние или леность, забвение и неведение,- от которых связан весь род человеческий неразрешимыми узами. А затем уже следует нерадение со всем сонмищем злых страстей. Потому мы и молимся Царице Небесной: “Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами отжени от мене, смиреннаго и окаяннаго раба Твоего, уныние, забвение, неразумие, нерадение и вся скверная, лукавая и хульная помышления”.
• Не будь как докучливая муха, которая иногда без толку около летает, а иногда и кусает, и тем и другим надоедает; а будь как мудрая пчела, которая весной усердно дело свое начала и к осени кончила медовые соты, которые так хороши, как правильно изложенные ноты. Одно - сладко, а другое - приятно.
• Когда старцу написали, что тяжело на свете, он ответил: “Потому она (земля) и называется юдоль плача; но люди одни плачут, а другие скачут, но последним будет нехорошо”.
• На вопрос: “Что значит жить по сердцу?”, батюшка ответил: “Не вмешиваться в чужие дела и видеть в других все хорошее”.
• Батюшка говорил: “Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, только чуть одной точкой касается земли, а остальными непрестанно вверх стремится; а мы, как заляжем на землю, и встать не можем”.
• На вопрос: “Как жить?”, батюшка отвечал: “Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение”.
• Нужно жить нелицемерно и вести себя примерно, тогда наше дело будет верно, а иначе выйдет скверно.
• Нужно заставлять себя, хотя и против воли, делать какое-нибудь добро врагам своим; а главное - не мстить им и быть осторожными, чтобы как-нибудь не обидеть их видом презрения и уничижения.
• Чтобы люди не оставались в беспечности и не возлагали свою надежду на постороннюю молитвенную помощь, старец повторял обычную народную поговорку: “Боже-то поможи, - да и сам мужик не лежи”. И прибавлял: “Вспомни, двенадцать апостолов просили Спасителя за жену хананеянку, но Он не услышал их; а сама стала просить, упросила”.
• Батюшка учил, что у спасения три степени. Сказано у св. Иоанна Златоуста:

а) не грешить,
б) согрешивши. каяться,
в) кто плохо кается, тому терпеть находящие скорби.

• Заговорили как-то о скорбях, одна и говорит: “Лучше болезни, чем скорби”. Батюшка ответил: “Нет. в скорбях помолишься Богу и отойдут, а болезнь и палкой не отобьешь”.
• Когда найдет хандра, не забудь укорять себя: вспомни, сколько ты виновата пред Господом и пред собою, и сознай, что ты недостойна ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: “многи скорби праведным”, и “многи раны грешным”. Такова жизнь наша здесь,- все скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное. Когда будешь непокойна, повторяй чаще: “Взыщи мира и пожени и”.
• После приобщения надо просить Господа, чтобы дар сохранить достойно и чтобы подал Господь помощь не возвращаться назад, то есть прежние грехи.
• Когда батюшку спросили: “Отчего после приобщения иногда чувствуешь утешение, а иногда холодность?”, он ответил: “У того холодность бывает, кто ищет утешения от приобщения, а кто считает себя недостойным, у того остается благодать”.
• Смирение состоит в том, чтобы уступать другим и считать себя хуже всех. Это гораздо покойнее будет.
• “Всегда лучше уступать, - говорил батюшка, - если будешь настаивать справедливо - это все равно, что рубль ассигнаций, а если уступишь - рубль серебром”.
• На вопрос “Как стяжать страх Божий?”, батюшка отвечал: “Должно всегда иметь Бога пред собою. Предзрех Господа предо мною выну”.
• Когда тебе досаждают, не спрашивай никогда: “зачем” и “почему”. Этого нет нигде в Писании. Там сказано напротив: “ударят тебя по правой щеке, подставь и левую”, а это вот что значит: если бьют тебя за правду, то не ропщи и подставь левую, то есть вспомни свои неправые дела и увидишь, что достоин наказания. При этом батюшка прибавил: “Терпя потерпех Господа, и внят ми”.
• “Батюшка! научите меня терпению”. - сказала одна сестра. “Учись,- ответил старец,- и начинай с терпения находящих и встречающихся неприятностей”.- “Не могу понять, как можно не возмущаться обидами и несправедливостями”. Ответ старца: “Будь сама справедлива и не обижай никого”.
• Батюшка говаривал: “Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, буду же терпеть и я”.
• Старец часто приводил пословицу: “Побежишь от волка, нападешь на медведя”. Остается одно -потерпеть и подождать, внимая себе и не осуждать других, и молясь Господу и Царице Небесной, да устрояет о тебе полезное, якоже Им угодно.

С оветы преподобного Анатолия (Зерцалова)

• Видно, что стараешься и желаешь спастись,- только не умеешь, не понимаешь духовной жизни. Тут весь секрет в том, чтобы терпеть, что Бог посылает. И не увидишь, как в рай войдешь.
• Считай себя хуже всех, и будешь лучше всех.
• …Терпение твое не должно быть нерассудное, то есть безотрадное, а терпение с разумом,- что Господь зрит во все дела твои, в самую душу твою, как мы зрим в лицо любимого человека… Зрит и испытует: каковою ты окажешься в скорбях? Если потерпишь, то будешь Его возлюбленною. А если не стерпишь и поропщешь, но покаешься, все-таки будешь Его возлюбленною.
• Молитва к Богу всякая доходна. А какая именно - об этом мы не знаем. Он - Один Судия праведный, а мы можем ложь признать за истину. Молись и веруй.
• …Сказываю по секрету, сказываю тебе самое лучшее средство обрести смирение. Это вот что: всякую боль, которая колет гордое сердце, потерпеть. И ждать день и ночь милости от Всемилостивого Спаса. Кто так ждет, непременно получит.
• Учись быть кроткой и молчаливой, и будешь любима всеми. А раскрытые чувства то же, что ворота растворенные: туда бежит и собака, и кошка… и гадят.
• Мы обязаны, чтобы всех любить, но чтоб нас любили, мы не смеем требовать.

• Скорби - наш путь, будем идти, пока дойдем до назначенного нам отечества вечности, но только то горе, что мало заботимся о вечности и не терпим и малого упрека словом. Мы сами увеличиваем свои скорби, когда начнем роптать.
• Кто победил страсти и стяжал разум духовный, тот без образования внешнего имеет доступ к сердцу каждого.
• Наложенное правило всегда трудно, а делание со смирением еще труднее.
• Что трудом приобретается, то и бывает полезно.
• Если видишь погрешность ближнего, которую: ты бы хотел исправить, если она нарушает твой душевный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь и, следовательно, не исправишь погрешности погрешностью - она исправляется кротостью.
• Совесть человека похожа на будильник. Если будильник позвонил, и зная, что надо идти на послушание, сейчас же встанешь, то и после всегда будешь его слышать, а если сразу не встанешь несколько дней подряд, говоря: “Полежу еще немножко”, то в конце концов просыпаться от звона его не будешь.
• Что легко для тела, то неполезно для души, а что полезно для души, то трудно для тела.
• Спрашиваешь: “Как сделать, чтобы считать себя за ничто?” Помыслы высокоумия приходят, и нельзя, чтобы они не приходили. Но должно им противоборствовать помыслами смиренномудрия. Как ты и делаешь, припоминая свои грехи и разные недостатки. Так и впредь поступай и всегда помни, что и вся наша земная жизнь должна проходить в борьбе со злом. Кроме рассматривания своих недостатков, можешь еще и так смиренномудрствовать: “Ничего доброго у меня нет… Тело у меня не мое, оно сотворено Богом во чреве матернем. Душа дана мне от Господа. Потому и все способности душевные и телесные суть дары Божий. А моя собственность - только одни мои бесчисленные грехи, которыми я ежедневно прогневляла и прогневляю Милосердного Господа. Чем же мне после этого тщеславиться и гордиться? Нечем”. И при таких размышлениях молитвенно проси помилования от Господа. Во всех греховных поползновениях одно врачевство - искреннее покаяние и смирение.
• Много есть плачущих, но не о том, о чем нужно, много скорбящих, но не о грехах, много есть как бы смиренных, но не истинно. Пример Господа Иисуса Христа показывает нам, с какой кротостью и терпением должны мы переносить погрешности человеческие.

• Есть разные пути ко спасению. Одних Господь спасает в монастыре, других, в мiру. Святитель Николай Мирликийский ушел в пустыню, чтобы подвизаться там в посте и молитве, но Господь приказал идти в мир. “Это не та нива, на которой ты принесешь Мне плод”, - сказал Спаситель. Святые Таисия, Мария Египетская, Евдокия также не жили в монастырях. Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя. Цепляйтесь за ризу Христову - и Христос не оставит вас.
• Верный признак омертвения души есть уклонение от церковных служб. Человек, который охладевает к Богу, прежде всего начинает избегать ходить в церковь, сначала старается прийти к службе попозже, а затем и совсем перестает посещать храм Божий.
• Ищущие Христа обретают Его, по неложному евангельскому слову: “Толцыте и отверзется вам, ищите и обрящете”, “В дому Отца Моего обители многи суть”.
• И заметьте, что здесь Господь говорит не только о небесных, но и земных обителях, и не только о внутренних, но и о внешних.
• Каждую душу ставит Господь в такое положение, окружает такой обстановкой, которая наиболее способствует ее преуспеянию. Это и есть внешняя обитель, исполняет же душу покой мира и радования - внутренняя обитель, которую готовит Господь любящим и ищущим Его.
• Не читайте безбожных книг, оставайтесь верными Христу. Если спросят о вере, отвечайте смело. “Ты, кажется, зачастила в церковь?” - “Да, потому что нахожу в этом удовлетворение”. - “Уж не в святые ли хочешь?” - “Каждому этого хочется, но не от нас это зависит, а от Господа”. Таким образом вы отразите врага.
• Нельзя научиться исполнять заповеди Божий без труда, и труд этот трехчастичный - молитва, пост и трезвение.
• Мне приходится слышать жалобы на то, что мы переживаем теперь трудные времена, что теперь дана полная свобода всяким еретическим и безбожным учениям, что Церковь со всех сторон подвергается нападкам врагов и страшно за нее становится, что одолеют ее эти мутные волны неверия и ересей. Я всегда отвечаю: “Не беспокойтесь! За Церковь не бойтесь! Она не погибнет: врата адовы не одолеют ее до самого Страшного суда. За нее не бойтесь, а вот за себя бояться надо, и правда, что наше время очень трудное. Отчего? Да оттого, что теперь особенно легко отпасть от Христа, а тогда - гибель”.
• Что-то мрачное, ужасное грядет в мир… Человек остается как бы беззащитным, настолько им овладела эта злая сила, и он не сознает, что делает… Даже внушается самоубийство… Почему это происходит? Потому что не берут в руки оружие - не имеют при себе имени Иисусова и крестного знамения.
• Жизнь есть блаженство… Блаженством станет для нас жизнь тогда, когда мы научимся исполнять заповеди Христовы и любить Христа. Тогда радостно будет жить, радостно терпеть находящие скорби, а впереди нас будет сиять неизреченным светом Солнце Правды- Господь… Все Евангельские заповеди начинаются словами: Блажени - блажени кротции, блажени милостивый, блажени миротворцы… Отсюда вытекает, как истина, что исполнение заповедей приносит людям высшее счастье.
• Вся жизнь наша есть великая тайна Божия. Все обстоятельства жизни, как бы ни казались они ничтожны, имеют огромное значение. Смысл настоящей жизни мы вполне поймем в будущем веке. Как осмотрительно надо относиться к ней, а мы перелистываем нашу жизнь, как книгу - лист за листом, не отдавая себе отчета в том, что там написано. Нет случая в жизни, все творится по воле Создателя.
• Чтобы уподобиться Богу, надо исполнять Его святые заповеди, а если рассмотреть, то окажется, что ни одной-то мы по-настоящему и не исполнили. Переберем их все, и окажется, что той заповеди мы едва коснулись, другую, может, тоже несколько начинали только исполнять, а, например, к заповеди о любви к врагам и не приступали. Что же остается делать нам, грешным? Как спастись? Единственно - через смирение. “Господи, во всем-то я грешен, ничего нет у меня доброго, надеюсь только на беспредельное Твое милосердие”. Мы сущие банкроты пред Господом, но за смирение Он не отринет нас. И действительно, лучше, имея грехи, так и считать себя великими грешниками, чем, имея какие-нибудь добрые дела, надмеваться ими, считая себя праведными. В Евангелии изображены два таких примера в лице Фарисея и мытаря.
• В страшное время мы живем. Людей, исповедующих Иисуса Христа и посещающих храм Божий, подвергают насмешкам и осуждению. Эти насмешки перейдут в открытое гонение, и не думайте, что это случится через тысячу лет, нет,- это скоро наступит. Я до этого не доживу, а некоторые из вас и увидят. И начнутся опять пытки и мучения, но благо тем, которые останутся верны Христу Богу.

• Бог гордым противится, а смиренным дает благодать, а благодать Божия - это все… Там тебе и величайшая мудрость. Вот ты смирись и скажи себе: “Хотя я и песчинка земная, но и обо мне печется Господь, и да свершается надо мной воля Божия”. Вот если ты скажешь это не умом только, но и сердцем, и действительно смело, как подобает истинному христианину, положишься на Господа, с твердым намерением безропотно подчиняться воле Божией, какова бы она ни была, тогда рассеются пред тобою тучи, и выглянет солнышко и осветит тебя и согреет, и познаешь ты истинную радость от Господа, и все покажется тебе ясным и прозрачным, и перестанешь ты мучиться, и легко станет тебе на душе”.
• Вот вы спрашиваете скорейший путь ко смирению. Конечно, прежде всего следует сознать себя немощнейшим червяком, ничего не могущим сделать доброго без дара Духа Святаго от Господа нашего Иисуса Христа, подаваемого по молитве нашей и ближних наших и по Своему милосердию…
• Говорят, храм скучен. Скучен, потому что не понимают службы! Надо учиться! Скучен, потому что не радеют о нем. Вот он и кажется не своим, а чужим. Хотя бы цветов принесли или зелени для украшения, приняли бы участие в хлопотах по украшению храма - не был бы он скучен.
• Живи просто, по совести, помни всегда, что Господь видит, а на остальное не обращай внимания!

Пророчество о судьбе России

Будет шторм, и русский корабль будет разбит. Да, это будет, но ведь и на щепках и обломках люди спасаются. Не все же, не все погибнут… Бог не оставит уповающих на Него. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо… И будет (после шторма) штиль… явлено будет великое чудо Божие, да. И все щепки и обломки волею Божией и силой Его соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе и пойдет своим курсом, Богом предназначенным. Так это и будет, явленное всем чудо.

• Положение Иова - закон для всякого человека. Пока богат, знатен, в благополучии. Бог не откликается. Когда человек на гноище, всеми отверженный, тогда является Бог и Сам беседует с человеком, а человек только слушает и взывает: “Господи, помилуй!”. Только мера унижения разная.
• Главное, остерегайтесь осуждения близких. Когда только придет в голову осуждение, так сейчас же со вниманием обратитесь: “Господи, даруй ми зрети моя согрешения и не осуждати брата моего”.
• Он говорил о высокой постепенности духовного пути, о том, что “ко всему нужно принуждение. Вот если подан обед, и вы хотите покушать и обоняете вкусный запах, все-таки сама ложка вам не поднесет кушанья. Нужно понудить себя, встать, подойти, взять ложку и тогда уже кушать. И никакое дело не делается сразу - везде требуется пождание и терпение”.
• Человеку дана жизнь на то, чтобы она ему служила, не он ей, то есть человек не должен делаться рабом своих обстоятельств, не должен приносить свое внутреннее в жертву внешнему. Служа жизни, человек теряет соразмерность, работает без рассудительности и приходит в очень грустное недоумение; он и не знает, зачем живет. Это очень вредное недоумение и часто бывает: человек, как лошадь, везет и везет и вдруг на него находит такое… стихийное препинание”.
• Спрашивает, каким путем идти к Богу. Идите путем смирения! Смиренным несением трудных обстоятельств жизни, смиренным терпением посылаемых Господом болезней; смиренною надеждой, что не будете оставлены Господом, Скорым помощником и любвеобильным Отцом Небесным; смиренною молитвою о помощи свыше, об отгнании уныния и чувства безнадежия, которыми враг спасения тщится привести к отчаянию, гибельному для человека, лишающего его благодати и удаляющего от него милосердие Божие.
• Смысл жизни христианской, по слову святого апостола Павла, писавшего Коринфянам: “…прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которыя суть Божий”. Итак, начертав сии святые слова в душах и сердцах, следует заботиться, чтобы расположение и поступки в жизни служили славе Божией и назиданию ближним.

• Молитвенное правило пусть будет лучше небольшое, но исполняемое постоянно и внимательно…
• Возьмем себе в образец святого, подходящего к нашему положению, и будем опираться на его пример. Все святые страдали потому, что они шли путем Спасителя, Который страдал: был гоним, поруган, оклеветан и распят. И все, идущие за Ним, неизбежно страдают. “В мире скорбни будете”. И все, желающие благочестиво жить, гонимы будут. “Аще приступаеши работати Господеви, уготови душу твою во искушение”. Чтобы легче переносить страдания, надо иметь веру крепкую, горячую любовь ко Господу, не привязываться ни к чему земному, всецело предаться воле Божией.
• На кощунствующих надо смотреть как на больных, от которых мы требуем, чтобы они не кашляли и не плевали…
• Если нет возможности исполнить обет послушания, некому повиноваться, надо иметь готовность все делать согласно воле Божией. Есть два вида послушания: внешнее и внутреннее.
• При внешнем послушании требуется полное повиновение, исполнение всякого дела без рассуждения. Внутреннее послушание относится к внутренней, духовной жизни и требует руководства духовного отца. Но совет духовного отца следует проверять Священным Писанием… Истинное послушание, приносящее душе великую пользу, это когда за послушание исполняешь то, что несогласно с твоим желанием, наперекор себе. Тогда Сам Господь берет тебя на Свои руки…
• Врачей и лекарство создал Господь. Нельзя отвергать лечение.
• При слабости сил и усталости сидеть в церкви можно: “Сыне, даждь Ми сердце твое”. “Лучше сидя думать о Боге, чем о ногах стоя”, - сказал Святитель Филарет Московский.
• Не надо давать волю своим чувствам. Надо понуждать себя обходиться приветливо и с теми, которые не нравятся нам.
• Верить приметам не должно. Нет никаких примет. Господь управляет нами Своим Промыслом, и я не завишу от какой-либо птицы или дня, или другого чего-либо. Кто верит предрассудкам, у того тяжело на душе, а кто считает себя в зависимости от Промысла Божия, у того, наоборот, на душе радостно.
• “Иисусова молитва” заменит крестное знамение, если почему-либо нельзя будет возложить его.
• Без крайней необходимости в праздничные дни нельзя работать. Праздником надо дорожить и чтить его. Этот день надо посвящать Богу: быть в храме, дома молиться и читать Священное Писание и творения св. отцов, делать добрые дела.
• Надо любить всякого человека, видя в нем образ Божий, несмотря на пороки его. Нельзя холодностью отстранять от себя людей.
• Что лучше: редко или часто приобщаться Св. Христовых Тайн? - сказать трудно. Закхей с радостью принял в свой дом дорогого Гостя - Господа, и хорошо поступил. А сотник, по смирению, сознавая свое не достоинство, не решился принять, и тоже хорошо поступил. Поступки их, хотя и противоположные, но по побуждению одинаковые. И явились они пред Господом равно достойными. Суть в том, чтобы достойно приготовлять себя к великому Таинству.
• Когда спросили преподобного Серафима, почему в настоящее время нет таких подвижников, какие были раньше, он ответил: “Потому, что нет решимости к прохождению великих подвигов, а благодать та же; Христос Тот же и вовеки”.
• Гонения и притеснения полезны нам, ибо они укрепляют веру.
• Надо все дурное, также и страсти, борющие нас, считать не своими, а от врага - диавола. Это очень важно. Тогда только и можно победить страсть, когда не будешь считать ее своей…
• Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому. Печаль исходит от привязанности к видимым вещам.
• Никогда не было, нет и не будет беспечального места на земле. Беспечальное место может быть только в сердце, когда Господь в нем.
• В скорбях и искушениях Господь помогает нам. Он не освобождает нас от них, а подает силу легко переносить, даже не замечать их.
• Молчание подготовляет душу к молитве. Тишина, как она благотворно действует на душу!
• Мы, православные, не должны поддерживать ересь. Если бы и пострадать пришлось, не изменим Православию.
• Не следует добиваться человеческой правды. Ищи только правды Божией.
• Духовный отец, как столп, только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а ученик его сам не будет двигаться, то никуда и не уйдет, а так и сгниет около этого столпа.
• Когда священник, благословляя, произносит молитву: “Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа”, тогда совершается тайна: благодать Святаго Духа нисходит на благословляемого человека. И когда какой-либо человек хотя бы только устами произносит отречение от Бога, благодать отходит от него, все его понятия изменяются, он делается совсем другим.
• Прежде чем у Господа просить прощения, надо самой простить… Так сказано в “Молитве Господней”.
• Молчание полезно для души. Когда мы говорим, тогда трудно удержаться. от празднословия и осуждения. Но есть молчание плохое, это когда кто злится и потому молчит.
• Всегда помните закон духовной жизни: если смутишься каким-либо недостатком другого человека и осудишь его, впоследствии тебя постигнет та же участь, и ты будешь страдать тем же недостатком.
• Не прилагайте сердца к суете мирской. Особенно во время молитвы оставляйте все помыслы о житейском. После молитвы, домашней или церковной, чтобы сохранить молитвенное умиленное настроение, необходимо молчание. Иногда даже простое, незначительное слово может нарушить и спугнуть из души нашей умиление.
• Самооправдание закрывает духовные очи, и тогда человек видит не то, что есть на самом деле.
• Если скажешь про брата или сестру что-либо дурное, даже если это будет правда, то ты своей душе нанесешь неисцельную рану. Передавать о погрешностях другого можно только в том случае, когда в сердце твоем единственное намерение - польза души согрешившего.
• Терпение есть непрерывающееся благодушие.
• Спасение ваше и погибель ваша - в ближнем вашем. Спасение ваше зависит от того, как вы относитесь к своему ближнему. Не забывайте в своем ближнем видеть образ Божий.
• Всякое дело, каким бы ничтожным оно вам ни казалось, делайте тщательно, как пред лицом Божиим. Помните, что Господь видит все.

О ВОЗДЕРЖАНИИ И МОЛИТВЕ

"Всегда носим в теле мертвость
Господа Иисуса, чтобы и жизнь
Иисусова открылась в теле нашем".
Апостол Павел (2 Кор. IV, 10)
"Если истинно возлюбим Бога, то
сею самою любовью отгоним страсти".
Преп. Максим Исповедник (Д III, 204)

Есть два основных недоразумения в нашем представлении об аскетике. Первое - это то, что в ней все "изобретено монахами", а не завещано Апостолами, а второе, что в ней проповедуется презрение к человеческому телу. Недавно один верующий сказал мне: "Я принимаю христианство, но зачем же зарывать себя в землю?"

Тут дело, конечно, не в академическом споре. Мы живем не в эпоху "религиозно-философских собраний", а в более серьезное время - окончательного определения себя или как христиан, или как не христиан. Мир страдает от оскудения любви. Отцы учили, что воздержанием человек борется со своей гордостью и самолюбием, - с неразумной любовью к самому себе, т. е. с силой, противоборствующей смирению и любви к людям. "Телесные труды (подвига воздержания) приводят душу к смирению, - пишет св. авва Дорофей, - потому что душа состраждет телу и соучаствует во всем, что делается в теле. (Так) как труд телесный смиряет тело, то вместе с ним смиряется и душа" (Д II - 607). Смирях постом душу мою (Пс. XXXIV, 13), - читаем мы в псалме.

"Самолюбие есть неразумная любовь к телу, - говорил св. Максим Исповедник. Кто (эту) мать страстей отвергнет, тот, при помощи Божией, удобно отложит и все другие страсти: гнев, печаль, злопамятство и прочие (Д III, 188, 178).

Чтобы не иссякла любовь к другим, чтобы через победу над гневом, гордостью выйти на дорогу любви к людям, - человек должен уменьшить свою любовь к себе, должен надеть на себя узду воздержания. Невоздержание есть прямой источник увеличения холода в мире. Как сказано в Евангелии: по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь (Мф. XXIV, 12).

В 5 главе Послания к Галатам невоздержание, так же как в Евангелии, противополагается любви к людям. К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу . Слово "но" разделяет два противоположных устремления: служение любви отрывает нас от угождения своей плоти.

Все свое учение о подвиге воздержания Отцы взяли из Слова Божия. Вот некоторые выписки Апостольских откровений, положенных Отцами в основу аскетики.

Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Галат. 5, 17).

Все подвижники воздерживаются от всего. Усмиряю и порабощаю тело мое (1 Кор. 9, 25-27).

Помышления плотские суть вражда против Бога, ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим. 8, 7).

Царство Божие не пища и питие (Рим. 14, 17).

Не живет во мне, т. е. в плоти моей, доброе потому, что желание добра (есть) во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброе, которое хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в Законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7).

Так что "тело смерти" не придумано монахами, и всякий, кто честно хочет принять чистое Апостольское христианство, неизбежно должен принять и монахов, в совершенной точности повторяющих учение Апостолов. Эта точность повторения ясно осознавалась Отцами.

"Кто хочет, - пишет св. Исаак Сирин, - чтобы вселился в него Господь, тот принуждает тело свое служить Господу, работать в заповедях Духа, написанных у Апостолов, и хранить душу свою от дел плотских, описанных Апостолом (Гал. 5)" (Д II - 653).

Пр. Филофей Синайский пишет: "Апостол говорит: подвизаяйся от всех воздержится " (1 Кор. 9, 25). Ибо невозможно с насыщенным пищею чревом ополчаться против начал, против невидимых зложелательных сил тем, кои связаны сей плотью, тяжелой и всегда похотствующей на Духа". Несть бо Царство Божие брашно и питие (Рим. 14, 17). Мудрование плотское вражда есть на Бога, закону бо Божию не покоряется, ниже да может (Рим. 8, 7). Не может, очевидно, потому, что, будучи земно, к земному всегда имеет пристрастие и услаждается погибельными удовольствиями настоящего века". Мудрование бо плотское смерть есть: сущие же во плоти Богу угодити не могут (Рим. 8, 8) (Д III - 447).

Авва Филофей мог бы взять из Апостольских текстов гораздо больше выписок, чем четыре приведенные им, но не видел необходимости.

Принимая Апостольское христианство, приходится не возражать против учения аскетики о "теле смерти"(Рим. VII, 24).

В практическом осуществлении пути воздержания советы и указания Отцов имеют для нас великую ценность, и особенно там, где они прямо освещают нам слова Апостолов и приближают к нам дух Первоначальной Церкви. Наша церковная эпоха неуклонно идет к первохристианству, конечно, не археологически или "живоцерковно" возвращаясь к нему, а ища его впереди себя в истории, как новую форму древней силы и совершенства. Господь укорил Эфесскую Церковь: Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь свою (Ап. 2).

Вера ищет своей первой любви.

В освобождении души из неестественной для нее тюрьмы страстей, чтобы она могла свободно и легко идти за своим Учителем и Богом, Отцы видели одно из двух основных значений подвига воздержания.

"Подвигам воздержания приучать себя надлежит нам, чтобы легче было тещи вслед Господа нашего" (преп. Филофей Синайский, Д III - 459).

"Страсти, возобладая умом, - пишет преп. Максим Исповедник, - привязывают его к вещественным предметам и, отлучив от Бога, заставляют заниматься ими". "Страсть есть неестественное движение души, или по неосмысленной любви, или по безрассудной ненависти". "Ум, обращаясь к видимому, естественно (т. е. должностно) понимает вещи при посредстве чувств. Ни ум, ни естественное понимание вещей, ни вещи, ни чувства, - не усть зло: ибо то суть все Божии создания. Что же тут злое? Очевидно, что страсть, прицепляющаяся к пониманию вещей естественному. Она может не иметь места... ежели ум бодрствует" (он же). "Не пища зло, но чревоугодие; не деторождение, а блуд; не деньги, а сребролюбие; не слава, а тщеславие... В сущем нет ничего злого, кроме злоупотребления, которое от нерадения ума" (он же). Естественные пожелания и удовольствия не подвергают укору тех, кто испытывает их, так как они суть необходимые следствия устроения нашего естества. Ибо естественное доставляет нам, и помимо воли нашей, удовольствие, ...пища и питие и сон... Все такое уместно... в разумных пределах, не допускающих, чтобы он подвергся чрез то рабству". "Вся брань против демонов состоит в том, чтобы отделить страсти от мыслей. Отделяем же посредством духовной любви и воздержания" (он же, Д III - 193, 196, 213, 219, 220, 289).

Вот ясное изложение основы подвига воздержания, данное одним из величайших Святых. Тело смерти , о котором писал Апостол, есть, по учению Отцов, совокупность страстей, держащих душу в неестественном рабстве. Задача заключается в том, чтобы освободить ее через подвиг.

Но освобождая ее, мы одновременно освобождаем и тело. Тут мы подходим ко второй, очень важной стороне аскетики. Продолжая откровения Апостолов, Отцы оставили нам учение о том, что подвиг так называемого "умерщвления тела" имеет целью не только освободить душу, но и сделать наше тело достойным божественной вечности.

Св. Григорий Палама пишет: "Если Апостол называет тело смертью, когда говорит: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим. VII, 24), то разумеет при сем чувственное и плотское мудрование. ...И опять: вем - говорит - яко не живет во мне, сиречь, во плоти моей доброе (Рим. VII, 18). Видишь, что не плоть, а что живет в ней, называет он злом. Зло то, что не ум, а этот закон, сущий во удех наших и противувоюющий закону ума живет в теле (Рим. VII, 23). Почему мы, противувоюя сему закону греха, изгоняем его из тела и поселяем там ум... и через него полагаем законы каждой силе души и каждому из членов тела подобающее ему... Апостол говорит, храм живущаго в нас Святаго Духа суть (1 Кор. VI, 19) и опять, что мы - храм Божий (1 Кор. III, 16)... Что же сподобилось быть жилищем Бога, в то вселить ум свой кто из имеющих ум сочтет неподобным?.. Такие слова прилично обратить к еретикам, кои говорят, что тело зло и есть творение злого начала. Мы же быть уму в телесных мудрованиях почитаем злом, а в теле быть ему не почитаем злом: так как тело не зло. Почему каждый из прилепляющихся к Богу жизнью вопиет к Нему с Давидом: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебе плоть моя? (Пс. LXII, 2) и сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе (Пс. LXXXIII, 3) (Д V - 314, 315).

Свою задачу аскетика видит в том, чтобы научить человека отделить страсти не только от мыслей, но и от тела, для того чтобы то и другое - и тело и душа человека - сделались подобными вечной душе и вечному телу своего Учителя.

"Если человек, - пишет преп. авва Исаия, - не восподвизается, даже до смерти, сделать свое тело таким, какое носил возлюбленный Иисус, то не сретит Его с радостью" (Д I - 423).

Поскольку приходится, к своему удивлению, сталкиваться очень часто с полным незнанием этой стороны христианства, я приведу еще несколько выписок.

"Изводя на подвиг кающегося, - говорит Антоний Великий, - Дух Божий подает ему Свои утешения и научает его не возвращаться вспять... Для этого он открывает очи души и дает ей узреть красоту чистоты, достигаемой трудами покаяния, и чрез это возгревает в ней рвение к совершенному очищению себя вместе с телом, так чтобы оба (и душа и тело) стали одно по чистоте. Ибо в этом цель обучительного руководства Духа Святого, чтобы совершенно очистить их и возвесть их в то первобытное состояние, в котором находились они до падения... Тогда тело станет во всем покорствовать велениям ума, который будет властно ограничивать его в пище и питии и сне и всяком другом действии, постоянно научаясь от Духа Святого, по примеру Апостола Павла умерщвлять тело свое и порабощать ... Таким образом все тело навыкает всякому добру и, подчиняясь власти Святого Духа, так изменяется, что наконец становится в некоторой мере причастным тех свойств духовного тела, какие имеет оно получить в воскресении праведных" (Д I - 24, 26).

Эта цель подвига непосредственно вытекает из догмата о воскресении мертвых. Именно знание о вечном достоинстве тела заставляет человека спешить приготовить его к божественному уделу. Перед великими праздниками тщательно чистят и убирают дом.

"Кто верует, что тело его воскреснет, тот заботится очистить его от осквернения" (преп. Ефрем Сирин, Д II - 487).

"Позаботься о своем теле, как о храме Божием. Позаботься о нем: оно должно воскреснуть, а ты должен дать отчет Богу, что сделал ты со своим телом. Сколько заботишься об уврачевании тела, когда оно заболит, столько позаботься о том, чтоб приготовить его к воскресению очищением от всех страстей" (преп. авва Исаия, От. 232).

"За воскресением души, которое есть возвращение ее к Богу через исполнение Божественных заповедей, воскресение тела после последует, когда оно опять соединится с душою... Пожившие здесь по Богу... в воскресение возьмут и тело к Богу" (св. Григорий Палама, Д V - 280).

"Всякая душа, верою и тщанием о всех добродетелях еще здесь сподобившаяся облещись во Христа в силе и удостоверительно, сподобляется всегда получать существенное ведение небесных тайн... В день же воскресения тело, в силу того же славного образа, спрославится душе и Духом восхищено будет в сретение Господа на воздухе, соделавшись сообразным телу славы Его" (прп. Макарий Великий, Д V - 451).

"Что делаем мы, приступая к св. крещению? - Мы исповедуем пред тем - принесенные с неба догматы, в числе коих произносим и следующее: верую в воскресение мертвых... При крещении ты веруешь воскресению мертвого тела" (свят. Иоанн Златоуст, Ф - 1).

"Иисус Христос... явился нам, соединив Божество с душою и телом, чтобы, как Богу, избавить от смерти и душу, и тело" (св. авва Фалласий, Д III. - 337).

"Когда душа украшается, то и тело, с душою соединившееся, красоту восприимет в свое время, когда тленное сие - по свидетельству Апостола - облечется в нетление (1 Кор. XV, 53).. Чем более душа украшается ныне, тем большую красоту восприимет и тело по воскресении. Чем же более тело украшается ныне, а душа пренебрегается, тем больше тогда и душе и телу последует безобразие. Ныне красота ее (души) не видна на теле, но тогда сияние ее явится. Тогда бо душа яко солнце, блистание красоты своея издаст, и на теле явится доброта ея" (свт. Тихон Задонский, "Странник", 1861, № VII.).

"Эти же самые тела восстанут тогда, но только они сделаются нетленными, бессмертными и славными... А в том, что сказано: плоть и кровь Царствия Божия не наследят, ниже тление нетления (1 Кор. 15), (то) под плотию и кровию разумеется нечистота, лукавство и вожделение" (преп. Варсонофий Великий, В - 421, 423).

"Земно будет тело нетленное, без мокрот однако же и дебелости, быв неизреченно претворено из душевного в духовное, так что будет и перстно и небесно. Каким создано было оно в начале, таким и воскреснет, да сообразно будет образу Сына Человеческого по всецелому причастию обожения" (св. Григорий Синаит, Д V - 206).

"Седалище страстей, опора их и орудие - это тело, когда душа не исполнена Духа. Исполненная духом Божиим душа вооружается против страстей и изгоняет их из тела... Тело воскреснет тоже (таким же), так что всякий признает то тело, в каком воскреснет, своим собственным телом, тем самым, которое носил, живя прежде; но оно будет обладать совсем другими качествами. Оно будет то же, да не то же" (свт. Феофан Затворник, Ф 1-581).

Если учение о духовном очищении тела основано на догмате о воскресении мертвых, то этот догмат, в свою очередь, имеет своим основанием догмат о воскресении и вознесении человеческого тела Спасителя. Для того-то и нужно было в эпоху вселенских соборов отстоять действительность человеческой природы Спасителя, чтобы на ней, воскресшей и превознесенной превыше всякого начальства и власти и силы (Еф. I, 21) утвердить реальность спасения Им всего естества человека, - и тела его и души - утвердить незыблемую веру в благодатно обожествляемую вечность спасаемых Христом людей.

Больше того, взаимная связь этих двух событий настолько велика и незыблема, что в христианском сознании утверждение второго есть одновременно утверждение и первого, или отрицание второго, т. е. будущего воскресения человеческих тел, есть одновременно отрицание реальности первого, т. е. воскресения человеческого тела Спасителя. Апостол говорит, что если допустить, что не будет воскресения мертвых тел, то это будет означать, что не было и воскресения Христова: Если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес (1 Кор. 15). Апостол дважды повторяет эту фразу, так как в этом предположении упразднение всего христианства. Ведь в том, что душа бессмертна - никакие еретики в эпоху Апостольского послания не сомневались, и все обличение 15-й главы 1 Послания к Коринфянам направлено именно на сомнения в воскресении тел. Еретики учили, что воскресение надо понимать аллегорически, как очищение души, как ее "воскресение от греха". "Такое учение, - пишет свт. Феофан Затворник, - внушал им бес. Ибо если бы поверили, что нет воскресения тел, то он мало-помалу убедил бы, что и Христос не воскрес" (Ф 1-524).

Учением о воскресении тела наполнена вся святоотеческая письменность, так как отказ от него, или умаление его в иллюзорность, означает отказ от воскресения Христова и, тем самым, от Его Голгофы, от Его страданий, от Его крови. Если не будет воскресения тел, или оно аллегорично, то такой же аллегорией было не только воскресение Господа, но и те капли крови, которые стекали на Его лицо. А Отцы-подвижники скорее отказались бы от своего бессмертия, чем от того, чтобы о них забыть. Прильпни язык мой гортани моему, аще забуду тебе, Иерусалиме .(Пс. CXXXVI, 6, 5).

Реальность любви человека к его распятому Богу сметает с пути своего всю демонскую ложь о призрачности или аллегоричности как Голгофы, так и Воскресения. На них - действительно бывших "человек утверждает и себя самого, и тоже не призрачного, а живого, единственного и реального, страдающего в подвиге духовного рождения и уже оживающего в предвоскресении, идущего по этой грешной, но тоже реальной и единственной земле - в России, Франции или Египте - в поисках святой правды Божией. Голгофа и Воскресение человеческого тела Бога, а вслед за ним и уподобление Ему, страдание в подвиге и совоскресение человека - факт, не только совершенно реальный, но и единственный, неповторимый и не требующий повторения: им покрыта вся творческая нужда мироздания. Человек после Воскресения Христова уже не нуждается в перевоплощениях, так как в воплотившемся Боге ему открыта вся возможность воплотившегося бытия.

"Предадим себя всецело Господу, да и Его восприимем всецело и соделаемся чрез Него богами" (преп. Максим Исповедник, Д III - 175).

"Да подаст же всем вам помощь великий оный Брат наш; разумею Господа нашего Иисуса Христа... О! Кого имеем мы своим Братом!.. Бога, чтобы и нас сотворить богами" (преп. Варсонофий Великий, Д II - 573).

"Нося светло-осиянную одежду Духа, мы пребываем в Боге и Он в нас, бываем по благодати богами и сынами Божиими" (преп. Симеон Новый Богослов, Д V - 20).

На эту высочайшую надежду указывает учение христианства о воскресении Христовом и тем самым о реальности воскресения тел, и именно через него любовь человека к Богу, переставая быть отвлеченностью, становится еще более личной любовью навсегда обрадованного сердца и ума: Бог принимает не призрак человека, а его теплого и живого.

Для понимания Отцов-подвижников очень важно то, что свою веру в воскресение тел они основывали не только на догмате о воскресении и вознесении тела Спасителя, и не только на ясном учении Апостола Павла, но и на личном опыте предвоскресения своих тел.

"Прежде воскресения тел, - пишет преп. Симеон Новый Богослов, - бывает воскресение душ". Это воскресение души, добавляет он, "и тело освящает своим собственным сиянием и светоизлиянием Духа" (Д V - 58, 23).

"Есть чистота ума, в коей, во время молитвы, воссияет свет Святыя Троицы. Но удостаиваемый света оного ум и соединенному с ним телу сообщает многие знаки божественной красоты" (св. Исаак Сирин, Д V - 301).

"В устремивших ум свой к Богу и душу привергших к вожделению божественного, - и плоть, перенастроившись, возвышается вместе с ним и вкушает божественного общения, через что и она бывает стяжанием и домом Божиим" (св. Григорий Палама, Д V - 321).

"Непрестанною молитвою и поучением в Божественных Писаниях отверзаются умные очи сердечных и зрят Царя сил, и бывает радость великая и сильно воспламеняется в душе Божественное желание неудержное, причем совосхищается туда же и плоть действием Духа и человек весь соделывается духовным" (св. Филимон, Д III - 397).

"Если душа неколеблющимся и немечтательным движением воспламенится в любви Божией, влеча как-то в глубину сей неизреченной любви и само тело... то ведать надлежит, что это есть действо Святого Духа" (блаж. Диадох, Д III - 26, 55, 22).

"Когда благодатию Божиею - дар сей - дар благодатных слез в нас умножится, - тогда и брань с врагом бывает легче, и помыслы умиротворяются и утишаются, и ум, как некою обильною пищею, насыщается и услаждается молитвою. Из глубины сердца льется некая несказанная сладость, ощущаемая по всему телу" (преп. Нил Сорский, НС - 91).

"Когда человек боится оскорбить Бога каким-нибудь грехом, - это первая любовь. Кто имеет ум, чистый от помыслов, - это вторая любовь, большая первой. Третья, еще большая, когда кто ощутимо имеет благодать в душе. А кто имеет благодать Святого Духа и в душе и в теле, - это совершенная любовь" (авва Силуан, ЖМП 1956, № 1, 2, 3).

"В тех, кто ревностно преуспевают в ведении, благодать, чрез чувство ума, и самое тело обвеселяет радованием неизреченным... Преступлением Адама оно (естественное чувство) разделилось на два действа, но Святым Духом оно опять соделывается единым и простым. Этого же однако никто не может увидеть в себе, кроме тех, которые... воздержанием иссушают всякое вожделение телесных чувств. Ибо только в таковых ум... может чувством неизреченно вкушать божественную благостыню и в то же время, по мере своего преуспеяния, сообщать свои радости и телу, безмерным некиим словом в любви изъявляя свое обрадование исповеданием, говоря: "на Того упова сердце мое и поможе ми, и процвете плоть моя и волею исповемся Ему" (Пс. XXVII, 7). Такое обрадование, бывающее в сем случае в душе и теле, есть нелестное напоминание о вечно нетленном житии" (блаж. Диадох, Д III - 26, 55, 22).

"И процвете плоть моя". А вот св. Федор Эдесский пишет: "Цвет плоти заставляющий увянуть подвигами и всякую волю ее отсекающий, вот кто "язвы Христа Господа носит на мертвенной плоти своей" (Гал. VI, 17) (Д III - 337). Теперь уже ясно, что никакого противоречия здесь нет: "цвет плоти" св. Федора - это "вожделение телесных чувств" блаж. Диадоха. После того, как "цвет плоти" увянет в подвигах, плоть Святых входит в лучи Воскресения.

Отношение к телу у Отцов единое и неизменное: тело человека - соучастник его вечности. "Христос есть Спаситель души и тела" (авва Фалласий, Д III - 315).

Так как в теперешнем своем состоянии после Адама и тело, и душа осквернены грехом, то в огне подвига они очищаются для нетления. В подвиге умерщвляются страсти и спасается тело. "Св. Отцы научили нас быть страсто-убийцами, а не тело-убийцами" (блаж. Каллист и Игнатий, Д V - 382). Внешнее совпадение терминов тела перешло от Апостолов к Отцам: "тело смерти" и "тело - храм Духа Святого" сохранились и здесь, даже и в этом Отцы ничего не добавили к Апостолам. Тело убивает не подвиг, а наоборот, грехи человека: "тело смерти" борется с "телом - храмом Духа Святого".

"О, како поревновах Ламеху, первому убийце, - душу яко мужа, ум яко юношу, яко брата же моего тело убив, яко Каин убийца, любосластными стремленьми", - читаем мы в великом каноне св. Андрея Критского.

"Брат-тело" больше всего требует подвига очищения, как наиболее беззащитный от внешнего нападения. И у детей стараются искоренить их плохие наклонности, впрочем, не забывая об их утешении.

"Как мать печется о чаде, так и Христос печется о теле злостраждущего (терпящего ради Его телесные лишения) и всегда есть близ тела его" (св. Исаак Сирин и блаж. Каллист и Игнатий, Д V - 375).

"Подвизающемуся необходимо знать, когда и какими яствами следует питать тело, как врага, и когда следует утешать его и подкреплять, как друга изнемогшего" (св. Илия-пресвитер, Д III - 472).

Временное разложение тела после смерти не ощущает христианское сознание. Если от христианства отнять чудо, то тем самым от него отнимешь Бога. Бл. Диадох говорит о том, что это бесы душевных страстей "влагают мысль о безмерной ничтожности человеческого естества, как никакого достоинства не имеющего, по причине разложения плоти" (Д III - 57).

"Нужно, чтобы тело через смерть, как бы через огонь в горниле, подобно золоту, очистившись от земной и мрачной тяжести тления, возрастало из гроба нетленным, чистым и озаренным светом бессмертия" (преп. Иоанн Дамаскин, "Слово на Успение").

"Истинная смерть - внутри, в сердце, и она сокровенна; ею умирает внутренний человек. Посему, если кто перешел от смерти (этой, внутренней) к жизни сокровенной, то он истинно во веки живет и не умирает. Даже если тела таковых и разрушаются на время, то снова будут воскрешены во славе, потому что освящены. Поэтому смерть христиан называем сном и успением" (преп. Макарий Великий, Д I - 269).

Об этом поется в Великую субботу:

"Воскреснут мертвии и восстанут сущии во гробех, и вси земнороднии возрадуются".

У Отцов обычно принято делить страсти на два вида: душевные и телесные. Телесные - это все виды плотоугодия, все, что ведет к оземленению человека. К душевным страстям Отцы относят: забвение, леность, неведение, осуждение, гнев, памятозлобие, зависть, тщеславие, гордость, лицемерие, ложь, ересь, неверие, любостяжание, уныние, малодушие, неблагодарность, ропот, высокомерие, любоначалие, человекоугодие, насмешливость, двоедушие и т. д. О борьбе с душевными страстями преп. Ефрем Сирин пишет так: "Сколько стараемся охранять от явных грехов внешнего человека, т. е. тело как храм Божий, столько же нужно иметь старательности и подвига к охранению внутреннего человека, т. е. души от всякого лукавого помысла, по сказанному: "Всяким хранением блюди твое сердце: от сих бо исходита живота" (Притч. IV, 23). В сем очищении сердца преуспеем мы, если всегда будем противоборствовать и противоречить лукавым помыслам - тщеславия, ненависти, кичения, лести, похоти, соперничества, любоначалия и преп., со всею строгостию испытывая самих себя и сохраняя ум свой от союза и согласия с тайными душевными страстями" (ДП - 366).

В Апостольском учении мы не найдем этого разделения страстей на телесные и душевные: и те и другие - совокупность "тела смерти". По Апостолу, плотским человек будет не только в грехе чревоугодия или прелюбодейства, но и в грехах гордости, зависти, вражды и во всех прочих грехах мысли и слова.

"Дела плоти известны, - пишет Апостол, - они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийство, пьянство, бесчинство и тому подобное" (Гал. V, 19-21). Из всех перечисленных Апостолом "дел плоти" мы обычно по крайней мере десять никогда не относим к разряду "плотских". Тот же самый принцип неделения на категории, а объединения их в единой совокупности "дел плоти" проводится и в других Апостольских и Евангельских текстах. Даже деление учеников по принципу учительской школы или духовного руководства Апостол называет плотским делом: "Когда один говорит: я Павлов, а другой: я Аполлосов, то не плотские ли вы?" (1 Кор. III, 4).

Это очень для нас важный факт. Часто, особенно в монашеском быту, люди, начавшие какой-то подвиг и уже успевшие что-то о себе возомнить, с пренебрежением говорят о других как о "плотских". Ведь злых недоразумений здесь очень много и много глаз ими затуманено. В прежнее время иные монахи, читая аскетику и уже считая себя на "Лествице", говорили иногда про чтение Евангелия: "Это для мирских". Не в обличение ли их Достоевский показал Смердякова читающим Исаака Сирина? Есть в душе темнота, которую может рассечь только меч Слова Божия. Апостольское неделение страстей утверждает их равнозначимость, их единство в "теле смерти", оно ставит перед человеком во всем ужасе правды единую и неделимую Смерть, т. е. благодаря этому способу определения разоблачается коварство врага и гордость как первоисточное зло и все душевные страсти, из него вытекающие, уже никуда теперь не спрячутся: все они в едином потоке духовного гниения человека. Всякий тщеславный или высокомерный, или завистливый, или лукавый - плотский человек, человек "тела смерти". Именно в свете этого Апостольского учения получает свет наше недоумение, когда мы, подходя к лицам внешне духовным, не чувствуем в них при всем нашем желании никакой духовности. В них нет ее, как и в нас самих, ее ищущих и наполненных "душевными" страстями. Мы плотские, хотя, может быть, не пьем водки и не прелюбодействуем.

Введение Отцами двойной категории страстей очевидно имело ту цель, чтобы показать даже еще большую пагубность для человека страстей душевных.

"Иные страсти суть телесные, и иные душевные. Кто первые из них отревает, а о вторых никакой заботы не имеет, тот подобен человеку, для защиты от зверей построившему себе высокую и прочную ограду, а птицам охотно попускающему клевать славные грозды мысленного винограда" (преп. Илия пресвитер, Д III, 440). "Поскольку душа несравненно выше тела... постольку душевные пороки тяжелее и пагубнее телесных... хотя, не знаю почему, ускользает сие от разумения многих. Пьянства, блуда, воровства и близких к сим пороков... боятся и избегают, но равнодушно смотрят на пороки гораздо важнейшие, как душевные: - зависть, злопамятство, высокомерие, лукавство и корень всех зол сребролюбие, и подобные сим" (преп. Ефрем Сирин, ДП - 376).

"Все грехи мерзостны перед Богом, но мерзостнее всех гордость сердца" (преп. Антоний Великий, Д 1-58). Сказал авва Пимен (Великий): "человека согрешающего и кающегося предпочитаю человеку не согрешающему и не кающемуся. Первый имеет мысль благую, признавая себя грешным, а второй имеет мысль ложную и душепагубную, признавая себя праведным" (От. 417). "Грешный и ленивый человек, (но) сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением" (авва Федор Фермейский, От. 450).

"Горделивый праведник есть грешник, не видящий своей греховности" (еп. Игнатий Брянчанинов).

"Гордость есть начало и корень всех зол в роде человеческом и поистине есть гибель или смерть души" (преп. Амвросий Оптинский, АМ - 201). "Помышляя о внешних своих делах благочестия, что они хороши у них, они думают, что достигли уже совершенства и, возгордеваясь от этого, начинают осуждать других. После сего нет уже возможности, чтобы кто-либо из людей обратил таковых, кроме особого Божия воздействия. Удобнее обратится на добро явный грешник, нежели скрытный, укрывающийся под покровом видимых добродетелей" (преп. Никодим Святогорец, Н - 15).

"Писание диавола называет нечистым за то, что с самого начала отверг он благое сокровище смиренномудрия и возлюбил гордость" (преп. Исихий Иерусалимский, ДП - 171). "Не блуд только сквернит предающихся ему, но и гордость, даже последняя гораздо больше" (свт. Иоанн Златоуст, ВЛ - 187).

Как трудно нам, внешним, понять это "гораздо больше!". Нам все кажется, что подобные слова сказаны в стиле какой-то литературной гиперболы, к которой можно не относиться серьезно. Мы так пропитаны душевными и тягчайшими пороками, мы, неся их нечистоту, чувствуем себя такими нравственно чистыми людьми, что только после какого-то большого душевного страдания бываем способны хотя отчасти понять страшную реальность слов святых Отцов о нечистоте душевных страстей.

Вот почему Отцы настойчиво учат, что телесный подвиг - пост, сокращение сна и т. д., служащий средством главным образом для борьбы с телесными страстями, несмотря на всю его важность, есть подвиг все же второй по значению в сравнении с "внутренним деланием", с внутренним очищением человека от его душевных пороков: только очищение души может надежно изгнать не только душевные, но и телесные страсти.

"Пимен Великий, - пишет еп. Игнатий Брянчанинов, - посвятил всего себя разумному монашескому подвигу - деланию душевному, дав значение подвигу телесному настолько, насколько он необходим для содействия подвигу душевному, отнюдь не в ущерб второму, отнюдь не для собственного его достоинства" (От. 388).

"Пост, хотя как орудие благоустрояющее хотящих целомудрия, имеет цену, но не перед Богом. Почему подвижникам благочестия не должно высокоумствовать по поводу его, но от единой веры в Бога чаять достижения своей цели" (блаж. Диадох, Д III - 34).

Веру все святые понимали, конечно, по-Апостольски, т. е. как силу, действующую любовью и доказывающую себя в святости духа.

"Определив (плоти) подвиг по силе ее, весь ум свой обрати на внутреннее. Ибо телесное обучение мало полезно, а благочестие на все полезно (1 Тим. 4, 8). Пребывающий внутри и заботящийся непрестанно о внутреннем целомудрствует, долготерпит, милосердствует, смиренномудрствует; и не только это, но и созерцает, богословствует и молится. Сие то и есть, то, что разумеет Апостол, говоря: "Духом ходите" (преп. Максим Исповедник, ДIII - 239, 240).

"Хорошее дело пост, бдение, странническая жизнь, однако это только труды наружной благой жизни, но чин христиан есть более внутренний" (св. Марк-подвижник, Д 1-515).

"Невозможно тому, кто предается злым помыслам, быть чисту от грехов по внешнему человеку" (преп. Филофей Синайский, ДIII - 459).

"Како польза тело соблюдать девственным, когда душа блудодействует с бесом непослушания" (блаж. Диадох, ДIII - 32).

"Всегда борющийся с плотью и в одних телесных деланиях упражняющийся, при всем злострадании причиняет сам себе великий ущерб в вещах высших, не замечая того, как непостигший цели божественной воли. Ибо по св. Павлу, телесное упражнение мало полезно (1 Тим. 4, 8), пока перстное мудрование плоти не будет поглощено потоками покаянных слез, и в тело не войдет животворная мертвость духовная, и закон духа не воцарится в мертвенной плоти нашей. Благочестие же душевное, которое под действием божественных помышлений созерцается как древо жизни в мысленном делании ума, везде и во всем полезно, как чистоту сердца созидающее, ...как всякую доброту духовную с собою вводящее" (преп. Никита Стифат, Д 5-146, 147).

Св. Отцы очень часто в своем учении о преимущественной важности внутреннего делания, по сравнению с телесным подвигом, ссылаются на эти слова Апостола Павла: "Телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей". Для нас слово "благочестие" не только слово загадочное, но и одиозное, а в то же время как раз в нем по всему смыслу текста св. Писания лежит объяснение того, почему же все-таки "телесное упражнение мало полезно" и какая существует сила сильнее и надежнее телесного подвига для отсечения и телесных страстей. Смысл этого слова объясняет Апостол Иаков: Благочестие есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненными от мира (Иак. 1, 27). Благочестие, следовательно, есть, во-первых, любовь, а тем самым и смирение, и во-вторых, - отречение от мира, т. е. оно есть опять та же первоисточная и единая сила устремленности к Богу, которая сама в себе есть величайшее и надежнейшее оружие человека в его воздержании и от душевных, и от телесных страстей. Только в огне великого устремления к Божественной любви может действительно сгореть яд тления. Только в самозабвении любви человек познает спасающую его благодать и потому делается неспособным возомнить о своем подвиге, т. е. попасть из огня да в полымя. Вот почему благочестие "имеет обетование жизни", вот почему оно "древо жизни" - кто отлучит нас от любви Божией? (Рим. VIII, 35). Именно стремление к этой любви, т. е. к Богу, надежнее всего погашает все страсти.

"Когда ум возьмет силу и уготовит себя следовать любви, погашающей все страсти плоти и тела, тогда он этою силою ее противоборствует неестественности, пока совсем не отторгнет ее (неестественность страстей) от того, что по естеству" (преп. авва Исаия, Д 1-363).

"Если истинно возлюбил Бога, то сею самою любовью отгоним страсти" (св. Максим Исповедник, Д III - 221).

"Не уничижаю я воздержания и пощения, - говорит Варсонофий Великий, - советуя любви твоей надлежащим образом удовлетворять всегда потребности тела; вовсе нет. Но если внутреннее делание по Богу не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем. Потому-то и Господь сказал, что не входящее в уста сквернит человека, но исходящее из уст его (Мф. XV, 11). Ибо внутреннее делание с болезнею сердечной производит истинное безмолвие сердца: такое безмолвие производит смирение, а смирение делает человека селением Божиим; от вселения же Божия изгоняются лукавые демоны и начальник их диавол с постыдными их страстями, и человек делается храмом Божиим, освящаемым, просвещенным, очищенным и исполненным всякого благовония, благости и радости. Человек сей делается Богоносцем... Да не смущает же тебя помысл, или вернее сказать, лукавый, что будто телесная пища препятствует тебе достигнуть обетованного; ибо пища свята, а невозможно, чтобы из доброго произошло злое. Но исходящее из уст, проникающее из сердца, то удерживает человека и препятствует ему скоро достигнуть предлежащих ему обетований. Не сомневайся же, удовлетворяя потребности тела; но по силе внутреннего человека трудись над тем, чтобы смирить свои помыслы. И тогда Бог откроет очи сердца твоего, чтобы видеть истинный свет и быть в состоянии сказать: "Благодатью спасен я о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во веки, аминь" (В - 170, 171).

"Упоенный любовью Божиею... делается бесчувственным ко всем греховным страстям", - в этих словах св. Исаака Сирина (ДП - 688), как в краткой формуле, весь смысл благочестия, которое на все полезно (1 Тим. IV, 8).

Отцы-аскеты опытно раскрыли откровение Апостола о всесильности любви: любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 45, 67).

В этой любви или в этом благочестии много разных мер, но даже и малейшей меры достичь труднее, чем спокойно удовлетвориться одним телесным воздержанием. Первоначальное предощущение совершенной любви должно пройти длинный путь испытаний. Но достигайте любви! , - молит нас Апостол(1 Кор. XIV, 1). Подвиг есть достижение любви. Для того, чтобы ее постоянно достигать, должно быть всегда твердым отречение внутреннего мира человека от мира греха, и прежде всего - от греха первоисточного - гордости, так как только отрекшееся от греха смиренное сердце может, забывая себя, жить в любви Божией. В этом смысл "внутреннего делания", о котором учат Отцы. В сердце - исходиша живота (Притч. IV, 23). Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. L, 19).

"Умерщвление всем страстям есть смиренномудрие, и кто приобрел сию добродетель, тот победил все страсти" (св. Иоанн Лествичник, ДП - 503).

"Блуд последует гордости" (св. Исаак Сирин, От. 337).

"В отношении к блудным страстям, если не иссушить источника помыслов внутри молитвою и смирением, а только постом и умерщвлением тела вооружиться против них, то безуспешно будешь трудиться; если же источник (помыслов) исвятишь смирением и молитвой, то сообщишь освящение и внешнему телу" (св. Григорий Палама, Д 5-294).

"Внутреннее делание есть то же душевное делание, - пишет еп. Игнатий Брянчанинов. - Оно состоит: во внимательной молитве устной и умной, в плаче сердца, в памятовании смерти, в самоукоренении в сознании и исповедании греховности своей, и в тому подобных деяниях, совершаемых подвижником внутри душ, в самом себе" (От. 50).

"В хранении сердца от греховных помыслов заключается начальная причина и сущность спасения" (он же, От. 101).

"Умудряйся направляться к внутреннему христианству, - пишет от. Амвросий Оптинский, - ...и держись этого, памятуя всегда Евангельское слово: Царствие Божие внутрь вас (Лк. XVII, 21) (АМ - 69-70).

"Иное есть бесстрастие души, - пишет преп. Симеон Новый Богослов, - и иное бесстрастие тела. То (душевное) и тело освящает своим собственным сиянием и святоизлиянием Духа; а это одно само по себе ни на что не полезно для того, кто стяжал его" (Д 5-23).

В словах преп. Симеона: "одно само по себе" заключается переход к пониманию значения телесного подвига в духовной жизни. Когда он не "сам по себе", а от "тайны благочестия", т. е. от любви, которая в сердце, тогда значение его несомненно.

"Пост от милостыни (т. е. от любви) заимствует свою твердость. Если ты постишься без милостыни, то пост твой не есть пост и такой человек хуже обжоры и пьяницы, и притом настолько, насколько жестокость хуже роскошества" (св. Иоанн Златоуст, ЖМП, 1956, # 3).

Русский подвижник схимонах Зосима говорил еще более резко: "Не гонитесь за одним постом (то, что у преп. Симеона "само по себе"). Бог нигде не сказал: "аще постницы, то Мои ученицы", но аще любовь имеете между собою (Ин. XIII, 35). И диавол никогда не ест и не спит, но все он диавол. Без любви и смирения, от одного поста и бдения, из человека сделаешься пожалуй бесом" (ПБ - 266).

Но, по учению Отцов, когда пост совершается не как самодовлеющая ценность, а как средство для достижения все той же любви, тогда он питает смирение. Поскольку в нем смиряется тело, тем самым смиряется и душа (св. авва Дорофей, ДП - 607).

"Надлежит тебе строго держаться того, что смиряет плоть и ум освобождает от всего взорущего и гнетущего. Вот что я разумею: умеренную еду, легкое питие, краткий сон, стояние на молитве по силе (бдение), преклонение колен, бедная одежда, малоговорение и другое, что сколько-нибудь может укрощать плоть" (св. Каллист Тиликуда, Д 5-465), т. е. смирять ее и через это укреплять смирение сердца.

"Когда чрево утесняется, тогда смиряется сердце" (св. Иоанн Лествичник, ДП - 517).

Чем больше смиряется сердце, тем оно ближе к любви. В этом первое значение телесного подвига. Второе его значение в том, что он есть определенный физический режим для здорового тела. Если плоть бунтует, то ее надо держать в руках, чтобы оттолкнуться от берега тления.

"Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающему своей плоти невозможно взойти на небо" (св. Иоанн Лествичник, ДП - 519).

"Ум не покорится, если не покорится ему тело. Царство ума есть распятие тела" (св. Исаак Сирин, ДП - 734).

Тело распинается в воздержании, чтобы помочь благочестию души победить злую волю, тянущую человека вниз, и выйти на просторы Божии. О горнем помышляйте, а не о земном (Кол. III, 2), - учит Апостол, так как Царство Божие не пища и не питие (Рим. XIV, 17). Телесный подвиг, в меру сил каждого, по учению Отцов, не только помогает этому, но по времени осуществления он даже идет как бы впереди внутреннего душевного делания. Любовь к Богу доказывается прежде всего деланием более явным и гораздо более простым: телесным трудом.

"Когда желаешь приблизиться сердцем своим к Богу, докажи ему прежде любовь свою телесными трудами. В них полагается начало жития" (св. Исаак Сирин, ДП - 749).

"Может быть, кто-нибудь скажет: если в молитве заключается главное дело правды, то какая надобность в посте? Всячески большая... Если будем сеять семя молитвы, не удручив прежде тела своего постом, то вместо правды принесем плод греха" (св. Марк-подвижник, Д 1-514).

"Невозможно и плоть наполнять досыта брашнами и духовно наслаждаться умными и божественными благами. Ибо в какой мере кто работает чреву, в такой лишает себя вкушения духовных благ; напротив, в какой мере кто станет утончать тело свое, соразмерно с тем будет насыщаемо пищею и утешением духовным" (преп. Симеон Новый Богослов, Д 5-15).

В учении Отцов очень много указаний о великом значении телесного подвига - они сами всю жизнь были в нем, - но все-таки всегда у них слышится это неизбежное прибавление: "пост для человека, а не человек для поста. Пост бесплоден, если на нем не основана молитва" (еп. Игнатий Брянчанинов, Б 1-136), т. е. смиренное взывание сердца, ищущего любви.

Нельзя видеть в посте гарантию духовности, или, тем более, ее осуществление. "Раздражительность постом не укрощается, а смирением и самоукоренением" (преп. Амвросий Оптинский, АМ - 199). Пост может быть только уздой для страстей, но не может изгнать их из сердца и сделать его селением Божиим.

"Узда для страстей пост, а умерщвление страстей - молитва с милостыней" (преп. Ефрем Сирин, ДП - 485), т. е. опять-таки любовь и смирение.

И вот, когда эта узда налагается на здоровое, не ослабленное болезнями тело, - по смирению любви, а не по тщеславию или лукавству - тогда пост приобретает все свое значение. "Благоразумное пощение, - говорит преп. Никита Стифат, - приявшее в спутники себе бдение с Богомыслием и молитвою, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при сем и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовию к Богу" (Д 5-144).

Один епископ спросил Варсонофия Великого: "Отец мой, так как я ежедневно стараюсь держать пост до вечера, то прошу, скажи мне - хорошо ли это?" Старец сказал: "Касательно поста скажу: осяжи сердце твое - не окрадено ли оно тщеславием; и если не окрадено, осяжи вторично - не делает ли тебя пост сей немощным в исполнении дел, ибо немощи этой не должно быть; и если и в этом не вредит тебе, - пост твой правильный" (В - 524).

После такого "двойного осязания" пост может стать "началом и основанием всякого духовного делания".

"Подвиги в разуме, - пишет еп. Игнатий Брянчанинов, - приводят к смирению. Приводят подвиги к смирению, когда совершаются с целью покаяния, с целью обуздания страстей своих. Святые Отцы, достигши сверхъестественного благодатного состояния, проходили сверхъестественные подвиги; вообще древние иноки, при крепости телосложения, которое ныне не встречается, были способны к усиленным подвигам. Мы не можем иметь таких подвигов; подвиг, соответствующий силам и обуздывающим страсти, возможен и для нас" (От. 555).

В отношении меры принятия пищи советы Отцов их ученикам обычно сводятся к тому, чтобы после ее принятия у человека оставалось бы еще некоторое небольшое желание насыщаться. Они чаще всего не советуют есть до полного удовлетворения желания есть.

"О мере воздержания в пище и питии Отцы говорят, - отвечает на вопрос авва Иоанн-пророк, - что должно употреблять того и другого несколько менее надлежащего, т. е. не наполнять совершенно желудка. И всякий должен сам себе определить меру... Впрочем, мера воздержания не ограничивается только пищей и питием, но простирается и на разговоры, и на сон, и на одежду, и на все чувства; во всем этом должна быть своя мера воздержания" (ДП - 565). Количество сна Варсонофий Великий устанавливал для своих учеников в размере шести часов.

Но что в вопросе о размере питания Отцы открывали своим ученикам довольно широкую дорогу, видно из следующего наставления св. Григория Синаита: "Три предела имеет пищи вкушение: воздержание, доволь(ство) и сытость. Воздержание (это) - алкать немного и поевши; доволь - ни алкать, ни отягощаться; сытость - отягощаться немного. А по насыщении (т. е. сверх третьей меры) и еще есть - дверь чревобесия, которой входит блуд. Ты же, зная сие наверное, по силе своей избирай лучшее, не преступая пределов: ибо совершенным свойственно и то, чтобы по Апостолу и насыщаться, и алкать и во всем мощным быть (Флп. IV, 12) (преп. Григорий Синаит, Д V, 222).

Следовательно, духовная жизнь не будет нарушена при этих трех законных мерах питания. Даже самая снисходительная третья мера (сытость или насыщение) не сможет противодействовать еще духовной жизни, если тело будет в руках духа благочестия, дерзающего, по Апостолу, и насыщаться, и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Только за чертой третьей меры наступает беззаконие.

"Чревообъядение есть причина всех падений", - говорил св. Иоанн Лествичник, (Д II, 518).

"Пищи употреблять должно каждый день столько, чтобы тело, укрепясь, было другом и помощником душе в совершении добродетели; иначе может быть и то, что при изнеможении тела и душа ослабевает" (преп. Серафим, ДС - 233).

Учение Отцов о размере поста еп. Игнатий Брянчанинов формулирует так: "Тот, кто соделает свое тело легким, посредством умеренного поста и бдения, доставит ему и самое прочное здоровье и соделает его способным принять в себя и сохранить в себе духовные движения, т. е. действие Святого Духа" (От. 178).

При отнесении указаний Отцов о посте к нашей жизни нельзя только забывать двух вещей: первое - это то, что они говорят всегда об ежедневном и постоянном пощении в течение целого года, а не только четыре раза в год; и второе, говоря о мерах принятия пищи, они в эти меры никак не вкладывают то "сладкоядение", которое так нас порабощает.

В учении Отцов много указаний на необходимость соразмерять питание с состоянием тела.

"Подобает убо образ питания телесного соразмерять с состоянием сил и крепости тела: когда оно здорово, утеснять его, сколько потребно, а когда немоществует, послаблять ему несколько. Подвизающемуся не следует расслабевать телом" (блаж. Диадох, Д III, 34).

"Болезнь есть вразумление нам Божие, - говорит Варсонофий Великий, - и служит к преспеянию, если будем благодарить Бога... А что поститься не можешь (в болезни) - не скорби. Бог ни от кого не требует трудов сверх силы. К тому же, что такое пост, как не наказание тела для того, чтобы усмирить тело здоровое и сделать его немощным для страстей... А болезнь более всего наказания, и вменяется вместо поста, и ценится даже более его... Вместо того, чтобы ослаблять силу тела постом, оно бывает уже ослаблено болезнью. Благодари же Бога, что ты освободился от труда поститься. Если и десять раз в день будешь есть, не печалься; ты не будешь осужден за то, так как поступаешь так не в поблажку себе.

"Сожалею, - пишет от. Амвросий Оптинский, - что твое здоровье в настоящее время очень слабо, и делает тебя, по-видимому, неспособной к исполнению монастырских подвигов. Но св. Лествичник и болезнь называет подвижничеством и притом подвижничеством отраднейшим, хотя и невольным. Отраднейшим потому, что на произвольное подвижничество охотников мало, и притом тут может примешиваться возношение, осуждение других, а в невольном болезненном подвижничестве нечем человеку погордиться, несть уже оное человек несет, как-нибудь, хотя и невольно, по нужде уж некуда деваться... Поэтому старайся в болезни благодушествовать и благодарить милосердие Божие за невольное вразумление" (А - 118).

Характерно, что совета на ослабление молитвенного подвига больным Отцы не дают.

"Под предлогом немощи не оставляй молитвы" (митр. Феолипт, Д 5-192).

Внутреннее делание никогда не должно быть оставляемо. Больной может не поститься, но и он должен быть в непрестанном взыскании Бога. Точно так же и здоровый человек: три меры питания себя предоставляются его свободному изволению, но какой бы меры он ни придерживался, каждая из них будет законной только при соблюдении основного закона внутреннего делания - искания любви и смирения Божия. Вот почему преп. Ефрем Сирин говорит: "Сел ты за трапезу? - Ешь хлеб, а не осуждай ближняго, чтоб чрез осуждение не сделаться тебе пожирающим брата своего" (ДП - 378).

Непонимание нами христианства как стяжания еще здесь, на земле, Царства Божия, не дает нам правильно представить себе и путь подвижников. В нашем представлении это какое-то сплошное мучительство плоти.

"Путь добродетели, - пишет блаж. Диадох, - для начинающих кажется жестоким и пристрашным не потому, что он был сам по себе таков, но потому, что человеческое естество с самого исхода из чрева материнского привыкает жить в удовольствиях. А для тех, кто успели пройти уже до средины его, он является весь благим и отрадным... душа уже со всем удовольствием шествует по стезям добродетели" (Д III, 69, 70).

"Любовь Божия в нас делает нетрудными заповеди и всякое затруднение при исполнении их устраняет" (преп. Ефрем Сирин, Д II, 365).

"В самом начале отречения, без сомнения, с трудом, самопринуждением и прискорбностью исполняем добродетели; но преуспевши, перестаем ощущать в них скорбь, или ощущаем, но мало; а когда плотское мудрование наше будет побеждено и пленено огнем ревности, тогда совершаем их уже со всей радостью, вожделением и Божественным пламенем" (св. Иоанн Лествичник, Д II- 492).

Очевидно, это относится и к посту, и ко всему телесному подвигу подвижников. Чем больше входят они в "селение Божие", тем все больше питаются Божественной пищей. Постепенное вхождение в Царство Божие, которое внутри нас, все больше уменьшает область той плоти и крови, которые Царства Божия не наследуют (1 Кор. XV, 50). Вот почему святые могли питаться так мало и в то же время быть физически крепкими людьми. Небесное питание не аллегория, а чудо, что в то же время не уменьшает его биологическую действенность.

Когда "все помыслы человека составляют одно целое по Богу, тогда и плоть сия последует помыслу по Богу, и является радость духа в сердце, питая душу и утучняя тело, укрепляя их обоих" (авва Иоанн-пророк, Д II- 568).

"Отказываться самоохотно от сластей (пищи и пития) мы не можем, если самым делом и опытом не вкусим божественной сладости всем чувством (блаж. Диадох, Д III - 33).

"Поверь мне, брат, я знаю человека такой меры, - в течение недели раз и два и чаще восхищается он к духовной пище, и от сладости ее забывает чувственную пищу; когда же приходит вкусить хлеба, то, как бы пресыщенный, не хочет вкушать его" (авва Иоанн-пророк, Д II- 568).

>Тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, - сказал Апостол (1 Кор. VI, 19). Апостольское учение Отцов о человеческом теле - храме Божием неразрывно связано с их учением о Невидимой брани.

Отцы именовали тело "естественным монастырем души" и учили, что душа должна ощутить свое уединенное пребывание в нем, как в убежище, чтобы отражать нападение помыслов и страстей, чтобы созидать в себе дом Божий. На этом уединенном пребывании внутри себя, а именно в сердце, на этом соединении внимания ума с сердцем в памяти Божией, основана не только защита от нападения в Невидимой брани, но и стяжание мира и возможность непрестанной молитвы. Человек должен войти в свою внутреннюю пустыню, чтобы идти в Землю обетованную.

"Клеть души есть тело... Душа входит в клеть свою, когда ум не блуждает туда и сюда по делам и вещам мирским, но находится внутри сердца нашего" (св. Григорий Палама, ЖМП, 1956, №4). Спаситель заповедал: войти в клеть свою и молиться там Богу Отцу своему втайне (Мф. VI, 6). Клеть эта, как толкует св. Дмитрий Ростовский, означает сердце" (еп. Феофан Затворник, ФШ - 382). "Все желание твое и чаяние да будет всегда обращено к невидимому посещению Божию. Но ведай, что Бог не посетит души твоей, если не найдет ее уединенною в себе самой" (преп. Никодим Святогорец, Н - 271).

"Всячески должно избегать всего, что раздражает в нас злые страсти, особенно же отсекать в себе причины страстей, и то, чем страсти, хотя бы то самые малые, приводятся в действие; когда же, несмотря на это, страсти придут в движение, надо противостоять им и бороться с ними. Для того и другого самое лучшее - погружаться во внутреннего своего человека и там уединенно пребывать, непрестанно возделывая виноградник сердца своего. Когда ум наш пребывает там уединенно и отшельнически, тогда не он уже ведет брань со страстьми, но благодать" (св. Исаак Сирин, Д II- 680).

В чем же основной смысл этой брани, продолжающейся всю долгую жизнь? - испытании человеческой любви и свободы.

"Не хочет Бог, чтобы делание (подвизающихся) оставалось неискушенным, но чтоб подвергалось большим испытаниям. Почему напускает на них огнь искушений и на время сокрывает даваемую им свыше благодать, а духам злобы иной раз попускает взволновывать тишину помыслов их, чтоб видеть склонение души, кому она больше угодить хочет: Творцу ли и Благодетелю Своему, или мирскому чувству и сласти удовольствия чувственного. И потом, или усугубляет им благодать, если они преуспевают в любви Его, или бичует искушениями и скорбями, если пристрастны к земным вещам" (преп. Никита Стифат, Д 5-124).

Свободе человека предстоит в течение всей его жизни постоянный выбор между жизнью и смертью, и этот выбор нужно делать на пороге ума, на пороге во внутреннюю обитель человека.

Учение Отцов полно наставлений о развитии острозоркости, духовного внимания и трезвения, чтобы начинать борьбу с отступающим злом не тогда, когда оно уже вошло в душу, а при первом приближении его к ней.

"Душу окружает целый лес помыслов, внушаемых сопротивною силою, почему потребны великая рачительность и внимательность ума" (преп. Макарий Великий, Д 1-216).

"Внимание должно идти вперед и сторожить врагов как некий страх" (преп. Симеон Новый Богослов, Д 5-500).

Но как сторожить, когда в нас еще нет самого чувства духовной борьбы, когда мы не слышим и не видим Невидимой брани?

"Брат спросил старца: каким образом мирские люди, презирая пост и молитвы, насыщаясь всякого рода брашнами, проводящие жительство по своим пожеланиям, - не падают, т. е. не окаяваяют себя, как грешных, не отлучают себя от причащения Святых Христовых Таин? А мы, пригвожденные к постам, бдениям, молитвам, сухоядению, лишенные всякого плотского успокоения, плачем и рыдаем и говорим: мы погибли, мы утратили Царство Небесное, мы соделались повинными геенне? - Старец, вздохнув, отвечал: "Правильно сказал ты, что они не падают: упав однажды дивным и лютым падением, они ниже (уже не) могут восстать, ниже имеют куда упасть. И диавол нисколько не нуждается бороться с лежащими ниц и никогда не восстающими. Монахи, напротив того, иногда побеждают, иногда побеждаются; падают и возстают; их оскорбляет диавол и они оскорбляют диавола; с ними борется диавол и они борются с диаволом. Однако, ведая, сын, что не только я и ты, мнимые монахи, нуждаемся в непрестанном трезвении, но и великие подвижники нуждаются в них" (От. 475).

"Брат сказал старцу: никакой брани не вижу в моем сердце. Старец на это (сказал): ты подобен четверовратной храмине; всякий, хотящий войти в тебя, входит, откуда бы он ни пришел, и всякий, хотящий выйти, выходит, а ты не понимаешь, что делается в тебе. Если бы твои двери затворялись и запирались и ты не позволял бы посредством их входить в тебя помышлениям греховным, тогда бы ты увидел стоящих вне и борющихся с тобою" (От. 489).

Конечно, только страх Божий затворяет двери души, когда из проходной комнаты помыслов она готовится стать храмом.

"Вооружись, - говорили Отцы, - огненным мечом, страхом Божиим, и когда приблизятся к тебе греховные помышления, то огнь страха Божия попалит их как хворост" (От. 490, 491).

"Пробуждение и воспламенение ревности бывает, когда (к) человеку приходит страх, заставляющий его бояться за то благо, которое он приобрел, или имеет в виду приобрести, чтобы не было оно украдено или уничтожено. Когда возбужден этот страх, тогда ревность день и ночь разгорается, как пылающая печь и, подобно Херувиму, непрестанно внимает тому, что окрест, и всеусердно блюдет свое благо от всяких вражеских искушений совне и совнутрь" (св. Исаак Сирин, Д II- 663).

Мы часто всю жизнь не только не понимаем, но и гнушаемся страха Божия, а Святые, при тревожном свете его "пылающей печи", смотрят в темноту вечности. Им есть что бояться потерять: сокровище памяти Божией. "Пламень страха Твоего да пояст терние грехов моих, и душу мою любовию прохлади", - читаем мы в каноне св. Апостолам. "Совершенное беспопечение о земном и всегдашнее поучение в Божественном Писании приводит душу в страх Божий, страх же Божий приводит трезвение. И тогда душа начинает видеть, как демоны воюют против нее посредством помыслов, и отражать их, о чем говорил и Давид: и на враги моя воззре око мое (Пс. LIII, 9) (св. Максим Исповедник, Д III - 158).

Так, на пороге ума, и начинается невидимая брань: борьба за сохранение памяти Божией.

"Есть в нас мысленная брань, более тяжелая, чем чувственная. Делателю благочестия надобно так тещи и ту цель преследовать умом, чтобы как маргарит или камень многоценный в совершенстве усокровиществовать в сердце память о Боге" (преп. Филофей Синаит, Д III - 443).

"Встань на страже сердца твоего, внимая чувствам твоим и, если в мирном настроении твоем будет действовать память Божия, то усмотришь разбойников, окрадывающих тебя", - преп. авва (Исаия. От. 235).

"Ум (увлекается в страсти) от рассеяния" (преп. Варсонофий Великий).

"Пребывай во внимании ума и не будешь преутружден искушениями. Отступая же от него - терпи, что найдет" (преп. Исихий Иерусалимский, Д II- 170).

"Ибо когда душа ослабит рассмотрительное и напряженное внимание ума, тогда душу ту объемлет ночь" (св. Филимон, Д III - 406).

По учению Отцов, попытка помыслов зла вторгнуться в человека проходит несколько стадий. Сначала возникает "мысль" помысл" и как бы ударяется в двери души, желая войти. Помысл еще не вошел, но постучался. Это первая стадия, возникающая без нашего намерения и воли, называется Отцами "прилог", от греческого слова, означающего действие, когда брошенная вещь ударяется в то, во что она брошена. Это как бы звук стрелы или камня, ударившегося в твердое тело. "Прилог" или "первомыслие" есть голый помысл, или только образ какой-либо вещи или действия и, как таковой, безгрешен, - если человек не откроет дверь для его входа в душу. Он есть только стук греха. По учению Отцов, легче всего в духовной борьбе отразить нападение именно в тот момент, еще на пороге.

"Кто противостоит прилогу, тот за один раз отсекает все" (преп. Филофей Синаит, Д III - 460).

"Бесстрастие, - говорит блаж. Диадох, - есть не то, чтоб не быть бориму от бесов, ...но то, чтоб, когда они борют нас, пребывать не(о)боримыми; подобно тому, как в латы облеченные воители и стрелянию противников подвергаются, и слышат звук от летящих стрел, и видят даже самые стрелы... неуязвядемы же однако бывают ими, по причине твердости воинской одежды своей" (Д III - 74).

"Истязуй помыслы на пороге сердца - наши ли они или от сопротивных; и родные нам и благие вводи во внутреннейшее хранилище души и храни их там, как в некрадомой сокровищнице; а противнические... тотчас изгоняй... или лучше совсем избивай их мечом молитвы и Божественнейшего поучения" (св. Федор Эдесский, Д III - 364).

Если человек этого не сделает, не отгонит "первомыслие" помыслов от порога души, то действие их переходит во вторую стадию, которая в аскетике называется "сочетанием", при котором борьба уже труднее. "Сочетание, - учат Отцы, - есть уже собеседование души с помыслом, как бы тайное от нас слово к нему. В дальнейших стадиях происходит все большее врастание помысла в душу и тем самым все большее пленение ее. Чем сильнее пленение, тем труднее борьба.

"Господь зрит на сердца всех людей, - пишет св. Марк-подвижник, - и за тех, которые ненавидят первое появление лукавых помыслов, тотчас заступается, как обещал, и не допускает, чтобы множество многомыслия, восставши, осквернило ум и совесть их. А тех, которые не низлагают первые прозябения помыслов верою и надеждою на Бога, но услаждаются ими, оставляет, как неверных, без помощи быть биемыми последующими помыслами" (Д 1-493).

"Если первомыслие" не отогнано и началось врастание помысла, то надо для борьбы с ним тотчас противупоставить ему помыслы благие. Это, - учат Отцы, - совершается двояко: или через молитвенное противоречие им, или через прямую молитву на вошедший помысл. Отцы настойчиво советуют первоначальным идти вторым путем, т. е. не пререкаться с помыслами, не пытаться как бы своим старанием отогнать их, уже сочетавшихся с умом, но молиться на них, - как бы жаловаться на них Богу. "Не прекословь (помыслам), - говорит преп. Варсонофий Великий, - потому что враги желают этого, и не перестанут нападать; но помолись на них Господу, повергая перед Ним немощь свою, и Он может не только отогнать, но и совершенно упразднить их" (Д II- 567).

Св. Федор Студит молиться на помыслы советует словами псалма: Суди, Господи, обидящие мя, и побори борющие мя (Пс. XXXIV, 1).

"Если же мы не только молимся, но и противоречим помыслам, то, - как говорит преп. Нил Сорский, - да совершаем это не просто, как прилучится, но именем Божиим и глаголами Божественных Писаний, говоря каждому помыслу: да запретит тебе Господь (Иуд. I, 9), или: Отступите от мене, вси делающии беззаконие (Пс. VI, 9)» (НС, 76).

Еп. Феофан Затворник второй способ признает ненадежным и советует всегда обращаться к молитве, и это точка зрения многих Отцов.

"Держи всегда ум свой собранным в сердце и будь всегда готов, - говорит преп. Никодим Святогорец, - к отражению вражеских стрел. Стоя там, внутри (в сердце), как военачальник среди бранного поля, избери удобное для брани место и, укрепив его как следует, не оставляй никогда, но там укрывайся и оттуда воюй. Место это и укрепление его и вооружение есть искреннее и глубокое сознание своей ничтожности, что ты и беден, и слеп, и наг, и богат одними немощами, недостатками и неодобрительными делами... Установившись так, никогда не позволяй уму своему выходить из сего укрепления вовне, и особенно воздерживайся от странствования по своим, как тебе кажется, плодоносным полям и садам, т. е. твоим добрым делам. Если будешь держать себя так, стрелы вражеского ублажения пагубного не достанут тебя" (Н - 145, 146).

Говоря об отражении помыслов, св. Иоанн Кассиан пишет: "Это придет само собою, когда так приискренно соединимся с Богом, что Он будет действовать в нас... Что бы ни предпринимали мы с целью преодоления помыслов, не будет действенно, пока не станет чрез то действовать сам Бог... Тогда и наши немощные средства станут сильны и всепобедительны... тогда сила Божия будет совершаться в нашей немощи ... Почему все внимание наше должно быть всегда устремлено на то одно, чтобы живо возвращать к памятованию о Боге помыслы (свои) от их блуждания и круговращения... Дух наш (должен утвердить), - говорит он же, - в себе любительную память Божию (память - любовь) как некий неподвижный центр" (Д II- 99, 100, 101).

В духовной жизни и духовной борьбе все возвращается к этому неподвижному центру, главный путь к которому - молитва. Вот почему молитва есть основное оружие в невидимой брани.

"Сладостная память о Боге, т. е. Иисус, обыкновенно разрушает, с гневом сердечным и огорчением спасительным, все обаяния помыслов, разные внушения, слова, мечтания, мрачные воображения и все, чем вооружается всегубительный враг. Иисусе, будучи призываем, все попаляет легко" (преп. Филофей Синаит, Д III - 444, 454).

Внимание и трезвение сочетаются с молитвой и делаются взаимными признаками.

"Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу... Насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься от Иисуса... Трезвение и молитва Иисусова взаимно входят в состав друг друга, - крайнее внимание в состав непрестанной молитвы, а молитва - в состав крайнего в уме трезвения и внимания" (преп. Исихий Иерусалимский, Д II- 176, 177).

"Трезвение справедливо называется путем, потому что оно ведет в Царство, - и то, которое внутри нас, и в будущее" (преп. Филофей Синайский, Д III - 444, 454).

Сокровенная молитва (или "сокровенное поучение") святых - своим неусыпающим трезвением хранит в душе обретенное сокровище. Умирая, авва Виссарион сказал: "Монах, подобно Херувимам и Серафимам, должен быть весь оком" (От. 90).

В "Сказании о св. Филимоне" есть такой рассказ: "Брат некий, по имени Иоанн, пришел к святому сему и великому отцу Филимону и, обняв ноги его, сказал ему: что сотворю, отче, да спасуся? Ибо ум мой носится и парит туда и сюда, где не следует. И он, помолчав немного, сказал: сия болезнь есть принадлежность тех, кои внешни суть, и в них она пребывает. И в тебе она есть, потому что ты не возымел еще совершенной любви к Богу, еще не пришла в тебя теплота любви и познания Его. Говорит ему брат: что же мне делать, отче? Тот сказал ему: пойди, возымей сокровенное поучение в сердце своем, и оно очистит ум твой от сего. Брат, не будучи посвящен в то, что этим сказывалось, говорит старцу: что же это за сокровенное поучение, отец? И он сказал ему: пойди, трезвися в сердце своем, и в мысли своей трезвенно со страхом и трепетом говори: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя" (св. Филимон, Д III - 399). Молитва потому и утверждается Отцами главным оружием брани, что они никогда не забывают бессилие человека и могущество благодати. Молитва есть взыскание помощи Божией и откровенное признание своего бессилия.

"Очистить ум, - говорит блаж. Диадох, - только Духа Святаго есть дело. Ибо если не приидет Сильнейший Сей, не поймает и не свяжет хищника онаго (Лк. 11, 22), то похищенное им никак не может быть высвобождено. Подобает убо всякими добродетелями, наипаче же миром душевным, упокоевать в себе Духа Святаго, чтобы иметь в себе светильник разума всегда светящим; потому что когда он непрестанно светит в сокровенности души, тогда не только явны бывают в уме даже малые темные прилоги бесовские, но и бездейственны и неустойчивы, будучи обличаемы Святым оным и преславным Светом" (Д III - 23, 24).

"Не до того только времени трудиться должно, пока увидишь плод, но надо подвизаться до самого исхода. Ибо нередко и созревший плод побивает внезапно град" (св. Исаак Сирин). "До самого своего исхода трепещи за себя по причине безвестности будущего" (преп. Феогност, Д III - 433). По учению Отцов, человек должен до конца своей жизни быть в постоянном бодрствовании ума. Ему предстоит до смерти стоять на капитанском мостике, вместо того, чтобы спать в каюте.

Но дело не только в том, чтобы бороться с помыслами явно греховными и не совершать греховных дел. Нужно еще быть мудрым, чтобы уметь распознавать зло не явное и чтобы знать свою меру.

"Бывает, что иногда демоны, вложив тебе какие-либо помыслы, сами же побуждают молиться против них, воспротиворечить им, - и тотчас отбегают, чтобы ты впал в прелесть, возомнив, что начал уже побеждать помыслы и устрашать демонов" (преп. Нил Синайский, Д II- 222).

О законе духовной меры мы знали уже от Апостола: До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить (Фил. III, 16).

"Какую меру Господь дал каждому человеку, с тою и да соображаемся" (преп. Иоанн Карпафийский, Д III - 91).

"Бесы часто отвлекают нас от легчайшего и полезного и побуждают предпринять труднейшее" (св. Иоанн Лествичник, Д II. - 513).

"И от диавола приходят некоторые желания, - говорит св. Исаак Сирин, - имеющие подобие добрых, и считаются полезными, но не соответствуют мере человека. Диавол, умышляя сделать человеку зло, приносит желание и понуждает усильно стремиться к исполнению его, между тем как человек не достиг еще соответствующего жительства, или то желание чуждо принятому человеком образу, или не наступило время, в которое можно бы было исполнить или начать исполнение его, или для исполнения его человек недостаточен по разуму или по телу, или не способствуют к тому обстоятельства времени. Диавол всеми способами, под личиной добра, старается или смутить человека, или нанести вред его телу, или устроить тайную сеть в уме" (От. 331).

Вот почему все Отцы особенно ценят добродетель рассуждения, ту мудрость змеи, которую иметь заповедал нам Бог.

"Сошлись некогда Отцы к св. Антонию, чтобы расследовать, какая добродетель совершеннее всех... Всякий из них сказал, что казалось ему правильным... А св. Антоний сказал: все добродетели, о которых вы поминали, очень спасительны и крайне нужны тем, кои ищут Бога и кои пламенеют сильным желанием приблизиться к Нему. Но мы видели, что многие измождали свои тела чрезмерным пощением, любили нищету, презирали мирские удобства и, однако же, бывало, что после всего этого они склонялись на зло и падали... Причина этому не другая какая, как то, что они не имели добродетели рассуждения и благоразумия... Ибо она-то и есть та добродетель, которая учит и настраивает человека идти прямым путем, не уклоняясь на распутья. Если мы будем идти царским путем, то никогда не будем увлечены наветниками нашими, ни справа - к чрезмерному воздержанию, ни слева - к нерадению, беспечности и разленению. Рассуждение есть око души и ее светильник" (Д 1-122).

Вот некоторые примеры применения Отцами этой добродетели: "Когда душа гневом подвигается против страстей, ведать надлежит, что тогда время молчать, ибо это есть час брани. Если же увидит, что это возмущение улеглось - молитвою ли, или милостыней - тогда путь уступает влечению любви к изречению божественных словес, сдерживая однако крылья ума узами смирения" (блаж. Диадох, Д III - 15).

"Не в том мудрость, чтоб говорить, но в том, чтоб знать время, когда подобает говорить. С разумом молчи, с разумом и говори" (преп. авва Исаия, Д 1-454).

"Есть уныние естественное от бессилия, и есть уныние от беса... Естественное уныние бывает тогда, когда человек трудится выше силы своей... При сем должно испытать силу свою и упокоить тело, по страху Божию" (авва Иоанн-Пророк, В - 381).

"Когда сердце с жгучею некоею болью принимает бесовские стреляния, так что боримому думается, будто он носит самые стрелы, - это знак, что душа стала ретиво ненавидеть страсти. И это есть начало очищения ее" (блаж. Диадох, Д III - 73).

Имея в виду недостаток в человеке собственной рассудительности, а также для воспитания истинного смирения и отвержения себя, Отцы придавали громадное значение послушанию духовным руководителям.

"Два дарования дал Бог людям, чрез которые могут они спастись и избавиться от всех страстей ветхого человека: смирение и послушание" (Варсонофий Великий, Д III - 590).

"Держись послушания, которое возводит на небо, и приобретших его делает подобными Сыну Божию" (он же, Д II- 576).

"Послушание есть действие (действование) без испытания, добровольная смерть, жизнь чуждая любопытства, беспечалие в бедах, неуготовляемое пред Богом оправдание, бесстрашие смерти, безбедное плавание, путешествие спящих" (св. Иоанн Лествичник, Л - 20).

"Сказали старцы: если увидишь юношу, последующего своей воле и восходящего на небо, то возьми его за ногу и низвергни на землю, потому что такое восхождение на небо пагубно для него" (От. 488).

"Для того, кто добре совершил духовное послушание, плоть подчинив духу, не требуется послушание человеческое, ибо таковый в послушании состоит слову Божию и Закону, как благодарный раб. Но для тех, у коих идет борение и война против тела души, необходимо иметь вождя и правителя и слушаться его, как умеющего со знанием дела править рулем жизни нашей (преп. Феогност, Д III - 417).

Но превознося послушание, как отсечение самоволия и проявление смирения души, Отцы одновременно не оставили нам безусловной заповеди в отношении его практического осуществления. Для того, чтобы войти в послушание человеку, надо сначала найти такого человека, которому не опасно вверять свою духовную жизнь.

"Не мал труд найти руководителя незаблужного ни в делах, ни в словах, ни в разумениях" (св. Григорий Синаит, Д V - 243).

"Не всякому человеку открывай свои помыслы, а только тем, о коих дознаешь, что они духовны" (преп. Ефрем Сирин, Д II - 447).

"Авва Пимен сказал: "Не открывай совести своей тому, к кому не извещается сердце твое" (От. 408).

"Молитвами и слезами умоли Бога послать тебе руководителя бесстрастного и святого. Исследуй и сам Божественные Писания, и особенно деятельные писания св. Отцов, чтоб, с ними сличая то, чему учат тебя учитель и настоятель, мог ты, как в зеркале, видеть - насколько они согласны между собою, - а затем согласное с писаниями усвоять, а несогласное, рассудив добре, отлагать, чтоб не прельститься. Ибо знай, что во дни сии много явилось прелестников и лжеучителей" (преп. Симеон Новый Богослов, Д V - 16, 17).

"Если духовный отец тебе - юному - разрешит пить вино на пиршествах, то смотри, каков он сам: если он богобоязнен, то можешь немного разрешить, а если он не совсем радив, то лучше тебе, не обращая внимания на его благословение, хранить воздержание" (св. Иоанн Лествичник, Д II - 516).

Правда, у Отцов иногда бывает и другое рассуждение об этом. "Ты должен слушаться во всем, хотя бы тебе и казалось, что дело повеленное не безгрешно. Авва, назначающий тебе оное, понесет и грех твой, и с него взыщется ответ за тебя" (авва Иоанн-пророк, Д II - 578).

В связи с этим противоречием можно вспомнить слова того же св. Иоанна Лествичника: "Есть мужественные души, которые от сильной любви к Богу и смирения сердца покушаются на деяния, превосходящие меру их; но есть и гордые сердца, которые отваживаются на такие же начинания (по внушению врагов наших)" (Д II - 510).

Очевидно, что тот, кто хочет идти путем "вседоверия" по совету аввы Иоанна-пророка, должен сам разуметь, правильно ли он поступает. Есть смирение, которое хуже гордости, - "от неправильного и человекоугодливого послушания рождается ложное смирение, отчуждающее человека от даров Божиих" (еп. Игнатий Брянчанинов, От. 155), - и есть смирение мужественной души, которое, как и любовь, все может.

О несоответствии дел и жизни духовных наставников их наставлениям от. Амвросий Оптинский говорил так: Вся, елика рекут вам творити, творите; по делом же их не ходите (Мф. 23, 3). Эти Евангельские слова ясно показывают, что не следует разбирать жития и дела наставников, а только наставления их принимать, если они согласны со словом Божиим и не противны оному. А за дела свои каждый сам отвечает перед Богом, и наставник и повинующийся" (АМ - 51).

"Подвиг послушания утверждается на отречении себя и от всего. Проходящий его да оградит себя тремя оплотами: верою, надеждою и любовью всечестною и Божественною" (св. Федор Эдесский, Д III - 355). Какой трепет в словах Отцов, когда они говорят о любви! Здесь все их сокровище.

"Спрашивать других св. Антоний считал столь спасительным делом, что даже сам, учитель всех, обращался с вопросом к ученику своему, преуспевшему однако же, и как тот сказал, так и поступал. Ибо повествуется, что когда авва Антоний получил от императора Констанция письменное приглашение прибыть в Константинополь, то обратился к Павлу Препростому с вопросом: должно ли мне идти? И когда тот сказал: если пойдешь, будешь Антоний, а если не пойдешь, то будешь авва Антоний, - чем не одобрялось такое путешествие, - то он спокойно остался на месте... Впрочем, и другим доверять советовал он не без ограничений. Надобно наперед удостовериться в правомыслии и в опытности старца, и тогда уж доверяться его слову и беспрекословно принимать его советы. Признак, по которому это можно распознать, есть согласие слова его со Словом Божиим" (преп. Антоний Великий, Д I - 123, 124).

Слово Божие, которое, по слову Апостола, острее всякого меча обоюдоострого (Евр. IV, 12), было для Отцов безусловным и совершенно непреложным критерием духовной жизни.

"Священное Писание, - говорит еп. Игнатий Брянчанинов, - издревле признавалось основным руководством для монашества. Только те советы и наставления старцев принимались за правило жизни, которые были согласны со Священным Писанием" (От. 32).

Среди наставлений Отцов есть особые советы о том, как находить правильное решение в срочных случаях жизни, при отсутствии духовного отца.

"Когда не можешь спросить своего старца, то надо трижды помолиться о всяком деле; и после сего смотреть - куда преклоняется сердце, хотя на волос, так и поступить; ибо извещение бывает заметно и всячески понятно сердцу... Если имеешь свободное время, помолись три раза в течение трех дней; если же случится крайняя надобность, как во время предания Спасителя, то прими в образец, что Он отходил трижды для молитвы, и молясь трижды, произносил одни и те же слова" (авва Иоанн-пророк, Д II - 581).

"Знай, брат мой, что всякий помысл, которому не предшествует тишина смирения, не от Бога происходит, но явно с левой стороны. Господь наш приходит с тихостию; но явно с левой стороны; все же вражеское бывает со смущением и мятежом" (преп. Варсонофий Великий, В - 18).

"Сердце христианское, приняв что-либо Божественное, не требует стороннего убеждения в том, что сие от Господа, но самым тем действием убеждается, что восприятие его есть небесное, ибо ощущает в себе плоды духовные: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание (Гал. V, 22). А диавол, хотя бы и преобразился "и в Ангела светла", или представлял мысли самые благовидные, сердце все будет чувствовать какую-то неясность, волнение в мыслях и смятение чувств" (преп. Серафим, ДС - 234).

"Доколе человек не возлюбит Бога от всей крепости своей, доколе не прилепится к Богу всем сердцем своим, дотоле не даруется ему покой от Бога" (преп. авва Исаия. От. 167).

Узкий путь христианства и совершенной любви включает в себя не только скорбь от подвига, но и скорбь от обстоятельств жизни, не имеющих по существу отношения к воле человека, направленной на подвиг, и потому часто застигающих его врасплох.

Отцы различают два вида скорбей: произвольные, т. е. вызываемые волей или зависящие от воли человека в его душевном и телесном самоограничении, и непроизвольные, как посылаемые ему для очищения, испытания, вразумления или наказания. Ко вторым относятся: болезни и немощи, смерти близких, материальные потери, служебные неудачи, незаслуженные оскорбления и т. п.

"Всякий совершенства достигает через подъятие произвольных или непроизвольных трудов и лишений... Но одни свои - произвольные - не так благотворны, как находящие со вне, не по нашей воле. И любовь к Богу наиболее испытывается прискорбностью искушений непроизвольных" (св. Григорий Палама, Д V - 295).

Замену первых скорбей вторыми объясняет преп. Никита Стифат: "Поелику прежде заложенный в нас яд многообилен, то многого и огня требует для очищения своего, т. е. слез покаяния и произвольных подвижнических трудов. Ибо мы очищаемся от скверн греха или произвольными трудами или невольными скорбями. Когда то, что от воли (произвольные труды подвига) предупредит сделать требуемое, тогда не встречается нужды в том, что не от воли (невольные скорби). Когда же первое не производит должного очищения, тогда второе посылается в сильнейшей степени к восстановлению в нас древнего устроения" (Д V - 123).

"Если сами не смиряемся, то Господь нас смиряет" (преп. Амвросий Оптинский, АМ - 27).

"Для того-то и предлежат на пути искушения, многия испытания, скорби, борения и пролития пота, чтобы явными соделались те, которые действительно от всего произволения и всеми силами даже до смерти любили Единого Господа и при такой любви к Нему не имели уже ничего иного для себя вожделенного" (преп. Макарий Великий, Д I - 196).

"Как неразогретый и неумягченный воск не может хорошо отпечатлеть налагаемую на него печать, так и человек, если не будет искушен трудами и немощами, не может вместить печати... божественной красоты" (блаж. Диадох).

"По попущению Божию, чтобы человек достигал наслаждения добром не иначе, как проходя через бурю, огонь и искушение. Ибо говорится: проидохом сквозь огнь и воду и извел ны еси в покой (Пс. LXV, 12) (он же, Д III - 70, 71, 53).

Невольные скорби, несмотря на всю нашу, казалось бы, опытность, мы чаще всего встречаем с полным непониманием их духовного значения. Мы, допустим, совершаем внутри себя какую-то духовную борьбу с помыслами, но на всю остальную жизнь, при ее вторжении в нашу, смотрим как на какую-то арену случайностей. Всякая болезнь, особенно близких, лишение чего-нибудь, неудача в чем-нибудь, или незаслуженная обида, воспринимаются нами как нечто совершенно стихийное, несправедливое и непромыслительное. И замечательно, что это непонимание даже чаще проявляется нами в скорбях мелких, которыми мы окружены ежедневно и которые ежедневно сбивают нас с толку.

"Перенеси терпеливо удары печальных и душераздирательных случайностей, ибо таковыми очистить тебя хочет Божие промышление" (св. авва Фалласий, Д III - 315). "Каждодневно будь готов к подъятию всякой скорби, помышляя, что скорби суть избавления от многих долгов" (преп. Симеон Благоговейный, Д V - 69).

Терпение - учат Отцы - нужно и в большом и в малом, терпением достигается все: и значительное и небольшое.

"Желающий придти в страх Божий, терпением достигает сего... Терпением скорбей спасаем мы души наша, и не иначе делаемся сообщниками Христовых страданий, как терпением скорбей... Долготерпение есть матерь всех благ" (преп. Варсонофий Великий, В - 16, 11).

"Мужайся и да крепится сердце твое(Пс. XXX, 25), - пишет в одном письме преп. Амвросий Оптинский, - ...как и чем объяснить то, что возлюбленный наперсник Христов, Иоанн Богослов, обязанный проповедовать Евангелие, вместо того принужден был неподобною женщиною топить городскую баню и нес эту тяготу в продолжение шести лет? Но за такое притеснение апостола Господь сотворил такое чудо, что весь город обратился к христианской вере... Зная и памятуя это, мы да подклоняем выю нашу, когда возлагается на нас тягота скорбных обстоятельств или поношения, или какого стеснения, имея надежду, что впоследствии выйдет что-либо полезное... Дивны дела Господни и неисследимы путие Его. Не напрасно и не вотще взывал св. Давид к Господу: По множеству болезней в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. XCIII, 19).. Да веруем и да надеемся мы, что за понесенные скорби силен Господь утешить и нас, каждого в свое время и по усмотрению каждого" (А - 159, 160).

Способность терпения Отцы возносят на величайшую высоту: ставят его рядом со смирением и любовью.

"Есть добродетели больше других добродетелей, как объемлющие и совмещающие в себе очень многие, или даже и все добродетели, каковы - божественная любовь и смирение и божественное терпение. О последнем говорит Господь: В терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21, 19). - Не сказал: в посте вашем, или в бдении вашем. Терпение ж я разумею то, которое бывает по Богу и есть царица добродетелей и основание мужественных доблестей. Оно есть само в себе - мир в бранях, отишие в бурю и непоколебимое утверждение для стяжавших его" (св. Григорий Син., Д V - 213).

Из этого определения терпения видно, что Отцы понимают его не как какую-то пассивную придавленность, а как активную творческую силу, - "основание мужественных доблестей". Терпение есть мужество верной души, несущей в себе любовь Божию. В этой верности любви - его непобедимая сила.

Один брат сказал авве Пимену (Великому): "Вижу, что где бы я ни был, обретаю помощь". Старец сказал: "Тем, которые имеют меч в руках своих, Бог помогает во время всей жизни. Если будем храбры, то Он сотворит с нами милость" (От. 408).

И наоборот: недостаток терпения есть признак недостатка любви.

"Кто не хочет случайностей тяжелых подъять, печальных перенести, болезненных перетерпеть, - тот шествует вне Божией любви и цели Провидения" (св. Максим Исп., Д III - 233).

"Всякая скорбь обличает настроение нашей воли, - направо склоняется она или налево. Случайная скорбь потому и называется искушением, что подвергает испытанию сокровенные расположения подвергшагося оной... Когда найдет искушение, не ищи отчего и для чего оно нашло; но (о том позаботься), чтоб благодарно, бесскорбно и незлопамятно перенести его" (св. Марк-подвижник, Д I - 558).

"Нечаянное какое-нибудь приключение, или напасть, расстраивают обычно мысленное внимание и, исторгши ум из спасительного благонастроения... увлекают его к грешным любопрениям и распрям. Причиною... бывает то, что не имеем никакого попечения об искушениях" (преп. Филофей Син., Д III 461).

"Бог не увеселяется никакою добродетелию столько, как когда кто впадает в какую-либо скорбь и терпеливо переносит ее до конца с благодарением. Равным образом от больного Бог не истязует поста или подвига телесного, - требует от него только терпения, благодарения и умной молитвы, состоящей в том, чтобы иметь ум всегда направленным к Богу. Пост и труды телесные совершаются человеком для обуздания нечистых страстей, а телесная болезнь выше и крепче поста подвига и телесного труда. Поэтому с немощного не спросится поста и труда телесного; он только должен непрестанно благодарить Бога и молить Его, чтоб даровал ему терпение" (От. 474).

Состояние, противоположное христианскому терпению, есть желание телесного покоя во всем и во что бы то ни стало.

"В том-то и вся ошибка с нашей стороны, - пишет преп. Амвросий Оптинский, - что не хотим покориться воле Всеблагого Промысла Божия, указующего нам чрез обстоятельства душеполезный путь, а все ищем своего какого-то покойного пути, который существует только в мечтательности, а на самом деле его на земле нет; не всем, а некоторым только будет покой тогда, когда пропоют: со святыми упокой. Земный же удел человеческий - скорбь, труд, болезни, подвиг, печали, недоумения, теснота, лишение того или другого, оскорбления, смущения, восстания страстей, борьба с ними, одоление или изнеможение, или безнадежие, и подобное сим. Не вотще сказал пророк Давид: "...несть мира в костех моих от лица грех моих". И праведный Иов взывал: "...не искушение ли есть человеку житие его?" А мы все путаемся на том, нельзя ли как устроиться в покое и на покое и часто думаем: если бы не такое-то неудобство и не такие-то обстоятельства, и не такой-то поперечный человек, то, может быть, было бы мне удобнее и покойнее; а забываем, что неудобства сии часто нисходят извнутрь нас, как и злые помышления" (А - 112).

"Надежда покоя во все времена заставляла людей забывать великое, благое и добродетели. Если человек небрежет о Царстве Небесном, то по надежде малого здешнего утешения. Кто не знает, что птицы приближаются к сети, имея в виду покой?" (св. Исаак Сирин, Д II - 685).

Но с терпением принимая непроизвольные скорби, Отцы не забывали и скорбь произвольную - основное дело своего подвига. Один ученик спросил Варсонофия Великого: "Молю тебя, честный Отец, скажи мне, что значит добрая и злая воля?" Старец ответил: "Брат! Всякий покой телесный мерзок Богу нашему, ибо Он Сам сказал: узкий и тесный путь, вводящий в жизнь (Мф. 7, 14). Избрать этот путь есть добрая воля, и тот, кто держится его, во всяком деле произвольно избирает себе скорбь по силе своей. Или не знаешь, что говорит Апостол: умерщвляю тело и порабощаю (1 Кор. 9, 27). Видишь ли, что божественный муж волею порабощает тело свое, хотя оно и противилось тому. Имеющий сие доброе желание спасения ко всякому из требуемых нуждаю действий своих примешивает небольшую скорбь. Например: могу лечь спать на мягкой, набитой пухом постели, но предпочитаю небольшую скорбь (если только это скорбь) и по собственному желанию ложусь на рогоже... И еще: могу иметь хорошую пищу и чистый хлеб, - должен предпочесть худшее, чтобы поскорбеть хоть немного, вспоминая томящихся голодом... а тем более Владыку нашего Иисуса, Который вкусил желчи и меня ради. Это-то и есть воля по Богу. Воля же плотская состоит в противном тому, то есть чтобы во всем иметь покой... Это-то и есть злая воля; отсеки ее - и спасешься. Если же побеждаешься этим, то укоряй себя, а ближнего своего оправдывай. Трудно спастись! И как заблуждается тот, кто думает спастись, упокоивая себя во всем! Царствие Небесное получают лишь те, которые нудят себя (Мф. 11, 12) (В - 101).

"Расслабление и тягота телесная, прибывающие в душу от лености и нерадения, отбивают от обычного правила и производят омрачение ума и малодушие... Молись со стенаниями сердечными, в сокрушении и слезах, испрашивая избавления от тяготы расслабления и уныния и помыслов злых" (св. Симеон Новый Богослов, Д V - 20, 21).

"Сей тепло-хладной разленяющей страсти мы избежим, если в крайне тесные вставим пределы нашу мысль, держа во внимании одну память Божию; ибо только таким образом дух, востекши в свойственное ему горение, может отогнать от себя неразумное свое разленение" (блаж. Диадох, Д III - 40).

Терпение несправедливых обид и огорчений Отцы всегда включают в те невольные скорби, которые промыслительно посылаются нам.

"Не подумай, что, получив, от брата удар, ты потерпел нечто великое; ибо Господь неба и земли потерпел биение и все прочие страдания" (преп. Варсонофий Великий, В - 336).

"Если скажут о тебе что-нибудь несправедливо и ты смутишься, нет в тебе страха Божия" (преп. авва Исаия, От. 268).

Оптинский старец от. Макарий в одном своем письме говорит: "Вы кажетесь мирны, спокойны, когда никто не беспокоит вас; а страсть внутри вас лежит; при какой-нибудь противности она воспаляется и действует. Итак, тот, кто нас трогает (задевает), только показывает нам оную (страсть), дабы мы попеклись об исцелении - самоукоренением, смирением, снисхождением, милостию. Люди, показующие нам (наши) страсти, суть орудия Божии".

В этом смысле наверное говорил и блаж. Зосима: "Никто не говорит о нас прямой истины, кроме того, кто укоряет нас" (Д III - 121).

Св. Марк-подвижник пишет: "Должно прощать тому, кто нас обидел, зная, что воздаяние за прощение обид превосходит воздаяние всякой иной добродетели... Это есть плодоносие веры, этим доказывается вера наша во Христа; чрез сие можем взять крест свой и последовать Христу; это есть мать первых и великих заповедей, ибо посредством сего можем возлюбить Бога от всего сердца и ближнего, как самого себя; для сего должны мы поститься, пребывать во бдении и удручать свое тело, дабы сердце наше и внутреннее расположение отверзлись, приняли это (любовь) в себя и уже не извергали. Тогда за то, что мы прощаем ближнему согрешения, найдем, что благодать, сокровенно данная нам при святом крещении, будет действовать в нас уже не безызвестно, но ощутительно для нашего сознания и чувства" (Д I - 501, 502).

"Не всем принадлежит терпеть бесчестие за имя Христово, но только святым и чистым. Дело же подобных нам людей - с благодарностью принимать бесчестие, исповедуя, что справедливо терпим за худые дела наши" (блаж. Зосима, Д III - 126).

"Хотя мы перед людьми, может быть, и правы в чем-нибудь, но когда (так как) не правы перед Богом, то должны без самооправдания переносить всякое злострадание, всякое неудобство и всякое утеснение, никого из людей не обвиняя в этом, но принимая все скорби, как посланные от руки Божией к очищению грехов наших, к исправлению нашему, и больше всего к смирению возносительного мудрования нашего" (от. Амвросий Оптинский, А - 120). "Однажды спросили авву (блаж. Зосиму): как достигнуть того, чтобы не гневаться, когда унижают и злословят другие? Он ответил: кто в сердце своем имеет себя ничтожнейшим, тот никаким унижением не возмущается, как сказал авва Пимен: если уничижишь себя, будешь иметь покой" (Д III - 132).

Святые могли не только терпеть обиды и бесчестия, приходящие к ним, но иногда сами искали их, как бы домогались их, ища венца мученического.

"Если Бог страдает плотию, быв человек, то кто не возрадуется, когда страдает, имея Бога соучастником в страдании?" (св. Максим Исповедник, Д III - 269).

Тут грань соприкосновения пути подвига Отцов-аскетов с отдельным путем юродства.

В Патерике есть такой рассказ:

"Некоторый старец жил в монастыре вне Александрии. Старец этот был очень вспыльчив и малодушен. Некоторый юный монах, наслышавшись о нем, дал обет перед Богом, говоря: Господи! за все злое, соделанное мною, я пойду и буду жить с этим старцем, претерпевая от него все, и служа ему, как раб. Так и поступил он: пошел к старцу и начал жить с ним. Старец поступал с ним, как с псом, ежедневно издеваясь над ним. Бог призрел на терпение брата. После шести лет жизни его со старцем он увидел во сне некоего страшного с великим свитком в руке. Явившийся сказал ему, что половина написанного на свитке изглажена, и сказал: вот, половину твоего долга изгладил Владыка! позаботься и о прочем. По соседству их жил другой старец, духовный, и слышал всегда, как малодушествует старец и оскорбляет брата, как брат кланяется ему в ноги, а старец не прощает. Встречая молодого монаха, духовный старец говаривал ему: "Что чадо? как прошло сегодня? приобрели ли мы что? изгладили ли что из свитка?" Брат, зная, что старец духовен, не скрывал от него тайн своих, но отвечал: "Да, отец, сегодня мы немного потрудились". Когда же проводил он день спокойно, не будучи ни обруган, ни оплеван, ни бит, ни изгнан, то приходил к духовному старцу вечером, плача и говоря: "Увы, авва, нынешний день был несчастлив: ничего не приобрели мы, проведя день спокойно"... По прошествии других шести лет брат скончался. И поведал духовный старец, что он видел брата предстоящим Богу в лике мучеников, с великим дерзновением молящегося Богу о старце своем, говорящего в молитве: "Господи: как Ты помиловал меня при посредстве его, так помилуй и его по благости Твоей и ради меня, раба Твоего". По истечении сорока дней брат взял к себе и старца в место упокоения. Вот какое дерзновение имеют к Богу терпящие скорби ради Его" (От. 540, 541). "Любовь покрывает множество грехов", и при этом не только своих. Поэтому несмотря на исключительность практики подобного подвига, его учительный смысл очевиден для всех путей и для всех подвигов.

Есть одна разновидность жизненных скорбей - это скорби ума.

"Если не можешь потрудиться телом, - говорит св. Исаак Сирин, - поскорби хоть мысленно"... "Скорби ума достаточно к тому, чтобы заменить всякое телесное делание" (он же, Д II - 756).

В мужественном и благодарном перенесении скорбей и искушений Отцы видели признак того, что память - любовь божия вошла в сознание. Ведь по Апостолу любовь долготерпит (1 Кор. XIII, 4), и только любовь.

"Если хочешь непрестанно памятовать о Боге, то не отвергай заключений, будто неправедных, но переноси их как праведно тебя постигающие. Ибо терпение каждым случаем пробуждает память о Боге" (св. Марк-подвижник, Д I - 150).

"Видно неудачи - твой крест... Потерпи, поминай заповедь Самого Господа: "В терпении вашем стяжите души ваши"... Где ни придется нам жить, будем терпеть встречающиеся неудобства, ожидая воли и мановения Божия... Когда будет, тогда пусть и будет. Мир тебе, мир душе твоей, мир пребыванию твоему" (от. Амвросий Оптинский, АМ - 180, 181).

"Божии человеки должны приуготовлять себя к борению и подвигу... Христиане должны переносить скорби внешние и внутренние брани, чтобы принимая на себя удары, побеждать терпением. Таков путь христианства. Где Дух Святый, там, как тень, следует гонение и брань" (преп. Макарий Великий, Д I - 250).

Святые оптинские отцы произнесли пророчество о последнем роде. Они предложили вопрос: что сделали мы? Один из них, великий по жительству, авва Исхирион, сказал на это: мы соблюли заповеди Божии. Отцы спросили: что сделают те, которые непосредственно последуют за нами? Он отвечал: они будут иметь делание вполовину против нашего. Отцы опять спросили: а те, которые будут после них? Эти, отвечал авва, отнюдь не будут иметь монашеского делания, но их постигнут напасти и они, подвергшись напастям и искушениям, окажутся больше нас и больше отцов наших" (От. 346).

Скорбями, напастями и искушениями испытывается золото христианских душ. Все учение об этом Отцов есть практическое толкование слов Евангелия: Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит ее в жизнь вечную (Ин. XII, 25). Эта жизнь вечная есть Царство Божие, которое у святых начинается еще здесь, на Земле, среди их скорбей и напастей, трудов и болезней. Вот почему они, в своем "предвоскресении", уже жили в великом покое.

"Если терпение возрастает в душах наших, это признак, что приняли мы втайне благодать утешения. Когда душа упоена радостью надежды своей и веселием Божиим, тогда тело не чувствует скорбей, хотя и немощно... Так бывает тогда, когда душа входит в оную духовную радость" (св. Исаак Сирин, Д II - 751).

"Враг встречает нас жестокими и страшными искушениями... Но не знает он, суетный, каких благ бывает для нас виновником, делая нас через терпение более опытными и светлые нам сплетая венцы" (преп. Феогност, Д III - 433). "Невозможно миновать печали тому, кто обучается искушениями; но после сего великой сподобляются радости таковые и слез сладких и помышлений божественных, за то что болезнование и сокрушение возделали в сердцах своих" (преп. Иоанн Карп., Д III - 90, 91).

От скорби происходит терпение, от терпения - опытность, от опытности - надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. V, 3-5).

"О, сколь труден путь Божий! - как-то воскликнул преп. авва Исаия. И он же сказал: "На пути добродетелей есть падения, ибо есть враги, есть преложение, есть изменение, есть обилие, есть мерность, есть оскудение, есть печаль, есть радость, есть болезнование сердца, есть скорбь, есть покой сердца, есть преспеяние, есть нуждение; ибо это есть путешествие, чтобы достигнуть упования" (Д I - 395, 396).

Можно ли без волнения сердца читать эти слова, слыша за ними многотрудные шаги святых? Как их путешествие не похоже на наше! Когда мы трудимся в своих житейских делах, мы забываем про веру, когда хотим веровать - забываем о духовном труде.

"Душевно живущие, - говорит преп. Никита Стифат, - и потому называемые душевными, суть какие-то... как бы параличем разбитые. Никакого никогда не имеют они усердия потрудиться в делах добродетели и исполнения заповедей Божиих, и только славы ради человеческой избегают явных укоризненных дел" (Д V - 121).

Труд подвига веры заключается не только в том, чтобы обороняться от нападений и не падать, но еще больше в том, чтобы вставать после падения.

"Брат сказал авве Сисою (Великому): авва! что делать мне? - я пал. Старец отвечал: встань. Брат сказал: я встал и опять пал. Старец отвечал: снова встань. Брат (сказал): доколе же мне вставать и падать? Старец: до кончины твоей" (От. 433). "Всеми силами крепись не падать, ибо крепкому борцу не подобает падать; если же случится пасть, скорее вставай и стой опять в добром подвиге. Хотя бы тмократно случилось с тобою первое, по отступлении благодати, тмократно да будет у тебя второе, т. е. восстание. Так до конца жизни твоей" (преп. Иоанн Карпафийский, Д III - 105).

"По отступлении благодати". Все учение Отцов о подвиге основано на учении о благодати, а учение о благодати - на учении о смирении. Подвиг неосуществим без благодати, благодать дается только смиренному, поэтому вся цель подвига - научиться смирению, чтобы приобрести благодать. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. IV, 6; 1 Пет. V, 5) - вот незыблемая формула Священного Писания и св. Отцов. Трудись до конца жизни своей, изнемогай в труде своем, преодолевай изнеможение свое, но спасение свое ты все-таки получишь не за этот труд, а даром, только за смирение и любовь своей веры, как нищий милостыню. И все труды твои абсолютно необходимы для стяжания именно этой и только этой нищеты.

"Воздаяние бывает не добродетели, - говорит св. Исаак Сирин, - и не труду ради, но рождающемуся от них смирению. Если же оно утрачено, то первые будут напрасны" (Д II - 665).

Какая неожиданная, несравнимая и неизреченная радость в этом учении! Ведь этим учением возвеличивается только одно единственное и никогда уже более не повторимое в мире - спасительная кровь Иисуса Христа. "Когда одерживаем мы победу над врагами, то это кровь Христова побеждает их, как написано в Апокалипсисе: и тии победиша его кровию Агнчею (Ап. 11, 12) (преп. Никодим Святогорец, Н - 220). Иди, как поется в каноне Вербной недели: Возопиша с веселием праведных дуси: ныне миру Завет Новый завещается, и кроплением да обновятся людие Божия крови . "Время некое просвещаемый и упокоеваемый божественною благодатью, - говорит преп. Иоанн Карпафийский, - по умалении же ее впадающий в парения ума и влечения неподобные и ропщущий за то, или бесполезному унынию предающийся, а не ревнующий мужественно молитвою опять восстановить в себе спасительное то настроение, - подобен бедному, который, получив милостыню из палаты царской, негодует, что не введен был внутрь, чтоб возлежать за царскою трапезою" (Д III - 102).

Нищие не могут роптать, но не могут и унывать, они могут только нести свой труд нищеты и надежды. Они слышат, как "Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным", и они знают, что это слышание они имеют только через свою нищету.

Вот почему, когда святые говорят о смирении, в их словах слышится какой-то благоговейный трепет.

"Смирение есть некая таинственная сила... (она есть) риза Божества. Кто облекается в сию ризу смирения, облекается в самого Христа... Что есть совершенство? - Глубина смирения" (св. Исаак Сирин, Д II - 688, Д V - 395).

"Говорящие или делающие что-либо без смирения подобны строящему храмину без цемента. Опытом, разумом обрести и познать смирение есть достояние весьма немногих. Словом о нем разглагольствующие подобны измеривающим бездну. Мы же, слепые, мало нечто о сем великом свете гадающие, говорим: смирение истинное ни слов смиренных не говорит, ни видов смиренных не принимает, не нудит себя смиренно о себе мудрствовать, и не поносит себя, смиряясь. Хотя все это начатки суть, проявления и разные виды смирения, но само оно есть благодать и дар свыше" (св. Григорий Синаит, Д V - 223).

"Смирение есть нечто величайшее в добродетелях, ибо оно, в ком вкоренится, чрез искреннее покаяние, и в спутники себе приимет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа... Но поскольку они углубляются в глубины Духа, постольку погружающийся в глубину смиренномудрия; а от сего возрастает в них познание своих мер и немощи человеческого естества, и увеличивается любовь к Богу и ближним, - так что они убеждены бывают, что почерпают освящение от одного приветствия и близости обращающихся с ними" (преп. Никита Стифат, Д V - 131, 132).

"Страшное скажу тебе слово, но не дивись. Если и не достигнешь бесстрастия, по причине, может быть, тиранских предрасположений, но находясь во время исхода в глубоких чувствах смирения ничем не меньше бесстрастного вознесешься на облаках. Ибо пусть сокровище бесстрастных составлено бывает из всякой добродетели, но драгоценный камень смирения паче всех их досточестен и высок и стяжавшему его доставляет не только умилостивление перед Богом, но и вход с избранными в брачный чертог Царства Его" (преп. Феогност, Д III - 432).

"Некоторый брат спросил у старца: что есть смирение? Старец отвечал: древо жизни, возрастающее до небес...". "Смирение состоит в том, чтобы делать добро тем, которые делают нам зло...". "Смирение - дело великое и Божественное" (От. 494, 495, 499).

Вот как говорят о смирении святые. Возможность смирения лежит на самом дне сердца и отсюда начинает бить его "Живоносный Источник", - единственно, что надежно, единственно, что может встретить любовь Божию и Его благодать.

"Смирение, - говорили Отцы, - предтеча любви. Как Иоанн был предтечею Иисуса и всех привлекал к Иисусу, так и смирение привлекает к любви, т. е. к самому Богу, потому что Бог есть любовь" (От. 499).

Вот почему в святых нам уже трудно определить - где кончается смирение и начинается любовь, вот почему нам от Антония Великого осталось это откровение о спасительной силе смирения: "Св. Антоний сказал: я видел сети диавола, простертые по всей земле, возстенал от этого и сказал: горе роду человеческому! Кто может избавиться от них? И сказали мне: смирение спасает от них" (Д I - 145).

"Брат спросил Великого Старца: сделай милость, скажи, как мне спастись? Старец отвечал: "...Возведи на небо ум твой и там да будет поучение твое день и ночь. Сколько имеешь силы - уничижай себя день и ночь, понуждаясь увидеть себя ниже всякого человека. Это есть истинный путь, и кроме него нет другого желающему спастись о укрепляющем его Христе. Да течет (по нему) желающий, да течет желающий, да течет желающий, - "течет да достигнет"; свидетельствуюсь в том перед Богом живым и хотящим даровать жизнь вечную всякому желающему ее" (преп. Варсонофий Великий, В - 315).

"Кроме этого, нет другого пути". У всякого пути есть начало, середина и конец. Святые часто говорят о божественной легкости конца пути смирения, но они опытно испытали на себе весь труд начала этого великого подвига. Со многих высот надо прогнать себя человеку, чтобы подойти к царским вратам любви.

"Самоуничижение... тяжело гнетет и сокрушает, и спасительное выжимает вино, веселящее сердце человека" (св. Григорий Палама, Д V - 298).

"Когда случится тебе сделать что-нибудь доброе, ты должен знать, что это дар Божий. Все доброе есть Божие... Итак никогда не прельщайся поверить помыслу, который хвалит тебя за доброе дело" (преп. Варсонофий Великий, В - 299, 300, 305). Он же советовал при похвалах и от собственных помыслов и от людей всегда говорить себе слова Писания: "Людие мои, - блажащие вас прельщают вас и стези ног ваших возмущают".

Как же научиться смирению - этому предтече любви? Ведь, как сказал преп. Никита Стифат, - "смирение состоит не в наклонении выи или в распущении волос, или одеянии неопрятном грубом и бедном, в чем многие поставляют всю суть добродетели сей, но в сокрушении сердца и смирении духа" (Д V - 128).

И преп. Симеон Новый Богослов предупреждает нас: "Есть мнимое смирение, происходящее от нерадения и лености и от сильного осуждения совести. Возымевшие его нередко почитают его виною спасения, но оно не есть таково воистине, потому что не имеет радостотворного плача, который бы соединен был с ним" (Д V - 29).

"Путь к смирению состоит в том, чтоб человек возложил на себя иго телесных трудов, чтоб считал себя грешником, чтоб считал себя низшим всех? Старец отвечал: быть низшим всех значит не обращать внимания на согрешения ближних, взирать непрестанно на свои согрешения и непрестанно молиться Богу" (От. 495, 496).

"Путем к смирению служат телесные труды, совершаемые разумно, и то, чтоб считать себя ниже всех, и непрестанно молиться Богу" (авва Дорофей, Д II - 607).

"Некто был спрошен - как может человек приобрести смирение? И сказал: непрестанным памятованием своих прегрешений и близости смерти..." (св. Исаак Сирин, Д II - 678).

Учение о памяти прежних грехов можно найти почти у всех Отцов. Кто-то из них сказал: "человеку лучше увидеть свои грехи, нежели увидеть сонмы Ангелов". "Соперник нашей жизни диавол разными помыслами умаляет грехи наши и часто покрывает их забвением, чтобы мы поослабили себе в трудах и не думали более оплакивать свои падения. Мы же, братия, не дадим себе забыть о своих падениях, хотя бы, казалось, они прощены уже нам в силу покаяния нашего, но всегда будем памятовать о грехах своих и оплакивать их не перестанем, чтобы, стяжав себе, яко добрую сожительницу, смирение, избежать нам сетей тщеславия и гордости" (св. Федор Эдесский, Д III - 364).

"Потребно нам великое смирение, если искреннее имеем попечение о хранении ума в Господе... Всячески всегда должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и в дело вводя все, могущее смирять его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, память о прежней нашей в мире жизни, если она припоминается нами как следует; также память о всех грехах от юности" (преп. Филофей Синаит, Д III - 447). "Как следует" - означает, что это, конечно, не припоминание греховных ощущений, а память своей вины, каких-то печатей Каина в своей прошлой жизни. "Но человек не может увидеть грехов своих, доколе не разлучится с ними разлукою, исполненною труда и горести. Достигшие этого состояния обрели плач и молитву" (преп. авва Исаия, От. 238, 239).

Что касается как бы противоречия с тем, что мы уже принесли покаяние в прошлых грехах на исповеди, то Отцы, во-первых, учат, что "исповедь, совершаемая с небрежением, не только не приносит пользы, но и служит к осуждению" (Отчен. еп. Игнт.), а во-вторых, покаяние надо доказать несовершением этих же грехов в последующей жизни. Если они вновь, хотя бы мысленно, совершаются, - значит, покаяние еще не вполне осуществилось и грехи еще не прощены.

"Признак прощения грехов состоит в том, чтобы возненавидеть их и не делать более. А когда человек размышляет о них, и сердце его услаждается ими, или он и совершает их на деле, - это есмь знак, что грехи еще не прощены ему, но он еще обвиняется в них" (Варсонофий Великий, В - 370).

"Человек когда-нибудь падший находится под покаянием. И не можешь ты иметь твердого удостоверения (об участи своей), пока не познаешь, что совершилось в тебе отпущение грехов твоих. Признаком же сего (отпущения) служит то, если ничто из того, в чем согрешил ты, не движется в сердце твоем" (преп. авва Исаия, От. 238-239).

"Когда страстные воспоминания совсем изгладятся из сердца до того, что и не приближаются к нему, - тогда это служит признаком отпущения прежних грехов" (св. Федор Эдесский, Д III - 349).

Однако из всего учения Отцов вытекает и то, что и в этом делании христианского пути - в памятовании своей прошлой греховности - все совершается во имя любви к Богу, а не во имя исполнения своей, хотя бы казалось, самой благочестивой воли. "Всякое доброе дело, - говорит Варсонофий Великий, - которое совершается не из одной только любви к Богу, но к которому бывает примешана и своя воля, нечисто и неприятно Богу" (Д II - 582).

"Нельзя, значит, и в этом делании создавать себе, вне любви к Богу, какое-то "духовно-техническое занятие". Христианство не профессия, а роды: рождение нового человека в мир. Нам, грешным и бессильным, непостижимо - как обретается любовь к Богу, но стремиться к ней мы должны всегда, и это устремление к ней, искание ее должно идти впереди всех наших духовных дел. "Подвиг - направлять все свои мысли, чувства и дела к одному богоугождению, - говорит преп. Никодим Святогорец, - сначала покажется тебе трудным, но потом он сделается легким и удобным, если, во-первых, непрерывно будешь упражняться в таком духовном делании, а во-вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение Бога, к Нему воздыхая живым устремлением сердца... Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей, и тем скорее и удобнее образуется в нас навык - всякое дело делатьпо одной любви к Господу и по одному желанию благоугождать Ему, наидостойнейшему всякой любви" (Н - 42, 43). Эти слова относятся ко всему христианскому подвигу, и тем самым к памятованию прежних грехов. Я оскорбил своей прежней жизнью любовь Божию и всегда должен об этом помнить, но и любовь Божию я помню. В устремленности к любви как бы забывается прошлое. Но именно "как бы". Оно не забывается, а, как говорили старцы, "залечивается". Оттолкнувшийся от берега и плывущий всегда знает, от чего он оттолкнулся. Когда же любовь скудеет и плывущий начнет утопать, - пусть тогда с особенной силой великопостным колоколом звучат в ушах слова великого канона: "Откуда начну плакати окаянного моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию?"

Путь достижения смирения через память о грехах, через молитву, через телесный труд и другие дела покаяния, есть путь всей жизни. Достичь его совершенства могли только святые.

Авва Пимен (Великий) сказал: "Если человек достигнет такого состояния, о котором Апостол сказал: "вся чиста чистым", то увидит себя худшим всей твари" (От. 412).

Но идти по этому пути смирения должны все, так как только он ведет в Землю Обетованную, - в область благодатных слез божественной печали и небесного утешения, удостоверяющего о прощении грехов.

"Некоторый брат спросил старца: душа моя желает слез, когда вижу старцев, проливающих слезы, но слезы не приходят, и смущается душа моя. Отчего это? Старец сказал: сыны Израилевы после путешествия, продолжавшегося сорок лет, вошли в Обетованную Землю. Слезы - Земля Обетованная. Если войдем в нее, не будем страшиться браней. Но Богу благоугодно удручать душу скорбями, чтобы она непрестанно желала войти в эту землю" (От. 464).

"Чем более кто нисходит в глубину смирения и осуждает себя самого, как недостойного спасения, тем более плачет и изводит источники слез. По мере слез и плача источается в сердце его духовная радость, а вместе с нею соисточается и совозрастает надежда и дает вернейшее удостоверение в спасении" (преп. Симеон Новый Богослов, Д V - 24).

"Где сокрушение и плач духовный, там и божественное осияние; а когда оно найдет, тогда отгоняются и леность и немощь" (Симеон Благоговейный, Д. V - 67).

"Блаженны чистые сердцем, потому что нет времени, когда бы не услаждались они сладостию слез, - в коей всегда зрят они и Господа. Пока еще слезы у них на глазах, они сподобляются зрения откровений Его на высоте молитвы своей; и нет у них молитвы без слез. Сие-то и значит сказанное Господом: "блаженны плачущие, ибо они утешаются". Ибо когда монах сподобился с помощью слез прейти область страстей и вступить в равнину душевной чистоты, тогда сретает его утешение, какие плачущим дает Бог за чистоту их" (св. Исаак Сирин, Д II - 653). "Когда душа и без нашего старания бывает склонна к слезам умиления, тогда поспешим, ибо Господь пришел к нам и без нашего зова и дал нам губу боголюбезной печали и прохладную воду благочестивых слез на изглажение рукописания согрешений" (св. Иоанн Лествичник, Л - 79).

"Истинно думаю, что если бы возможно было омыть все тело свое слезами, то оно было бы нетленно. Однако не заплачет человек, если не имеет болезненного труда, т. е. сокрушения" (старец Паисий Величковский, ЖМП, 1956, № 10). "Покаяние составляется из исполнения всех Евангельских заповедей. Евангельские заповеди возможно исполнять точно и богоугодно только из сердца сокрушенного и смиренного. Дух жительства по Евангельским заповедям - покаяние. Когда покаяние вселится в глубину сердца, тогда оно преобразуется в плач... Плач этот вместе и молитва. Ум молитва словами, сердце молится плачем" (еп. Игнатий Брянчанинов, От. 514).

"Когда неудержимая вода страстных помыслов ума удержана будет наитием Духа Святого, и неподобных мыслей и воспоминаний бездна обуздается воздержанием и помышлением о смерти, тогда веет божественный Дух покаяния и нисходят воды умиления, кои Бог и Владыка наш, вливая в умывальницу покаяния, умывает мысленно ноги наши и делает их достойными ступать по двору Царства Его" (преп. Никита Стифат, Д V - 150).

"Основное чувство, возникающее при чтении Отцов о покаянии, смирении и "радостотворном плаче" то, что этот путь не только единственно истинный, но что он и единственно безмерный. Нет предела смирению, так как оно вливается в любовь. Всякая остановка на этом пути, всякое сознание, что "с меня довольно" или "я уже устал", или "я уже богат", - есть доказательство неверия, нелюбви и гордости. Силы дает Бог, любовь к Нему ненасытна, - а смирение никогда не почувствует себя богатым. Стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус , - говорит Апостол.

"Необходимо действовать так, чтобы всегда простираться вперед" (Фил. 3, 13), если желаем скоро и успешно достигнуть предположенной нам цели. Ибо как только остановимся, хоть на короткое время, тотчас подадимся назад" (преп. Никодим Святогорец, Н - 163).

"Пойди же ты, возжелавший Спасения, теки с жаром, и не зная утомления, пока достигнешь, ищи притрудно, проси непрестанно, толцы терпеливо, пока улучишь, водрузив на верху лествицы, как знамя, твердую веру и смирение" (преп. Феогност, Д III - 420).

"Не примеряй себя к слабейшим из людей, а лучше расширяй себя в меру заповеди о любви... Расширяя себя в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия" (преп. Максим Исповедник, Д III - 215).

"Авва Лот, посетив авву Иосифа, сказал ему: отец мой! по силе моей я исполняю малое молитвенное правило, соблюдаю умеренный пост, занимаюсь молитвою, поучением и безмолвием (молитва Иисусова), стараюсь наблюдать чистоту, не принимаю греховных помыслов: что надлежит мне еще сделать? - Старец встал и простер руки к небу: персты его соделались подобными десяти возжженным светильникам. Он сказал авве Лоту: если хочешь, - будь весь как огнь. Не возможешь соделаться монахом, если не будешь пламенеть весь как огнь" (От. 370).

"Возлюби святых, - говорил преп. авва Исаия, - да ревность их снест тебя" (Д I - 348).

Может, эти выписки будут кому-нибудь полезны, и любовь к святым попалит нашу немощь, неразумие и лень. По слову И. Киреевского, учение Отцов - это "известия очевидцев о стране, в которой они были". Иногда только неведение, а не злая воля бывает причиной равнодушия. Если, как говорил св. Тихон Задонский, "христиане не знают христианства" (От. 445), то что же требовать от других?

Люди часто представляют себе христианство в двух аспектах: или оно для них какое-то полнотелое и благодушное ни к чему, в общем не обязывающее благополучие внешней веры, или же оно самоистязание черных телоненавистников, изуверское презрение к матери во имя бесплотной духовности. Христианство, конечно, ни то и ни другое. Плотская внешность словесной веры так же далека от него, как и бесплотный (или бесовский, по слову блаж. Диадоха) спиритуализм.

Христианство есть учение о Царстве Божием, которое ищется подвигом жизни и которое открывается еще здесь, на земле, внутри нас. В этом предначатии, в благодати Святого Духа, будущей полноты блаженства и вся цель и вся возможность подвига очищения души и тела на узком пути Христовом. В подвиге воздержания, неразрывном от подвига молитвы и любви к людям, душа и тело очищаются от скверны греха, чтобы стать нетленным храмом Божиим.

"Жизнь души есть единение с Богом... Жизнь сия есть жизнь не души только, но и тела; ибо она обессмертивает и его чрез воскресение... Она и ему дает вечную во Христе жизнь, беструдную, безболезненную и беспечальную, воистину бессмертную" (св. Григорий Палама, Д V - 279, 280).

Цель этой временной жизни сливается с целью вечной, как единое устремление к Богу.

"Мы теперь дети Божии, но еще не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему", - говорит Апостол Иоанн, и тут же добавляет: "и всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя, так как Он чист".

– Почему в Православии столько ограничений в удовольствиях, в еде, половых отношениях? Вроде не причиняется вред другим, не нарушается заповедь о любви к ближнему. Почему нужно обязательно «убивать своё тело», свои желания? Зачем такая несвобода?

– Наше тело убивается не ограничениями в еде и других удовольствиях, а излишеством в них. А, кроме того, даже если мы не причиняем вред другим и не нарушаем заповедь о любви к ближнему, нужно еще любить Бога. Отсюда и происходят некоторые ограничения в удовольствиях, поскольку любовь, когда она есть, проявляется в действии, в наших поступках.

Например, легко сказать: «Я не люблю себя», но при этом наши дела свидетельствуют, что мы любим себя именно так, как нужно было бы любить Бога. И можно с той же легкостью сказать: «Я люблю Бога», но только нет ничего легче слов, — любовь познается из дел. И если мы хотим любить Бога, то ограничим себя в том, что нас удаляет от Него. Нет такой цели — ни в мирской жизни, ни в жизни духовной, – ради которой мы не жертвовали бы чем-то другим. Те же, кто не хотят ничем жертвовать, ни с чем и остаются. Не приобретают ничего стоящего, и при этом теряют то, что имели.

Священник Михаил Немнонов
отвечает священник Алексий Чумаков (Лос-Анджелес)
– Чем отличается от обычного времени? Я и так стараюсь вести строгую духовную жизнь… как и что менять во время поста? Ксения

– Здравствуйте, Ксения!

Дай Бог Вам создать крепкую и счастливую семью!

С уважением, священник Александр Ильяшенко

КАК ПОСТИТЬСЯ БЕРЕМЕННЫМ И ДЕТЯМ?

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Москве, отец 12 детей, председатель редакционного совета портала «Православие и мир

— Отец Александр, один из вопросов, который нам задали читатели таков: часто говорят, что пост матери может благотворно воздействовать на духовную жизнь ребенка. Разве же ребенок станет лучше от несъеденного куска мяса?

Речь идет о том, что пост – это жертва Богу. Если мамочка постится, желая свой посильный пост совершить как жертву Богу, то Ему это угодно и малыш ощутит благодать Божию, как и при посещении храма, как при молитве родителей.

«Мать дала обет Богу: если я останусь живым, то она со мною отправится на благодарственное богомолье к св. Митрофану Воронежскому. И, слава Богу, выздоровел… …Кстати, она «понедельничала» за детей (соблюдала пост в понедельник), но от нас всегда это скрывала. Собственно, она воспитала и обучила всех шестерых детей (троих в высших учебных заведениях, а троих - в средних). Спаси ее Господи!» Митрополит Вениамин Федченков. Промысел Божий в моей жизни

— А в прежние времена строго постились?

Конечно, но тогда была другая экология и другая пища. В одном произведении царской эпохи, маловерный племянник говорил тетушке: «Какая разница – вкушаю ли я постом ветчину или осетровый балык?». Или известен еще случай, когда иностранцу советовали приезжать в Россию Великим постом когда стол самый изысканный. Ведь постная пища может быть и вкусной и питательной и полезной.

Но мы очень сильно отличаемся от наших предков и здоровьем физическим, и духовным здоровьем, у нас другая экология, темп жизни, перегрузки. Мы другие. Поэтому нельзя буквально перенимать те традиции, которые были естественными даже не так давно, даже еще в начале двадцатого века. Произошла миграция из деревни в города, крестьянство у нас уничтожено, в нашем современном языке нет слова, которым можно назвать земледельца. Жизнь изменилась кардинально. Поэтому сейчас так остро встает вопрос о формах физического поста: раньше у людей был больший запас прочности. Люди по-другому питались: молоко было не из пакета, а из-под коровы, хлеб из печи, вода ключевая, воздух чистый. Крестьянин активно владел 10 000 операциями. Представьте себе – нам предложат запрячь лошадь. Починить плуг, избу сложить. Как потрясающе владели топором!

— А если пост воспринимается даже верующим человеком не как жертва Богу, а просто как ограничение, установленное Церковью – пришло 28 ноября и все, теперь месяц ни мяса, ни молока.

— Конечно, даже если человек относится к посту без должной глубины, но постится из послушания Матери-Церкви, то он оказывает послушание, а послушание – уже само добродетель. И если ты постишься неосознанно, то Господь восполняет и дарует глубокое понимание поста.

— Батюшка, а правильно ли беременным женщинам ограничивать себя в любимой еде, и вкушать менее вкусную, пусть и скоромную пищу? В частности, читатели вспоминают 8 правило св. Тимофея Александрийского: «жене, родившей в четыредесятницу Пасхи, повелевает не соблюдать узаконеного поста, но подкреплять себя насколько можно и употреблением вина, и умеренной пищей, ибо пост придуман для обуздания тела, а когда оно слабо, то не нуждается в обуздании, а в помощи, чтобы оздороветь и собрать прежнюю силу».

В этом правиле все сказано в соответствии с высокой греческой ученостью: подкреплять себя в пище, ограниченно . Если пищу надо вкушать как лекарство – вкушай, или может быть постом и лечиться не нужно? Более того, это правило не отменяет пост, здесь указана и причина по который мы постимся: мы постимся, чтобы уметь ограничивать свои желания. Но болезнь сама по себе – это ограничение.

Конечно, при токсикозе – болезненном состоянии, при плохом самочувствии нужно есть то, что требует организм. Но я хотел бы опереться на достаточно далекий от беременности авторитет: Александра Васильевича Суворова: «плох тот солдат, который не хочет быть генералом. Каждый солдат должен понимать свой маневр».

Для чего ты постишься? Если ты мамочка, твоя задача – родить здорового ребеночка: нужно и питаться правильно, и твое состояние должно быть умиротворенным радостным и оно должно передаваться твоему ребенку. Если плохо себя чувствуешь, то ешь то, что требует организм. А мы начинаем мельчить — а то можно, а это? Так вот либо ты ставишь перед собой задачу родить ребеночка и не одного, или ты превращаешь пост в фарисейское буквоедство. Если твое сердце мирное, радостное, то подвиг правильный, а если же ты относишься к Богу, как к счетоводу, который считает за тобой, что ты съел, то ты ошибаешься. Но при этом человеку очень просто расслабиться и дать себе ненужные послабления. Для этого нужен и самоконтроль, и церковная жизнь, и опора на советы духовника и людей в этой сфере уже имеющих опыт.

— То есть постящемуся нужно пройти между Сциллой и Харибдой того, чтобы и силы не растерять и жертву Богу принести?

— Пост – это не направление в больницу! Надо поститься настолько строго, насколько это реально по силам.

Часто верующие начинают поститься чрезмерно: ревность не по разуму, на мой взгляд, связана с утратой традиций. Ведь вопросы поста, на самом деле, должен решать не столько священник, сколько традиции семьи. В большой патриархальной семье, где постились бабушки, дедушки, дяди, тети, ребенок с детства видел перед собой все виды поста, как постились взрослые, как постились беременные жены старших братьев, постились ли больные.

Ограничить себя, особенно беременным женщинам, надо разумно. Например, ограничить от негативных внешних впечатлений, главным источником которых является телевизор, от привычки осуждать, перемывать друг другу косточки. Апостол Павел говорит «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Сол. 5, 16-18).. Если твое состояние такое, твой пост Богу угоден. Если ты неспособен такую радость хранить, то главную задачу поста ты не выполняешь. Но даже если ты как-то себя ограничиваешь, то Господь это вознаградит, Он и намерение целует.

Поститься не во славу свою, а во славу Божию

Протоиерей Игорь Пчелинцев , священнослужитель Нижегородской епархии.

Мне кажется, что пост зависит от духовных и физических сил самой женщины. Для женщины воцерковленной, вынашивающей, может, и не первого ребенка, живущей в православной семье при нормальном течении беременности, наверное, можно поститься по уставу (но с рассудительностью, которая предполагается у нормально воцерковленного человека).

У людей малоцерковных, не имеющих достаточного опыта христианской жизни, наверное, должна быть другая мера поста. Для начала надо бы подумать об основах – о вере во Христа и о знании Евангелия. А то многие хотят поститься (или не поститься) во славу свою, а не во славу Божию, как говорит Апостол Павел – «ем, во славу Божию ем, не ем – во славу Божию не ем». Не потакать своим желаниям в целом, но и не зашивать себе рот – чувствовать себя и ребеночка.

Не нужно просить благословение как санкцию на пост или на его разрешение. Перед постом попросить благословения у духовника или приходского священника. Просто благословение. Не нужно у духовника утверждать список чего есть, а чего не есть (и в каком количестве) – это просто недостойно нашей церковной жизни.

Из задаваемых вопросов мы видим, что часто проблема поста – это, прежде всего, проблема питания, но (как известно) пост это не только воздержание в еде. Постится ум, постится сердце человека, постится язык. Святоотеческое учение призывает в пост совершать дела милосердия и добра, поучаться от Священного Писания, каяться в грехах, молиться усерднее, чем обычно, посещать богослужения (по возможности), причащаться Св. Таин. И наоборот – удаляться от лишних развлечений, суетности ума, праздных разговоров и прочего зла. Все это важнее гастрономии и гораздо важнее в целом для мамы и ее будущего ребеночка.

Всегда радуйтесь!

Матушка Инна Викторовна Асмус , мать 9 детей, супруга протоиерея Валентина Асмуса

Как говорил преп.Серафим Саровский, ешьте, что хотите, только друг друга не ешьте. Вот это и есть наша главная проблема. Я думаю, что беременным следует питаться по науке и нет ничего зазорного в том, если беременную женщину тянет на какой-то продукт и она его ест. Пост — это сугубо личное дело каждого человека. Не нужно только забывать о словах святого апостола Павла: «Всегда радуйтесь, за все благодарите Бога», не нужно пытаться превратить христианство в нечто скорбное.

Мера поста — индивидуальна

Ольга Дмитриевна Гетманова , воспитала 9 детей. В 2006 г. награждена Святейшим Патриархом Алексием «Патриаршим знаком материнства». Супруга Романа Николаевича Гетманова – известного акушера-гинеколога.

Пост при беременности – несомненно, индивидуален: хочешь — ешь мясо, не хочешь – не ешь. Если ты не будешь есть мясо полтора месяца – ни с тобой, ни с ребенком ничего не случится. Ты же не весь год будешь поститься. Я сама люблю картошку – мне и с ней хорошо в пост. Если не можешь без шашлыков – ну и ешь их. И молочное если нужно – ешь. Только объедаться не надо.

Я не спрашиваю у духовника, как конкретно мне поститься во время беременности, но знаю, что он разрешает своим прихожанкам во время беременности в пост молочное.

На самом деле, расход белка больше не во время беременности, а во время кормления — вот тогда без молочного туго. Попостишься недельку и чувствуешь, что молока стало ощутимо меньше.

Еще один известный факт: во время блокады Ленинграда у совершенно истощенных женщин рождались полновесные дети. Это значит, что все, что им нужно, они сами берут из организма матери. Это у матери могут потом зубы ломаться и волосы выпадать… (Улыбается)“

Воздерживаться от того, к чему имеешь пристрастие

Матушка Елена Карпенко , мать троих детей, супруга священника Димитрия Карпенко.

Для женщины — беременность и есть ее подвиг, та малая жертва Богу, которую она может принести. Поститься нужно по своим силам, потому как, к сожалению, современные женщины не так крепки физически, да и духовно, думаю, тоже. Если между беременностями был маленький перерыв, поститься очень тяжело, знаю по своему опыту.

Кушать нужно все, что хочется и ограничить себя лишь в том, в чем нет особой необходимости. Каждая женщина должна сама для себя определить свой рацион, найти «золотую середину». Для меня, допустим, таким ограничением стало воздержание от сладкого — признаться, это моя слабость. Знаю случаи, когда женщины постились на протяжении всей беременности, строго соблюдали пост и рожали при этом крепышей. То есть, если чувствуешь в себе силы и здоровье позволяет, то можно поститься.

Пост, это сугубо личное дело каждого… Самое главное не обозлиться на окружающих. Воздерживаться во время беременности нужно не от мяса и йогурта, а от того, к чему имеешь пристрастия. Можно ограничить себя от просмотра телевизора, пустословия. В конце концов, постараться не осуждать, а ведь это гораздо труднее, чем не съесть кусок мяса.

Вопросы о питании во время беременности уместней задавать врачу, у которого наблюдаешься. К духовнику все же стоит ходить на исповедь не с вопросами о еде, а с духовными проблемами и переживаниями.

Середина многодневных постов для многих – нелегкое время. Энтузиазм, с которым приступили к посту, остыл, организм несколько устал от ограничений, все труднее противостоять мирской суете, приобретающей особый размах в предновогодние дни. А кое-кто впал и в уныние, печалясь о своей немощи. Тут как раз и нужна поддержка, мудрое духовное слово и наставление.

«Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом».

(Ис. 58: 6–7)

«Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцем твоим, Который в тайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

(Мф. 6: 16–18)

«Когда будешь поститься, - разрушь всякий союз неправды и раздери всякую неправедную запись. Раздробляй алчущим хлеб твой и бедных без крова введи в дом твой; если видишь нагого - одень. Тогда откроется ранний свет твой и одежды твои скоро воссияют; и правда твоя будет тебе предшествовать, и слава Божия будет сопровождать тебя».

Апостол Варнава

«Соблюдай пост: прежде всего воздерживайся от всякого дурного слова и злой похоти и очисти сердце твое от всех сует века сего. Если соблюдешь это, пост будет праведный».

Пастырь Ерма

«Пост есть пища для души, и как телесная пища утучняет тело, так и пост укрепляет душу, сообщает ей легкий полет, делает ее способной подниматься на высоту и помышлять о горнем и поставляет выше удовольствий и приятностей настоящей жизни».

Святитель Иоанн Златоуст

«Как легкие суда скорее переплывают моря, а обремененные большим грузом утопают, так и пост, делая ум наш более легким, способствует ему быстро переплывать море настоящей жизни, стремиться к небу и к предметам небесным и не уважать настоящее, но считать ничтожнее тени и сонных грез».

Святитель Иоанн Златоуст

«Пост есть учительница умеренности, мать добродетели, воспитательница чад Божиих, руководительница беспорядочных, спокойствие душ, опора жизни, мир прочный и невозмутимый; ее строгость и важность умиряет страсти, угашает гнев и ярость, охлаждает и утишает всякие волнения, возникающие от многоядения».

Святитель Астерий Амасийский

«Чем более дней поста, тем лучше врачевство, чем продолжительнее поприще воздержания, тем обильнее приобретение спасения. Во дни поста преимущественно Божество умилостивляется, недостаток восполняется и благочестие награждается».

Блаженный Августин

«Мы не в пище только должны соблюдать меру, но и удерживаться от всякого другого греха, чтобы, как постимся чревом, поститься нам и языком, удерживаясь от клеветы, от лжи, от празднословия, от унижения, от гнева и, одним словом, от всякого греха, совершаемого языком. Также должно поститься и глазами, то есть не смотреть на суетные вещи, не давать глазам свободы, ни на кого не смотреть бесстыдно и без страха. Так же и руки, и ноги должно удерживать от всякого злого дела».

Преподобный Дорофей Палестинский

«Пост есть начало и основание всякого духовного делания. Какие добродетели ни наздашь ты на основании поста, все они будут непоколебимы и непотрясаемы, как назданные на твердом камне. А когда отринешь это основание, то есть пост, и на место его положишь насыщение чрева и другие неуместные пожелания, тогда все добродетели будут потрясены и разнесены от худых помыслов и от потока страстей, как песок разносится ветром, - и все здание добродетели рушится».

«Пост, как врач душ наших, у одного христианина смиряет плоть, у другого укрощает гнев; от одного отгоняет сон, другого возбуждает на большее доброделание; у одного очищает ум и делает его свободным от злых помыслов, у другого вяжет неудержимый язык и страхом Божиим, как уздою, удерживает его, не позволяя ему говорить праздные и гнилые слова; а у иного не дает глазам смотреть туда и сюда и любопытствовать, что делает тот или другой, но всякого располагает внимать себе самому».

Преподобный Симеон Новый Богослов

«Есть пост телесный, есть пост и душевный. Телесный пост есть когда чрево постится от пищи и пития; душевный пост есть, когда душа воздерживается от злых помыслов, дел и слов. Добрый постник есть, кто от всякого удаляется зла. Аще убо хощеши, христианине, чтоб тебе пост полезен был, то, постяся телесно, постися и душевно, и постися всегда».

Святитель Тихон Задонский

«Положим в основание подвига нашего пост. Существенное качество всякого основания должна быть непоколебимая твердость: иначе невозможно устоять на нем зданию, как бы здание само по себе ни было прочно. И мы никак, никогда, ни под каким предлогом не дозволим себе нарушить поста пресыщением, особенно же упивством».

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

«Пост представляется мрачным, пока не вступишь в поприще его: но начни, - и увидишь, что это свет после ночи, свобода после уз, льгота после тягостной жизни».

Святитель Феофан Затворник

«Закон постничества такой: в Боге умом и сердцем пребывать с отрешением от всего, всякое себе угодие отсекая, не в телесном только, но и в духовном, творя все во славу Божию и благо ближних, неся охотно и с любовию труды и лишения постнические, в пище, сне, отдыхах, в утешениях взаимообщения».

Святитель Феофан Затворник

«Пост, возбуждая к молитве, как-то особенно ненавистен врагу: приходят ко мне на совет или на исповедь - между прочим, советую соблюдать святые посты. Со всем соглашаются, а как дело коснется поста: не хочу, не могу и прочее, и прочее... Вот как враг ненавидит святой пост: возбуждает против поста, не хочется ему, чтобы соблюдались святые посты».

Преподобный Варсонофий Оптинский

«Поститься христианину необходимо для того, чтобы прояснить ум и возбудить и развить чувство, и подвигнуть к благой деятельности волю. Эти три способности человека мы затмеваем и подавляем более всего объядением, пиянством и заботами житейскими, а чрез то отпадаем от источника жизни – Бога и ниспадаем в тление и суету, извращая и оскверняя в себе образ Божий».

«Пост хорошо показывает или обнаруживает все немощи нашей души, все ее слабости, недостатки, грехи и страсти, как начинающая очищаться мутная, стоячая вода обнаруживает, какие водятся в ней гады или какого качества сор».

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

«Пока тот или иной человек лишь умствует о Боге, он никак не способен противостоять демонам, которые только и делают, что насмехаются над немощными светскими мудрованиями. Но стоит ему начать поститься и молиться Богу, как те же демоны наполняются неописуемым страхом. В человеке, который приступит к Богу с искренней молитвой и с терпением и надеждой, будет проходить подвиг воздержания, демонам станет тесно, невыносимо - и они поспешат из него уйти».

Святитель Николай Сербский

«Всегда сытое тело обычно показывает всегда голодную душу. Кто постится, тот душу угощает. Чем более человек постится, тем более он уменьшает попечения о своем теле и увеличивает радость своей души. Сие не достаточно просто сказать и просто услышать; сие становится ясным само собою, когда человек старается так поступать и применяет это в жизни».

Святитель Николай Сербский

«Пост - есть воздержание от всего вредного для нас, от всего, что растлевает душу нашу, то есть от страстей, которые лежат в основе всех наших грехов… Для преодоления всех, без исключения, страстей необходимо учиться воздержанию. Без телесного же поста этого достичь невозможно. Как в школе учеников постепенно ведут от низших знаний к высшим, от азбуки до высшей математики, так и воздержание надо начинать с азбуки, с обуздания своего чрева».

«Как высокий государственный деятель должен зорко наблюдать за всем происходящим, чтобы ничего не произошло во вред того, что ему поручено, так и наш пост есть стояние на страже души. Пост есть тщательное наблюдение, чтобы ничто не повредило нашей душе. Пост есть наблюдение за своими мыслями, охранение своего взора от вредных зрелищ, своего слуха от душевредящих разговоров, своего языка от скверных и пустых слов, своих уст от неподобающей пищи».

Святитель Иоанн Шанхайский

«Для здоровых юношей воздержание - самая крепкая узда против страстей, необходимая для того, чтобы господствовал дух и царил мир. Тогда в чистоте сердца они могут уже чисто смотреть на людей, как Ангелы смотрят на Ангелов. Те же, кто не воздерживаются и живут необузданно, даже на Ангелов смотрят плотски, как жители Содома, удалившиеся от Бога. Естественным следствием этого является то, что любящие свою хорошо откормленную плоть и удобства жизни любят людей плотски и их духовно разрушает собственная плоть».

«В Рождественский Пост приготовим себя строгой дисциплиной ума, внимательно испытывая движения сердца: как мы относимся к другим, к себе, к Богу, как мы учимся у Церкви молитве, поклонению и послушанию Божиим заповедям?

Соблюдайте эти правила, готовьтесь внимательно на протяжении всего Рождественского Поста, ожидая пришествия Господня, но не пассивно, а в том состоянии собранного бодрствования, с которым часовой на страже ожидает прибытия своей Царицы или Царя. Будем помнить, что находиться в присутствии Божием - величайшая честь, самое святое, что с нами может случиться» И отнесемся также более внимательно, чем мы это делаем обычно, к соблюдению физических правил поста. Они рассчитаны на то, чтобы помочь нам стряхнуть расслабленность и потворство своим слабостям, пробудить в нас чуткость и бодрость, не дать нам закоснеть в нашей приземленности, которая мешает нам воспарить к Богу.

Митрополит Антоний Сурожский

«Пост - матерь здравия, воспитатель юности, украшение старцев, добрый спутник путешествующих, надежный сожитель супругам… Пост - самое приличное убранство женщин, узда в цвете лет, охранение супружества, воспитатель девства. Постом изгоняются нескромные речи, и песни, и насмешки. Если бы пост владычествовал во вселенной, то был бы глубокий мир, и жизнь не была бы столь плачевна и исполнена скорби, потому что пост, научая людей воздержанию от излишества в яствах, научал бы и совершенному удалению от пороков».

Архимандрит Кирилл (Павлов)

Пост и дети

«Должно так питать дитя, чтобы, развивая жизнь тела, доставляя ему крепость и здоровье, не разжечь в душе плотоугодия. Не должно смотреть, что дитя мало, - надобно с первых лет начинать остепенять преклонную к грубому веществу плоть и приучать дитя к обладанию над нею, чтобы и в отрочестве, и в юношестве, и после них легко и свободно можно было управляться с этою потребностью. Первая закваска очень дорога. От детского питания многое зависит в последующем. Незаметно можно развить сластолюбие и неумеренность в пище - два вида чревоугодия, эти губительные для тела и души склонности, прививающиеся к питанию».

Святитель Феофан Затворник

«Не принижайте значения поста, приучайте детей к посту с самого раннего возраста… Многие не понимают, и сами не соблюдают постов, и детей не учат соблюдать; и не только не учат, но и подают тлетворный пример попрания поста… В пост мать кормит своих детей мясом и приговаривает: «Кушайте, кушайте, детки! Ничего, что пост. Бог видит, что мы всегда плохо питаемся. Бог простит, Бог не взыщет за это…» О нет, взыщет, если будешь развращать своих детей! Каждая мать с раннего возраста должна приучать своих детей к посту, как это было в старое время, когда весь народ наш соблюдал посты. Не забывайте о посте, но крепко-крепко, как маленький ребенок держится за подол матери, держитесь всех уставов Церкви».

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

«Сегодня люди следуют мирской логике: «Не надо детишкам поститься, чтобы не заболели, всего у них должно быть в достатке, нужно оберегать их от трудностей». Так и живут, бедолаги, требуя всё время котлет, но с этого им никакого толка. Когда человек радуется, что не ест ради любви Христовой, тогда он по-настоящему питается. Если он ради любви Христовой предпочитает невкусное вкусному, тогда через невкусное наслаждается Христом».

Преподобный Паисий Святогорец

Пословицы и поговорки о посте

• Пост приводит к вратам рая, а милостыня отворяет их.
• Одно спасенье - пост да молитва.
• Мимо моста - в реку, мимо поста - не дожить веку.
• Рада б душа посту, так тело бунтует.
• Не все коту Масленица - настал и Великий пост
• Великий пост подожмет тебе хвост.
• С поста не мрут, а с обжорства дохнут.
• Во время поста и пища проста.
• Кто все четыре поста постится, за того все четыре евангелиста.
• Все посты постимся, а никуда не годимся!

«Пост - дар древний; пост - драгоценность отцов. Он современен человечеству. Пост узаконен в раю. Такую первую заповедь принял Адам: «от древа, еже разумети доброе и лукавое, не снесте » (Быт. 2,17). А сие: не снесте - есть узаконение поста и воздержания»

Св. Василий Великий.

«Если бы постилась Ева, и не вкусила с древа, то мы не имели бы теперь нужды в посте. «Ибо не требуют здравии врача, но болящий» (Мф. 9, 12). Мы повреждены грехом; уврачуемся покаянием, а покаяние без поста не действенно. «Проклята земля... терния и волчцы возрастит тебе» (Быт. 3, 17-18). Велено сокрушаться духом, а не предаваться роскоши. Постом оправдись пред Богом»

Св. Василий Великий.

«В законе написано, что Бог повелел сынам Израилевым каждый год давать десятину из всего, что они приобретали, и делая так, они имели благословение во всех делах своих. Зная сие, св. Апостолы установили... чтобы мы отделяли десятину от самых дней жизни нашей и посвящали ее Богу: дабы и мы таким образом получили благословение на все дела наши, и ежегодно очищали грехи, сделанные нами в течение года. Рассудив так, они освятили нам семь недель Четыредесятницы»

Преп. Авва Дорофей.

«Пост есть начало и основание всякого духовного делания. Какие добродетели ни наздашь ты на основании поста, все они будут непоколебимы и непотрясаемы, как назданные на твердом камне. А когда примешь это основание, то есть пост, и на место его положишь насыщение чрева и другие неуместные пожелания, тогда все добродетели будут потрясены и разнесены от худых помыслов и от потока страстей, как песок разносится ветром, - и все здание добродетели рушится»

Преп. Симеон Новый Богослов.

«Цель поста - чистое приобщение. Для того отцы и распространили поприще поста и дали нам время покаяния, чтобы мы, очистив и омыв себя, таким образом приступали к Таинству. Потому и я уже теперь громким голосом взываю, свидетельствую, прошу и умоляю - не с нечистою, не с порочною совестию приступать к этой священной трапезе, потому что иначе это не будет приобщением,.. но осуждением, мучением и увеличением наказания»

Св. Иоанн Златоуст.

«Есть много людей, которые, готовясь сражаться с постом, как бы с диким зверем, ограждают себя объядением, и, до крайности обременив и омрачив себя, весьма неразумно встречают тихое и кроткое лице поста. И если я спрошу тебя: для чего ты сегодня идешь в баню? - ты скажешь: чтобы с чистым телом встретить пост. А если спрошу: отчего упиваешься? - ты опять скажешь: оттого, что готовлюсь вступить в пост. Но не странно ли этот прекраснейший пост встречать с телом чистым, а с душею нечистою и опьяненною?»

Св. Иоанн Златоуст.

«Строгие посты делаются напрасными, когда за ними последует излишнее употребление пищи, которое скоро доходит до порока чревобесия»

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин.

«Нам следует так делать: не просто лишь проходить седмицы поста, а исследовать свою совесть, испытывать помыслы, и замечать, что мы успели сделать на этой неделе, что на другой, что нового предприняли достичь на следующую и от каких исправились мы страстей. Если мы не будем исправлять себя таким образом и показывать такую заботливость о своей душе, то нам не будет никакой пользы от поста и воздержания, которым подвергаем себя»

Св. Иоанн Златоуст.

«Есть два вида чревоугодия: гортанобесие и чревобесие. Первый вид - когда человек ищет приятности пищи; он не всегда хочет есть много, но желает вкусного и побеждается его приятным вкусом. Чревобесие - многоядение, когда человек и не заботится о вкусе снедей, но стремится наполнить чрево свое»

Преп. Авва Дорофей.

«Пусть не будет неумеренности; это весьма много способствует здоровью и крепости нашего тела. Не видите ли, что от роскошных столов и неумеренного насыщения происходят бесчисленные болезни? Откуда болезни в ногах? Откуда болезни головы? Откуда умножение испорченых мокрот? Откуда бесчисленное множество других болезней? Не от неумеренности ли? Как судно переполненное скоро погружается и тонет, так и человек, предавшись объядению и пьянству, несется в бездну, потопляет свой разум, и лежит, наконец, как живой труп, часто могущий еще сделать что-либо худое, а на добро способный не более мертвых»

Св. Иоанн Златоуст.

«Подобает убо образ питания телесного соразмерять с состоянием сил и крепости тела: когда оно здорово, утеснять его, сколько потребно, а когда немощствует, послаблять ему несколько. Подвизающемуся не следует расслабевать телом, но быть в силе, сколько требуется для подвига, чтобы хотя телесными трудами очищалась надлежаще и душа»

Блажен. Диадох.

«Надобно обращать внимание, чтоб, чрезмерностью воздержания ослабив телесную силу, не сделать тела ленивым и недеятельным для важнейших занятий... Думаю, что знак самой лучшей распорядительности - следовать положенным уставам»

Св. Василий Великий.

«Касательно образа поста не может удобно соблюдаться одинаковое правило... - различны должны быть время, способ и качество питания, именно по неодинаковому состоянию тел, или по возрасту и полу; но у всех должно быть одно правило укрощения плоти для воздержания сердца и укрепления духа»

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин.

«Должно поститься умеренно и оказывать телу самую необходимую помощь, но так, чтобы не сластолюбие руководствовало в избрании снедей, а рассудок со всею строгостью определял потребность. Ибо при таковом душевном расположении вкушающий пищу оказывается в любомудрии нимало не ниже невкушающего, а по намерению соблюдает не только непрестанный пост, но и неядение, попечением же о теле заслуживает похвалу, как наилучший домостроитель»

Св. Василий Великий.

«Есть пост телесный, есть пост и душевный. Телесный пост есть когда чрево постится от пищи и пития; душевный пост есть, когда душа воздерживается от злых помыслов, дел и слов. Добрый постник есть кто от всякого удаляется зла. Аще убо хощеши, христианине, чтоб тебе пост полезен был, то, постяся телесно, постися и душевно, и постися всегда»

Св. Тихон Задонский.

«Постящемуся нужно воздерживаться от пищи, но прежде всего от грехов... Я назвал бы в тысячу раз блаженнейшим ядущего, чем постящегося и творящего неправду. Говорю это не для того, чтобы уничтожить пост, а чтобы призвать к благочестию. Не еда зло, а грех зло»

Св. Иоанн Златоуст.

«Кто вкушает пищу и не может поститься, тот пусть подает обильнейшую милостыню, пусть творит усердные молитвы, пусть оказывает напряженную ревность к слушанию слова Божия; здесь нисколько не препятствует нам телесная слабость; пусть примиряется с врагами, пусть изгоняет из души своей всякое памятозлобие. Если он будет исполнять это, то совершит истинный пост, такой, каков именно и требует от нас Господь. Ведь и самое воздержание от пищи Он заповедует для того чтобы мы, обуздывая вожделение плоти, делали ее послушною в исполнении заповедей»

Св. Иоанн Златоуст.

«С постом всегда должна быть соединена молитва... И молитвы совершаются со вниманием особенно во время поста, потому что тогда душа бывает легче, ничем не отягчается, и не подавляется гибельным бременем удовольствий»

Св. Иоанн Златоуст.

«Как здоровым глазам свойственно вожделение света, так посту, соблюдаемому с рассудительностию, свойственно вожделение молитвы»

Преп. Исаак Сириянин.

«Как птица не может летать без помощи крыльев, так и пост не может течь без двух своих крыльев - молитвы и милостыни. Посмотри на Корнилия, как он вместе с постом обладал и этими крыльями. Потому он и услышал бывший ему голос с неба: «Корнилие, молитвы твоя милостыни твоя взыдоша» (Деян. 10, 3-4)»

Св. Иоанн Златоуст.

«Пост от милостыни заимствует свою твердость... Если ты постишься без милостыни, то пост твой не есть пост, и такой человек хуже обжоры и пьяницы, и притом настолько, насколько жестокость хуже роскошества»

Св. Иоанн Златоуст.

«Воздержание от пищи, соблюдаемое на показ, ненавидит душа Господня; но воздержание, употребляемое для порабощения плотского мудрования, любит Господь, потому что оно чрез изнурение плоти устрояет освящение»

Св. Василий Великий.

«Утесняй чрево воздержанием, и заградишь тем себе уста; ибо язык берет силу от множества снедей»

Преп. Иоанн Лествичник.

«Живая память смерти пресекает невоздержание в пище; а когда невоздержание в пище пресечено со смирением, то и другие страсти отсекаются в то же время»

Преп. Иоанн Лествичник.

«Облеченный в оружие поста во всякое время распаляется ревностью. Ибо и ревнитель Илия, когда возревновал о законе Божием, пребывал в сем деле - в посте»

Преп. Исаак Сириянин.

«По пресыщении нашем дух чревоугодия отходит, и посылает на нас духа блудного, извещая его, в каком состоянии мы находимся, и говоря: «Иди и возмути такого-то; чрево его пресыщено, и потому ты немного будешь трудиться». Этот, пришедши, улыбается и, связав нам руки и ноги сном, уже все, что хочет, делает с нами»

Преп. Иоанн Лествичник.

«Кто служит своему чреву, и между тем хочет победить дух блуда, тот подобен угашающему пожар маслом»

Преп. Иоанн Лествичник.

«Пост - мать смиренномудрия, источник всякой мудрости; пост - матерь всех благ, учитель целомудрия и всякой добродетели»

Св. Иоанн Златоуст.

«Пост, как врач душ наших, у одного христианина смиряет плоть, у другого укрощает гнев; от одного отгоняет сон, другого возбуждает на большее доброделание; у одного очищает ум и делает его свободным от злых помыслов, у другого вяжет неудержимый язык и страхом Божиим, как уздою, удерживает его, не позволяя ему говорить праздные и гнилые слова; а у иного не дает глазам смотреть туда и сюда и любопытствовать, что делает тот или другой, но всякого располагает внимать себе самому»

Преп. Симеон Новый Богослов.

«С трапезы постящихся... заимствуй себе врачевство жизни, и возбуди от омертвения душу свою. Ибо среди них, освящая их, возлежит Возлюбленный, и труд поста и подвиги их претворяет в неисповедимую сладость Свою; и небесные служители Его осеняют их и святые их яства. Я знаю одного из братий, который ясно видел это своими собственными глазами»

Преп. Исаак Сириянин.